Глава 3 (Часть 1)

Глава 3

Видя, что мать молчит, Вэй Сючжи забеспокоилась и поторопила её: — Мама, ну скажи же, что с Миньэр?

Сунь Хунмэй открыла было рот, но снова закрыла, в конце концов выдавив лишь: — Ничего.

Вэй Сючжи в нетерпении топнула ногой и повернулась к отцу.

Но отец плотно сжал губы и не проронил ни слова. Ей ничего не оставалось, как снова пристать к матери.

— Ничего, я просто хотела сказать, что Миньэр избалована и, возможно, ей у нас непривычно, — Сунь Хунмэй намеренно сменила тему и потёрла занывшую поясницу. — Устала за полдня, пойду прилягу.

Вэй Сючжи прекрасно видела, что мать ищет предлог, чтобы уклониться от ответа.

Но что она могла поделать, если мать не хотела говорить? В конце концов, она лишь беспомощно посмотрела на Су Тун.

Су Тун тоже ничего не знала. Однако сегодня Лу Минь выглядела пухленькой, румяной и вполне здоровой, поэтому она успокоила кузину: — Не волнуйся. У такой семьи, как Лу, наверняка найдутся средства, если с Миньэр действительно что-то не так.

Эти слова успешно успокоили Вэй Сючжи.

Действительно, такая семья, как Лу, не допустит, чтобы с Миньэр что-то случилось.

На следующий день Вэй Сючжи и Вэй Гохао вернулись в школу, и дома остались только Су Тун и чета Вэй Гуанлян.

Су Тун была наблюдательной и заметила, что после визита Лу Ичэна настроение Сунь Хунмэй резко упало, она стала гораздо молчаливее.

Сама Су Тун и Вэй Гуанлян дома всегда были немногословны, а теперь, когда и Сунь Хунмэй замолчала, в доме стало совсем тихо.

Хотя Су Тун любила тишину, такая гнетущая атмосфера ей не нравилась.

Дни текли ровно, как вода. Прошло ещё три дня.

В этот день чета Вэй Гуанлян куда-то ушла по делам, оставив Су Тун одну дома.

Она сидела под навесом, обмахиваясь пальмовым веером и попивая тёплую кипячёную воду, и вздыхала уже в который раз за сегодня.

В прошлой жизни, после окончания учёбы, она превратилась в «офисный планктон», каждый день выходя на работу с первыми лучами солнца и возвращаясь, когда на небе уже появлялись звёзды.

Вся её жизнь вращалась вокруг работы, времени не хватало даже на сон.

Со временем тело неизбежно истощилось.

Тогда она постоянно мечтала выиграть пять миллионов и наконец-то начать жить спокойно, никуда не торопясь.

Сейчас её жизнь была размеренной и неспешной — именно то, о чём она мечтала в прошлой жизни. Но почему же ей было так неспокойно?

Су Тун подпёрла щёку левой рукой, правой обмахиваясь веером, и нахмурившись, задумалась.

Через несколько минут она нашла ответ.

В конце концов, всё дело было в отсутствии денег в кармане.

Но как заработать деньги в это время?

Она начала размышлять над этим новым вопросом.

Сейчас был 1988 год, десятый год с начала политики реформ и открытости, когда весенний ветер перемен обдувал всю страну.

Для многих это была лучшая эпоха, полная возможностей.

Но Су Тун прекрасно понимала, что она не из числа «многих».

Она знала за собой: во-первых, у неё не было деловой хватки, во-вторых, ей не хватало трудолюбия и выносливости.

Поэтому, даже несмотря на то, что сейчас был золотой век реформ и открытости, она без колебаний отбросила идею разбогатеть, открыв своё дело.

По Сеньке и шапка — эту истину она глубоко усвоила в прошлой жизни.

Солнце палило нещадно, душа терзалась. Су Тун вздохнула: ну почему небеса не могли забросить её в тело дочери богача или чиновника?

Но едва подумав об этом, она тут же мысленно сплюнула.

Нельзя быть неблагодарной. Она ценила то, что получила новую жизнь.

Она была благодарна небесам за второй шанс и хотела прожить эту жизнь хорошо не только за себя, но и за прежнюю Су Тун.

А первое правило хорошей жизни — не слишком утруждаться.

Чтобы не утруждаться… Вопрос снова вернулся к исходной точке: чтобы жить легко, нужны деньги в кармане.

Попав временно в замкнутый круг, она решила пока отложить эти мысли.

Украсть полдня у суетной жизни, прожить день в праздности — и то хорошо.

Вроде бы в это время выпускников техникумов распределяли на работу. Если повезёт, её устроят в какое-нибудь спокойное место, где можно будет проедать жизнь — тоже неплохо.

От этой мысли Су Тун повеселела.

Эпоха распределения была прекрасным временем для таких людей, как она, без особых амбиций.

Отдохнув достаточно, Су Тун встала и принялась за уборку дома.

Хотя она не была особенно умелой или трудолюбивой, она не могла сидеть сложа руки и ждать, пока её накормят и оденут.

Когда чета Вэй Гуанлян была занята делами вне дома, она всегда справлялась с домашними обязанностями.

Вернувшись, Сунь Хунмэй увидела, что Су Тун вытирает стол.

Бросив взгляд на пол, она заметила свежие следы от мытья, и уголки её губ невольно дрогнули.

Эта её племянница с детства отличалась от других деревенских детей — любила чистоту, даже слишком.

— В деревне пыльно, не нужно каждый день всё вытирать.

Сунь Хунмэй остановила Су Тун и жестом пригласила её сесть.

Судя по её виду, она хотела о чём-то поговорить. Су Тун прекратила работу и села напротив Сунь Хунмэй, через одно место.

— Сяо Тун, тебе ведь в этом году уже двадцать.

Су Тун, до этого лениво витавшая в облаках, услышав такое начало, мгновенно собралась и выпрямилась.

Опыт прошлой жизни, где она в двадцать восемь лет всё ещё была не замужем, подсказывал ей: обычно старшие начинают так разговор, когда хотят подтолкнуть к браку.

В эту эпоху двадцать лет — это уже считалось поздним браком?

Воспоминания о том, как её вольно или невольно подталкивали к замужеству в прошлой жизни, были слишком болезненными, поэтому одна фраза Сунь Хунмэй заставила Су Тун о многом задуматься.

Она даже подумала, что ей делать, если дядя с тётей захотят, чтобы она поскорее вышла замуж.

Су Тун быстро прокрутила в голове информацию о браках в деревне Вэй: кажется, девушек её возраста, ещё не вышедших замуж, было очень мало.

Многие, кто не получил особого образования, выходили замуж в восемнадцать-девятнадцать лет, а свидетельство о браке получали позже, когда достигали нужного возраста.

Хотя по закону девушки могли регистрировать брак с двадцати лет, этот возраст был лишь отправной точкой, так что торопить её вроде бы не должны были.

Сунь Хунмэй не знала, о чём думает племянница. Видя, что та молчит, она продолжила: — Тётя в твоём возрасте уже родила Сюлань.

При упоминании старшей дочери лицо Сунь Хунмэй омрачилось печалью, и она не смогла продолжать.

Боль от потери дочери так легко не утихает. Су Тун не знала, как её утешить, и просто встала, чтобы налить ей стакан остуженной кипячёной воды.

Когда не знаешь, что делать, вода лечит все болезни.

Сунь Хунмэй взяла стакан. Сделав глоток, она действительно почувствовала себя немного лучше.

Этот глоток тёплой воды также напомнил ей, что привычка пить кипячёную воду в их семье появилась именно по настоянию старшей дочери.