Самая темная глава

Абу, окончательно покинувшая школу.

Абу, ставшая объектом домыслов и сплетен родственников.

Абу, потерявшая способность быть беззаботной, жизнерадостной и мечтать.

Абу, которая не была плохим человеком, но и хорошим стать не могла.

Она была еще совсем юной.

Почти ребенком.

И у этой молодой Абу оставалось все меньше надежд, все меньше желаний, которые не были бы разбиты или отвергнуты. Их становилось все меньше и меньше, пока совсем не осталось, и жизнь Абу покатилась вниз, словно по наклонной плоскости.

Когда несчастья наваливаются все разом, у тебя нет ресурсов, чтобы с ними справиться… И нет никого, кто бы поддержал, ободрил.

День за днем.

Бессмысленные ссоры.

Все больше унижения.

Все труднее смотреть на себя в зеркало.

Абу стала искать себе соперников еще хуже, чем она сама, чтобы сравнивать себя с ними.

Чтобы почувствовать свою ценность.

Ей хотелось убежать.

Попасть в другой мир.

Где все будет хорошо.

В любой другой мир, только не в этот.

А потом ей уже не хотелось ни в какой другой мир.

— В этом мире мне так плохо, так стыдно, что, попади я в другой, там наверняка будет так же ужасно, а может, и хуже! Не надо мне никакого другого мира.

— Я хочу умереть.

— Но смогу ли я, такая жалкая и ничтожная, с уродливой душой, умереть красиво?

Думая о смерти, Абу начала размышлять, какой способ будет красивее, какой сможет приукрасить ее.

— А что, если никто не придет посмотреть на меня?

— Ладно, это потом.

— Какую записку написать?

— Что оставить на память?

— Нет, как в кино, ничего не оставлять?

— Тогда я все сожгу.

— Сожгу свою одежду, порву фотографии, выброшу все книги!

— Нет.

— Как мне умереть идеально?

— Чтобы все было идеально.

— Чтобы умереть спокойно.

— Что делать?

— Я не могу найти безболезненный способ.

— Не могу найти красивый способ.

— Но… но… я даже умереть не могу решиться.

— Почему?

— Почему, почему, почему?!

— А вдруг я не умру, а стану, как растение, после падения с высоты… Это будет ужасно.

— Если родственники будут поддерживать мое существование, меня будут трогать чужие люди.

— Трогать?

— И ненавидеть за то, что я не умерла до конца и им приходится тратить на меня деньги! Наверняка будут!

— Медсестры будут говорить: «Какая она уродливая».

— В качестве экспоната я не буду ни ужасающей, ни красивой.

— Совершенно бесполезная.

— Таких много.

— Бесполезная.

— Никому не нужная.

— У нее такое некрасивое тело.

— И маленькая грудь. Наверняка, при жизни никто не хотел к ней приставать.

— Может, она еще и девственница.

— Вот уж действительно. Лучше бы умерла, не тратила больничные ресурсы.

— А что, если я стану инвалидом?

— Буду ездить в коляске, ходить с костылями, лежать в постели? Не смогу сама о себе позаботиться?

— Меня будут высмеивать на улице?

— Я не смогу ездить в автобусе.

— Пробираться сквозь толпу.

— Есть то, что хочу.

— Меня будут мыть чужие люди, и им будет противно?

— А мои вещи? Разорванная одежда, сожженные фотографии и книги… Все пропало, а я еще и калека. Зачем?

— Ничего из этого не получится.

— Я не могу получить новое, здоровое тело.

— Не могу стать красивой.

— У меня нет таланта, нет способностей, нет возможностей… Ничего нет!

— Только это бесполезное тело.

— Вот и все.

— Поэтому я даже боюсь умереть.

— Другие говорят.

— В интернете пишут.

— Что таких, как я, много.

— Очень много.

— Но я видела! Я знаю! Я понимаю!

— У них есть то, чего нет у меня! А у меня есть что-то, чего нет у других? Есть! У меня есть то, чего не хотят другие, то, что они выбросили!

— Но…

— Я могу только ждать, когда небеса заберут меня.

— Если это не я сама.

— Если это не мой выбор.

— А просто случайность, воля судьбы.

— Тогда мне не придется винить себя за то, что я выбрала слишком болезненный и уродливый способ.

— Мне не придется злиться на себя за то, что я не умерла, уничтожив все, что у меня было!

— Мне не придется ненавидеть себя, лежа в коме и слушая оскорбления, не имея возможности пошевелиться или сказать хоть слово.

— Видите, я даже боюсь думать о том, что может случиться, если я не смогу умереть.

— Поэтому я и есть живой труп.

— Но иногда я плачу, мне грустно, я цепляюсь за крошечные надежды… Иногда мне хочется, чтобы меня любили.

— Иногда я получаю удовольствие, причиняя боль тем, кого могу обидеть.

— Я не могу удержаться от того, чтобы не навредить тем, кто кажется счастливым, тем, чье счастье я могу разрушить.

— Я не жалею их.

— Я просто думаю, что, если бы я была на их месте, мне было бы очень больно. Я представляю, как причиняю им боль, хотя могла бы этого избежать! Как я корчусь от боли.

— Может быть, ангелы испытывают меня, проверяют, смогу ли я пройти через все страдания.

— А если в последний момент я их разочарую, я все потеряю! Не пройду испытание?

— Вот видите.

— Я снова фантазирую.

— Снова надеюсь.

— Снова и снова убиваю и мучаю себя в своих мыслях… Хотя на самом деле я мучаю только себя.

— Почему вы так смотрите на меня? Следите за мной?

— А потом говорите, что не смотрите.

— Вы даже смотреть на меня не хотите.

— Вам противно признавать мое существование.

— Ха-ха.

— Лжецы.

— Палачи.

— Демоны.

— Чудовища.

— Вы тоже люди.

— И я человек.

— Если я такая.

— То и вы такие же.

— Аха-ха.

— Аха-ха-ха.

— Ха-ха.

— У-у-у… Ва-а-а… Можно… можно не бросать меня, не игнорировать, не делать вид, что меня нет, верить мне, дать мне шанс, не обижать… А-а-а… А-а!

Ночь тиха.

Подушка под головой пропиталась слезами.

Капля за каплей.

Слезы стекали по щекам.

Со временем подушка пропиталась соленым запахом слез и пота.

В самых темных глубинах души.

Конец.