Глава 1. Опадающий четырехлистник (2)

Незаметно пролетело больше двух недель. И Линсин уже освоилась в старшей школе: вместе с Цюй Лэ они обедали, посещали уроки, делали домашние задания, а иногда, встречая Лань Мосю, обменивались колкостями. В общем, все шло своим чередом.

Если и было что-то непривычное, так это то, что ни один учитель не ругал ее за опоздания. Это ее ужасно раздражало. Цюй Лэ говорила, что у нее, должно быть, склонность к мазохизму, раз ей некомфортно, если ее не отчитывают. А Лань Мосю утверждал, что у нее просто развилась фобия после строгости классного руководителя в средней школе, и теперь ей неймется, если ее не наказывают.

Вот придурки!

И Линсин шла в столовую одна. Сегодня Цюй Лэ выглядела неважно, но на вопрос о самочувствии ничего не ответила. И Линсин подумала, что у подруги, возможно, жар, но, потрогав ее лоб, не почувствовала повышенной температуры. Может, что-то случилось с ее сестрой?

В средней школе И Линсин решила подружиться с Цюй Лэ не только из-за ее искренности, но и из-за восхищения этой хрупкой внешне, но сильной духом девушкой. Рано потеряв родителей, Цюй Лэ жила с сестрой-близнецом, но судьба, казалось, была к ним особенно жестока: ее сестра постоянно болела. Цюй Лэ приходилось полагаться на государственное пособие и подработки, чтобы прокормить себя и сестру. Хотя И Линсин попросила отца анонимно оплачивать обучение Цюй Лэ, это не решало всех проблем. Летом врач сказал, что ее сестра может остаться парализованной. После этого Цюй Лэ, выплакавшись у И Линсин на плече, больше не показывала своего горя, продолжая улыбаться и сохранять оптимизм.

— Я буду стараться жить полной жизнью за нас обеих,

сказала тогда Цюй Лэ с такой надеждой в глазах, что И Линсин даже стало не по себе. В тот момент ей хотелось, чтобы подруга выплеснула всю свою боль и гнев на несправедливость мира. Но Цюй Лэ этого не сделала, в ее сердце всегда жила надежда. Какое же мужество и сила воли нужны, чтобы скрывать такую печаль!

— Живи, Цюй Лэ! Судьба в твоих руках! – ответила тогда И Линсин, и в ответ услышала искреннее «спасибо».

Возможно, именно в тот момент, когда Цюй Лэ рассказала ей о своей жизни, И Линсин стала считать ее настоящей подругой. Оптимистичная, сильная и искренняя Цюй Лэ казалась ей идеальной.

С такой подругой жизнь прожита не зря. Поэтому, Цюй Лэ, ты должна жить!

Порыв ветра развеял мысли И Линсин. Сейчас важнее всего было накормить себя и Цюй Лэ, которая ждала ее в классе с обедом.

****************************************************

Глядя на пустой стул рядом, И Линсин почувствовала неладное. Болезнь Цюй Лэ развивалась слишком стремительно. Как так получилось, что всего за день она слегла? Раньше, даже с температурой под сорок, Цюй Лэ приходила в школу, пусть и ради стипендии. А сейчас, когда болезнь не похожа на простуду, она пропускает занятия. Может, действительно что-то случилось с ее сестрой?

Вопросы не давали И Линсин сосредоточиться на уроке. Учительница, зная, что она дочь директора, не делала ей замечаний, но, чтобы не выглядеть слишком предвзято, постоянно поглядывала на нее. Однако И Линсин была слишком поглощена своими мыслями, глядя в окно, и не замечала этих взглядов. "После уроков схожу к ней домой", – решила И Линсин и наконец вернулась к уроку.

Учительница, решив, что ее намеки подействовали, с воодушевлением продолжила читать текст, вкладывая в него еще больше эмоций.

Этот день тянулся бесконечно. Дождавшись звонка, И Линсин схватила рюкзак и выбежала из класса, даже не остановившись, чтобы, как обычно, перекинуться парой фраз с Лань Мосю. Тот удивленно посмотрел ей вслед, что-то бормоча себе под нос, но окликать не стал.

Стоя у двери Цюй Лэ, И Линсин нажала на кнопку звонка и с тревогой ждала, когда откроют. "Только бы все было хорошо!" – молилась она. Увидев в дверях Цюй Лэ, И Линсин облегченно вздохнула.

Цюй Лэ, увидев И Линсин, застыла на месте, открыла рот, словно хотела что-то сказать, но так и не произнесла ни слова, лишь отошла в сторону, пропуская подругу.

И Линсин стало не по себе от того, как бледная Цюй Лэ смотрела на нее чужим взглядом. Это была не та Цюй Лэ, которую она знала! Раньше подруга всегда радостно встречала ее, а не вот так, холодно и отстраненно.

Войдя в дом, И Линсин почувствовала, как от просторных комнат веет холодом. Все шторы были плотно задернуты, и ей потребовалось время, чтобы привыкнуть к темноте. И Линсин ничего не спрашивала, давящее чувство не позволяло ей говорить.

Как обычно, она сначала зашла в комнату сестры Цюй Лэ. Здесь шторы тоже были задернуты, настолько плотно, что не пропускали ни лучика света. Внезапно И Линсин охватило дурное предчувствие. Неужели…

— Это сестра И? – раздался слабый голос.

— Да…

Фух… И Линсин про себя выдохнула. Слава богу, все в порядке… И все же поведение Цюй Лэ оставалось странным. Она была необычно тихой, да и Цюй Инь тоже вела себя непривычно, назвав ее «сестрой И». Что-то здесь не так. И Линсин обернулась и посмотрела на Цюй Лэ, все еще стоявшую в дверях. Лицо подруги стало еще бледнее.

Атмосфера в доме была настолько гнетущей, а вид Цюй Лэ таким болезненным, и, самое главное, казалось, что сестры совсем не рады ее видеть, что И Линсин, отдав Цюй Лэ конспекты и услышав обещание, что завтра та придет в школу, решила уйти.

— Береги себя. Я пойду,

спокойно произнесла И Линсин, подавив все вопросы.

— До свидания, сестра И… – первой ответила Цюй Инь, лежавшая на кровати.

— Да, до свидания,

ответила И Линсин и, следуя за молчаливой Цюй Лэ, вышла из комнаты.

Выйдя из дома и пройдя несколько шагов, И Линсин обернулась и посмотрела на дом – единственное, что осталось у сестер от родителей. В душе у нее было тяжело. Несмотря ни на что, она желала Цюй Лэ и Цюй Инь счастья.

«Держитесь!» – мысленно пожелала им И Линсин и зашагала домой.

«И Линсин… кроме Цюй Инь, ты единственная, с кем мне так тяжело расставаться…»

Шторы в комнате Цюй Инь, которые только что были чуть приоткрыты, снова плотно закрылись.