Глава 10. Родительское собрание (Часть 1)

Вечером во вторник Чжан Чжичэн пришел на родительское собрание очень рано.

Его жена была врачом и много работала, а он, будучи учителем, имел более свободный график. Поэтому, за исключением тех двух лет, когда они с дочерью учились в одной школе, на все родительские собрания Чжан Лин ходил он. Он также заботился об учебе и быте дочери.

Кроме того, Чжан Чжичэну было очень любопытно узнать, кто родители нового соседа Чжан Лин по парте, того самого кудрявого мальчишки. Он хотел пораньше прийти на собрание и поговорить с ними.

Старина Чжун тоже пришел рано. Для него это было первое родительское собрание в жизни.

Газетный киоск он оставил на Цзян Юня. Тот мог справиться с продажей газет, журналов, мороженого и игрушек. Этот мальчишка даже считал деньги лучше него.

Войдя в класс, Старина Чжун с любопытством разглядывал все вокруг. Найдя свое место, он сел рядом с интеллигентным мужчиной в очках с золотой оправой и пожаловался:

— Что за крошечные тут парты? Ноги некуда девать.

Чжан Чжичэн, которого он прижал к краю, еще больше съежился, но улыбнулся и спросил:

— Вы отец Цзян Юня?

— Цзян Юня? — Старина Чжун задумался. — Разве его не Цзян Бинь зовут?

Чжан Чжичэн промолчал.

— Этот иероглиф читается не «бинь»? Мы всегда его Цзян Бинем называли, он ничего не говорил, — удивился Старина Чжун, а затем добавил: — Я не его отец, просто сосед. Мы с его отцом раньше дружили.

— А его родители…

— У него нет родителей, только бабушка, — ответил Старина Чжун, не понижая голоса, словно не замечая, что родители с соседних рядов прислушиваются к их разговору.

— Извините, — сказал Чжан Чжичэн, — давайте поговорим об этом позже, без посторонних. Цзян Юнь, возможно, не хочет, чтобы другие знали.

— А, точно, — спохватился Старина Чжун. — Вы правы. Все-таки образованные люди — другое дело, думают наперед.

Родительское собрание проходило как обычно. Дэн Фан раздала родителям результаты пробного экзамена, рассказала о программе обучения в десятом классе и о том, как будут формироваться классы после экзаменов в конце семестра.

— Пожалуйста, не поймите меня неправильно, — пояснила Дэн Фан. — Класс для отстающих создается для того, чтобы помочь некоторым ученикам улучшить свои знания. Если не переводить их в отдельный класс, то темп обучения во всех классах будет очень высоким, и некоторые ученики могут не справиться с такой нагрузкой. А в классе для отстающих программа будет соответствовать общей программе обучения, и у этих учеников будет больше времени, чтобы подтянуть свои знания. К выпускному классу они смогут догнать остальных и поступить в хорошие университеты.

Старина Чжун мало что понял из ее объяснений, но, глядя на оценки Цзян Юня, даже он, необразованный человек, понимал, что тот написал плохо, практически хуже всех в классе.

— Братишка, — тихо спросил он у Чжан Чжичэна, — учитель хочет сказать, что Сяо Биня переведут в другой класс?

— Необязательно, — так же тихо ответил Чжан Чжичэн. — Все будет зависеть от результатов экзаменов в конце семестра. До них еще несколько месяцев.

— А твой ребенок какое место занял?

Чжан Чжичэн показал ему результаты дочери. Старина Чжун удивился:

— Второе место! Молодец! У тебя очень способная дочь.

— Да, она очень старательная и послушная, — с улыбкой ответил Чжан Чжичэн.

— Все-таки когда родители занимаются ребенком, это совсем другое дело, — сказал Старина Чжун. — Цзян Бинь… то есть, Цзян… я все-таки буду называть его Сяо Бинем, привык уже. Он учится сам, без чьей-либо помощи. На самом деле, он очень умный мальчик, только вот не повезло ему с семьей. То, что он смог поступить в эту школу — уже большое достижение. Только вот с такими оценками неизвестно, сможет ли он поступить в университет.

— Скажите ему, что один экзамен ни о чем не говорит, — сказал Чжан Чжичэн. — Учеба в старшей школе только началась, пусть старается, у него есть все шансы улучшить свои результаты. Главное — не отчаиваться.

Старина Чжун закивал.

— Этот мальчишка очень упрямый. С такими оценками ему, конечно, тяжело. Наверное, теперь будет учиться день и ночь.

Дэн Фан рассказала о планах на семестр, затем учителя по разным предметам заходили в класс и выступали перед родителями. Старина Чжун начал клевать носом. Чжан Чжичэн видел, как он подпер голову рукой, и у него чуть не потекла слюна.

После собрания многие родители подошли к Дэн Фан. Чжан Чжичэн тоже хотел поговорить с классным руководителем, но, видя, что к ней не пробиться, решил поговорить со Стариной Чжуном в коридоре.

Когда они остались одни, Старина Чжун решил рассказать Чжан Чжичэну о семье Цзян Юня. Тот просил не говорить только про случай с апельсинами, про остальное ничего не было сказано.

— Мы с отцом Сяо Биня знакомы с детства, жили в деревне Юаньцзя. Ты знаешь эту деревню? Раньше там были одни поля, а потом ее присоединили к городу.

— Да, знаю, — кивнул Чжан Чжичэн. — Она недалеко от моего дома.

В коридоре было что-то вроде балкона. Старина Чжун, не выдержав, закурил. Чжан Чжичэн не стал его останавливать.

Старина Чжун жадно затянулся и сказал:

— Если бы отец Сяо Биня был жив, он бы сам пришел на это собрание. Увидев такие оценки, он бы, наверное, ноги ему переломал.

Чжан Чжичэн молча слушал.

— Отец Сяо Биня был очень умным, хорошо учился, да и внешностью был не обделен, — вспоминал Старина Чжун. — Из всех наших друзей он единственный поступил в университет. Его жена была его однокурсницей, очень красивая девушка. Они были прекрасной парой. Я был шафером на их свадьбе.

В те времена все жили небогато, но отец Сяо Биня был предприимчивым. После университета он не стал работать на кого-то, а открыл свою строительную фирму. Дела шли в гору, и через пару лет он построил новый дом. Его отец рано умер, и они жили вместе с бабушкой Сяо Биня. Потом родился Сяо Бинь.

Но, к сожалению, судьба распорядилась иначе. Вскоре после рождения сына отец Сяо Биня заболел. У него обнаружили рак. Нужно было лечиться. — Старина Чжун загибал пальцы. — Продали фирму, продали дом. В то время дома стоили недорого, продали с большим убытком. Потом заняли денег. Два года боролись с болезнью, но все без толку. Он умер в двадцать восемь лет… Сяо Биню тогда было всего два года.

Когда он умер, у семьи остался долг в несколько сотен тысяч юаней. У бабушки Сяо Биня была старшая дочь, которая давно вышла замуж и уехала в другой город, она не могла помочь с долгом. Родители жены забрали ее домой. А Сяо Бинь… это ужасно, но ни мать, ни бабушка не хотели его воспитывать, каждая хотела, чтобы он остался с другой.

В конце концов, они заключили соглашение. Родители матери Сяо Биня отдали его бабушке несколько сотен тысяч на погашение долга, сказав, что это алименты за все будущие годы, и что их дочь больше не имеет к Сяо Биню никакого отношения. Бабушке ничего не оставалось, как взять деньги и расплатиться с долгами. Она осталась совсем без средств к существованию. Ей было тогда за пятьдесят, образования у нее не было, и она зарабатывала на жизнь уборкой и сбором мусора, постепенно поднимая Сяо Биня на ноги.

— А его мать навещала его все эти годы? — спросил Чжан Чжичэн.

— Нет, ни разу, — покачал головой Старина Чжун. — Вот ведь… А бабушка молодец, сказала, что раз не хочет, то и не надо. Я ни разу не слышал, чтобы эта женщина приезжала.

Чжан Чжичэн промолчал. Старина Чжун продолжил:

— Сяо Бинь в детстве был очень непослушным, в детский сад не ходил. Бабушке нужно было работать, она не могла за ним уследить. Потом, когда ему было четыре или пять лет, кто-то посоветовал отправить его в школу боевых искусств в другом городе. Там он мог учиться и жить, и плата была невысокой, только вот домой он мог приезжать только на каникулы. Мы тогда подумали, что это какая-то сомнительная затея…

Чжан Чжичэн слушал с интересом, как вдруг из класса вышла Дэн Фан. Увидев его, она обрадовалась.

— Папа Чжан Лин, хорошо, что вы еще здесь! Я как раз хотела с вами поговорить.

— О, вас учитель зовет? Тогда я пойду, — сказал Старина Чжун и собрался уходить.

— Подождите, — остановила его Дэн Фан. — Вы… Цзян Юня…

— Он его двоюродный дядя, — перебил ее Чжан Чжичэн, прежде чем Старина Чжун успел что-то сказать. — Моя дочь Чжан Лин сидит с Цзян Юнем за одной партой, вот мы и разговорились.