Глава 1. Часть 1

В последнее время с Хэ Цзином творилось что-то неладное.

Но никто из соседей по комнате не мог сказать, что именно с ним не так.

Обычно Хэ Цзин производил впечатление довольно замкнутого и спокойного человека. Его отношения с преподавателями и однокурсниками нельзя было назвать слишком теплыми, но и плохими они не были. Можно сказать, что у него был сдержанный и уединенный характер. Хотя он не особо ладил со всеми, конфликтов тоже не возникало.

Он был красив, хорошо учился и походил на холодного красавчика из девичьих грез. Парни могли втайне ему немного завидовать, но эта зависть не стоила упоминания.

Может, он расстроен из-за неудачного результата на экзамене?

Кто знает, кто знает. Мир гениев непостижим.

Первый семестр первого курса подходил к концу, и сегодня утром закончился последний экзамен по специальности. Лёжа в общежитии, можно было слышать, как колесики чемоданов скребут по цементному полу.

Многие, сдав экзамены, уже спешили домой.

Поскольку расписание экзаменов на разных факультетах отличалось, кто-то заканчивал раньше, кто-то позже.

Так уж вышло, что факультет Хэ Цзина был одним из первых, кто закончил.

Все четверо соседей по комнате жили в провинции А и поступили в Университет А. Только за Праздник середины осени и Национальный день они уже дважды ездили домой. Поэтому, хотя экзамены и закончились, никто из них особо не рвался домой.

За полгода четверо неплохо поладили и уже договорились, что после последнего экзамена полежат в общежитии несколько дней, отдохнут. В любом случае, до установленного университетом срока выезда еще оставалось время, а раз уж заплатили за проживание, то грех не пожить.

Зимой в общежитии, где кровати располагались над столами, кондиционер работал не переставая, и спать на кровати было очень комфортно.

Лю И, свесившись со своей кровати, посмотрел вниз на некую фигуру и причмокнул губами. Он был крепким парнем, и стоило ему чуть не сдержать движение, как даже прочная кровать Университета А начинала дрожать.

Чэн Вэйсинь, который крепко спал, тут же проснулся.

— Лю-толстяк! — Чэн Вэйсинь, с растрепанными волосами и темными кругами под глазами, сердито поднялся с того места, где лежали ноги Лю И, и шлепнул его по толстой ноге. — Что делаешь?! Я тут пытаюсь доспать, а ты трясешься, как осиновый лист! Ты вообще понимаешь, какой от тебя шум? Мне и так нелегко!

Он был готов прослезиться.

Лю И тоже был на грани слез: — Я тоже пять дней готовился к восьми экзаменам. Мы оба бездари в учебе, зачем же так жестоко друг с другом?

Сказав это, они оба посмотрели на кровать напротив. Цинь Кэ, надев наушники, не обращал внимания на происходящее вокруг. Забравшись в постель и уткнувшись в телефон, он полностью погрузился в свой мир. Что же до Хэ Цзина, то его кровать была аккуратно заправлена, он на нее даже не ложился и все время находился внизу.

Лю И и Чэн Вэйсинь переглянулись, выражая восхищение своим гениальным соседом по комнате.

Чэн Вэйсинь показал пальцем вниз, жестом спрашивая Лю И: — Уже два-три дня так, что он делает?

Лю И сначала развел руками, показывая, что не знает, а затем выдвинул смелое предположение: — Может, собирается уйти в монастырь?

Чэн Вэйсинь не понял.

Лю И: — Вчера днем, после экзамена по базам данных, он вышел и вернулся с… — он сделал жест, — полным ящиком желтой бумаги для талисманов и киновари.

Чэн Вэйсинь презрительно посмотрел на него: — Это даосские штучки, а не буддийские, понял?

Они говорили негромко, но и не тихо, и если бы Хэ Цзин захотел, то точно бы услышал. Но он вел себя так, будто ничего не происходит, позволяя им обсуждать себя, и не давал никаких объяснений. Он протянул руку под стол и вытащил картонную коробку. Коробка сдвинулась, открыв половину содержимого, и оказалось, что она действительно доверху наполнена желтой бумагой для талисманов.

Хэ Цзин достал одну стопку и медленно разложил ее. В процессе можно было заметить, что на столе уже стояло несколько коробочек с готовой киноварью — именно этим он занимался днем. Юноша взял тонкую кисть, обмакнул кончик в киноварь и перенес ее на бумагу для талисманов. Подняв руку, он начал писать таинственные символы.

Первые несколько листов имели небольшие дефекты, и, похоже, он был ими недоволен, поэтому выбросил их в мусорное ведро.

Но дальше, словно становясь все более умелым, юноша почти не допускал ошибок, рисуя талисманы, и его скорость увеличивалась: с одной минуты на один талисман до полминуты. Готовые талисманы, неизвестно с помощью какой техники, Хэ Цзин складывал одной рукой. Его изящные пальцы порхали, и всего за несколько секунд он превращал лист бумаги в треугольник. Символы были внутри, и все выглядело очень даже прилично.

Сложенные треугольные талисманы Хэ Цзин небрежно складывал в корзину, которую обычно использовал для учебных материалов.

А все учебные материалы были разбросаны по полу.

Лю И и Чэн Вэйсинь, наблюдавшие за всем этим с кровати напротив, были ошеломлены. Чэн Вэйсинь пробормотал: — Все, конец, бог Хэ точно собирается уйти в монахи… Тьфу, в даосы, да еще и через талисманы.

Было уже около трех часов дня, и все в общежитии вернулись сразу после экзамена, так что обед до сих пор никто не ел.

Лю И погладил свой урчащий живот. Он проснулся от голода и уже не мог терпеть: — Э-э, я заказываю еду, кому что взять, я заодно закажу.

Он обращался ко всем в общежитии. Его громкий голос заставил Цинь Кэ снять наушники и посмотреть на него.

Чэн Вэйсинь очень сознательно ответил: — Как обычно, рис с тушёной курицей в жёлтом соусе, и попроси добавить риса.

Цинь Кэ покачал наушниками: — Малатан, премиум-набор, острый, но без перца.

Лю И: — Хе-хе, а я, как всегда, возьму свой суперпопулярный набор с жареной курицей. — Он возился с телефоном и, взглянув на Хэ Цзина, спросил: — Бог Хэ, что будешь есть? С кем будешь?

Обычно в таких случаях, когда трое уже сделали заказ, Хэ Цзин выбирал кого-то одного и заказывал то же самое. Это было старое правило их общежития 3139B.

Но на этот раз Хэ Цзин, к удивлению, немного замешкался.

Лю И: — ? — Он уже собирался оформить заказ и подумал, что новообращенный даос не может же поститься. — Может, ты со мной поешь?

— Хорошо.

Лю И: — ???

Такое случалось впервые. Надо сказать, что их вкусы кардинально различались. Жареная курица была довольно жирной, и только Лю И постоянно ее заказывал.

Хэ Цзин, казалось, задумался: — Давай как у тебя, спасибо. — В его голосе даже прозвучала улыбка.

Лю И был польщен. Хотя он и не понимал, что происходит, но чувствовал, что невидимый барьер, который внезапно возник между ними в последние два дня, постепенно рассеивается. Та самая искорка человечности, которой веяло от бога Хэ, вернулась.

Лю И: — Не за что, не за что, хе-хе.

С позавчерашнего вечера, в одно мгновение, Хэ Цзин вдруг почувствовал, будто вся кровь в его жилах застыла.