Глава 6: Не оскверняй мой дом

Долго ли, коротко ли, но Гу Мянь добиралась до ворот дома Гу целый час. Она не стала сразу подходить, а решила сначала внимательно осмотреть поместье.

Если она не ошибалась, в случае ложного обвинения из столичной управы должны были прислать гонца с официальными извинениями.

Вот только она не знала, кто именно придет.

А ей оставалось лишь одно — ждать.

Простояв на углу улицы некоторое время, она действительно увидела, как вышли Сюй Чан и ее так называемый отец, Гу Чжэнъэнь.

Прищурившись, она дождалась, пока Сюй Чан ускачет на лошади, и в подходящий момент появилась в поле зрения Гу Чжэнъэня.

— Отец, — волосы Гу Мянь были слегка растрепаны, на лбу выступил пот, одежда немного порвана — вид у нее был довольно жалкий. Но, увидев Гу Чжэнъэня, она тут же послушно присела в реверансе и тихо сказала: — Дочь доставила отцу неприятности. Прошу отца не сердиться.

— Вернемся домой, потом поговорим, — Гу Чжэнъэнь, казалось, не хотел, чтобы на них показывали пальцем у ворот. Он заложил руки за спину и повел Гу Мянь в поместье.

Привратник поднялся и сделал шаг вперед, словно хотел ее остановить, но так и не решился.

Гу Мянь, будто не заметив этого, шла за Гу Чжэнъэнем, тихая и незаметная.

Должно быть, привратник получил приказ не пускать ее в поместье. Но он не ожидал, что она вернется вместе с Гу Чжэнъэнем. Раз уж сам Гу Чжэнъэнь позволил ей войти, как слуги посмеют ее остановить?

Ее план сработал.

Пока Гу Мянь размышляла, Гу Чжэнъэнь украдкой взглянул на нее. В его памяти эта дочь всегда была молчаливой и робкой, боялась всего на свете, и он не питал к ней особой симпатии.

Теперь же, похоже, побывав в тюрьме, она немного повзрослела.

— Господин Сюй приходил. Раз уж дело расследовано и ты невиновна, на этом все и закончится, — настроение Гу Чжэнъэня заметно улучшилось. Он небрежно добавил: — Впредь будь осмотрительнее в словах и поступках, не создавай больше подобных проблем.

— Да, отец.

Гу Мянь покорно стояла на месте, опустив голову. Подул ветер, и она словно не выдержала его порыва, вздрогнула.

Выглядела она действительно жалко.

— Ладно, возвращайся в свои покои и отдохни! — Гу Чжэнъэнь больше всего не любил видеть женщин в таком состоянии, тем более что перед ним была все-таки его дочь. Он махнул рукой и сказал: — И не держи зла на свою мать. Она все делала ради твоего блага. Если бы мы не утихомирили гнев Нань Вана, пострадала бы вся семья Гу.

— Дочь понимает, — Гу Мянь подняла голову и застенчиво улыбнулась. — Дочь приведет себя в порядок и пойдет просить прощения у бабушки и матери.

Гу Чжэнъэнь кивнул и направился в свои покои.

Глубоко вздохнув, Гу Мянь медленно подняла голову, посмотрела вслед Гу Чжэнъэню, и улыбка на ее губах постепенно исчезла.

Гу Чжэнъэнь был типичным примером человека, который «поддается на ласку, но не на силу».

Поэтому она специально ждала снаружи, изображая перед ним такую жалкую картину. Она делала это не только для того, чтобы без проблем попасть в поместье, но и для того, чтобы изменить мнение Гу Чжэнъэня о себе.

Только если ее положение в семье Гу укрепится, в будущем, столкнувшись с Гу Юнь Яо, Гу Чжэнъэнь будет больше склонен взвешивать все за и против, а не слепо поддерживать Чэнь Цзы и Гу Юнь Яо.

Подумав об этом, Гу Мянь медленно развернулась.

Неважно, какого цвета кошка, главное, чтобы ловила мышей.

Она только что попала сюда. Чтобы отомстить или вернуть то, что ей принадлежит, нужно действовать постепенно, спешка ни к чему.

Вернувшись в свой двор, Гу Мянь обнаружила, что здесь еще более пустынно, чем она себе представляла.

Набрав воды и промыв раны, Гу Мянь не стала накладывать лечебные мази из своего хранилища, а просто переоделась и направилась во двор Старой госпожи Гу.

Эти побои не должны были пройти даром.

Даже если не удастся содрать с Чэнь Цзы шкуру, она должна получить хоть какие-то проценты.

Гу Мянь еще не дошла до входа в Сунчжу юань (двор Старой госпожи Гу), как увидела, что служанка, дежурившая под навесом, заметив ее приближение, даже не поклонилась и не поздоровалась, а тут же побежала в дом.

Глаза Гу Мянь сверкнули, но она, по-прежнему опустив голову, переступила порог.

— Наша семья Гу — добродетельная семья с безупречной репутацией! А ты, проведя всю ночь в тюрьме с этим отребьем, смеешь сюда входить? Какая глупость! — Чашка разбилась у ног Гу Мянь, горячий чай разлился по полу. — Вон отсюда! Не оскверняй мой дом!

Гу Мянь на мгновение замерла, но затем, сделав вид, что ничего не произошло, вошла и почтительно поклонилась Старой госпоже Гу, сидевшей во главе стола.

— Бабушка, здравствуйте.

Гу Юнь Яо, вероятно, еще не вернулась, а Чэнь Цзы, скорее всего, получила известие и отправилась в тюрьму.

Поэтому Гу Мянь должна была найти себе покровителя до их возвращения.

Гу Чжэнъэнь редко вмешивался в дела внутренних покоев, поэтому единственным человеком, на которого она могла положиться, была Старая госпожа Гу.

— Хмф, — Старая госпожа Гу прищурилась и холодно фыркнула, но в душе была немного удивлена.

Обычно робкая и пугливая вторая внучка сегодня словно переменилась. Зная, что она так разгневана, все равно осмелилась войти.

Гу Мянь, будто не слыша этого, стояла на коленях и не поднималась.

В терпении она никогда не проигрывала.

— Ба, кусять оешки,

Старая госпожа Гу держала на руках пухленького мальчика трех-четырех лет. Это был самый любимый внук в семье Гу, Гу Циюнь.

Матушка Ли, услышав детский лепет Гу Циюня, поспешила очистить арахис из вазы с фруктами. Старая госпожа Гу, глядя на Гу Циюня, уплетающего орешки, словно маленький хомячок, смягчилась, и гнев ее немного утих.

— Твой отец — человек мягкий. Поскольку ты его дочь, он позволил тебе вернуться, — спустя какое-то время Старая госпожа Гу наконец заговорила. — Но ты столько времени провела в таком месте… Если ты останешься в поместье, как тогда дочерям семьи Гу выходить замуж?

— Бабушка, — услышав эти слова, Гу Мянь наконец заговорила: — Внучка знает свою ошибку. Прошу бабушку дать внучке шанс искупить свою вину.

— Искупить вину? — Старая госпожа Гу откинулась на мягкую кушетку, разглядывая внучку, на которую раньше никогда не обращала внимания.

Раньше Гу Мянь всегда носила густую челку, во всем была робкой и застенчивой, держалась в тени и ничем не выделялась. Сегодня же она убрала волосы со лба, открыв чистый лоб. Она стояла на коленях с прямой спиной, говорила спокойно и уверенно, что заставило Старую госпожу Гу посмотреть на нее другими глазами.

Матушка Ли тоже перестала чистить арахис. Эта вторая госпожа… словно стала другой.

Гу Циюнь, съев арахис, увидел, что все внимание окружающих сосредоточено на Гу Мянь, и послушно не стал издавать ни звука, лишь тайком взял еще один неочищенный орешек и сунул в рот.

— Да, — Гу Мянь подняла глаза на Старую госпожу Гу и четко произнесла: — Внучка может вылечить болезнь Циюня.

— Что ты сказала? — Старая госпожа Гу резко выпрямилась, и Гу Циюнь у нее на руках вдруг закашлялся — он подавился арахисом!

— Юньэр! — Старая госпожа и Матушка Ли, увидев, как лицо Гу Циюня посинело, а он не может дышать, сильно испугались и закричали: — Люди! Скорее позовите лекаря! Зовите лекаря!