Глава 2. Первый мир

Система не торопила Жань Цзяна, дав ему двадцать четыре часа на размышление, после чего исчезла. Вероятно, она появится снова ближе к концу срока, ожидая его ответа.

«Нужно использовать это время, чтобы разобраться в ситуации», — подумал Жань Цзян и вернулся в комнату. Следуя указаниям старины Тяня, он достал из ящика стола архив с документами Душань.

В деревне Душань проживало 254 человека в 88 домохозяйствах. Общая площадь составляла 58 квадратных километров, большая часть которой была покрыта горами. Площадь пахотных земель составляла всего 392 му (примерно 26 гектаров), в среднем чуть больше четырёх му на семью и полтора му на человека.

На равнине, поближе к реке, полутора му на человека, возможно, и хватило бы, чтобы прокормиться. Но в горах этого было явно недостаточно. В посёлке Хуанпин в основном выращивали кукурузу. На равнинах у реки с одного му собирали восемьсот-девятьсот цзиней (400-450 кг), на холмистой местности урожайность падала до пятисот-шестисот цзиней (250-300 кг).

А в горной деревне Душань из-за скудных земель с му собирали всего триста-четыреста цзиней (150-200 кг) — вдвое меньше, чем на равнине. Добавив к этому немного картофеля, батата и овощей, в среднем каждый житель за год тяжёлого труда получал триста-четыреста цзиней кукурузы и немного корнеплодов.

С голоду умереть, конечно, не умирали, но одной кукурузой и картофелем сыт не будешь. Соль, масло, соевый соус, уксус, керосин, ткань — всё это нужно было покупать. А если в семье были дети школьного возраста, приходилось платить за обучение и покупать канцелярские принадлежности. Все эти расходы покрывались за счёт продажи скудного урожая.

А если случалось какое-то важное событие, например, свадьба или похороны, то, как ни экономь, все семейные сбережения, накопленные за несколько лет, уходили в один миг, да ещё и долги оставались.

Дальше в документах шла статистика. В прошлом году средний доход на душу населения в уезде Вэньдун составлял 446,42 юаня, в посёлке Хуанпин — всего 376,83 юаня. В деревне Душань дела обстояли ещё хуже: средний доход на душу населения составлял всего 219,75 юаня, меньше половины среднего дохода по уезду.

«Я ещё жаловался, что моя зарплата в восемьдесят пять юаней слишком маленькая, а ведь это годовой доход семьи из пяти человек!» — Жань Цзян тяжело вздохнул. Деревня была бедной до ужаса.

— Глава Жань! Глава Жань! Вы спите? — раздался голос старины Тяня.

— Нет, не сплю! — Жань Цзян вышел и увидел старину Тяня с мешком в руках.

Он пригласил его в дом: — Дядя Тянь, вы ужинали? Если нет, я вам что-нибудь приготовлю.

— Ужинал, ужинал! — закивал старина Тянь. В таких местах к визитам относились с особым вниманием. В гости старались не ходить во время еды. Продуктов у всех было в обрез, а гостя нужно было угостить. Если бы гости приходили чаще раза в месяц, в семье кто-нибудь точно остался бы голодным.

— Глава Жань, это вам немного грибов, древесных ушей и яиц с гор. Вы, городской студент, приехали в такую глушь, питаться одной кислой капустой — это слишком! Вот, чтобы разнообразить ваш стол, — не успел Жань Цзян налить ему воды, как старина Тянь начал выкладывать содержимое мешка.

— Дядя Тянь, дядя Тянь, не стоит! — прочитав документы Душань, Жань Цзян не мог принять от него эти продукты.

— Стоит, стоит, как не стоит! Я давно мечтал, чтобы из посёлка прислали толкового главу, который помог бы нам жить лучше.

— Я думал, что выпускник техникума — это уже хорошо, а тут нам целого студента университета прислали! У таких людей большие знания. У нашей Душань наконец-то появилась надежда!

Старина Тянь одной рукой легко остановил Жань Цзяна. Сила, натренированная годами работы в поле, не шла ни в какое сравнение с силами Жань Цзяна, книжного червя. Не слушая возражений, старик выложил всё из мешка на стол.

— Дядя Тянь, ну как же так… Эх! — спорить дальше было неуместно. Жань Цзян решил пока поговорить со стариком, узнать о его семье, а потом сходить в сельмаг внизу и купить что-нибудь для него.

— Дядя Тянь, присаживайтесь, я вам воды налью! — он пошёл на кухню, налил старине Тяня воды и начал расспрашивать о его семье.

Старина Тянь достал кисет с табаком и предложил Жань Цзяну. Тот отказался, показав, что не курит. Старик набил трубку, прикурил от лампы и, попыхивая, начал рассказывать о своей семье.

У него было пятеро домочадцев: жена, престарелая мать и два сына. Матери было за восемьдесят, она постоянно болела, а денег на лекарства не было. Приходилось обращаться к босоногому доктору за народными рецептами, а самому ходить в горы собирать травы и варить отвары.

Старшему сыну было тридцать два, он женился пять лет назад и жил отдельно. У него был трёхлетний ребёнок. Младшему сыну было двадцать семь, он до сих пор не женился, потому что не мог собрать денег на калым, и жил с родителями.

— Эх, долги за свадьбу старшего я выплатил только два года назад, да и то благодаря доплате, которую мне как главе деревни выдавали. Теперь вот не знаю, когда смогу накопить на свадьбу младшего, — вздохнул старина Тянь. Двадцать семь лет в деревне — это уже солидный возраст. В этом возрасте холостяков почти не оставалось. Если и дальше тянуть, то придётся искать разведёнку или вдову.

— Мне ещё повезло. В деревне много и тех, кому за тридцать, а они всё ещё не женаты. Всё из-за калыма! Эх, да даже если и соберёшь, что толку? — снова вздохнул он.

— У нас в Хуанпине есть прибаутка: «Звёзды светят, луна сияет, за душаньского парня замуж не выдают». Почему? Да потому что в Душань одна бедность, никто не хочет отдавать свою дочь сюда на мучения!

— «Весной посеешь горстку зерна, осенью соберёшь две корзины, три года подряд, два из которых — неурожайные». Нашу душаньскую бедность даже в прибаутку сложили.

— Местные свахи, как только слышат, что жених из Душань, даже говорить не хотят, всё равно бесполезно.

— …Другого заработка в деревне нет, мы ничего больше не умеем, только землю пахать. А земля-то плохая, трудишься весь год как проклятый, а в итоге — с голоду не помер, и то хорошо…

Жань Цзян внимательно слушал, но, как только старина Тянь смотрел на него, тут же опускал глаза, не смея встретиться с его полным надежды взглядом.

Проговорили они до восьми вечера, после чего старина Тянь засобирался домой. Уходя, он взял Жань Цзяна за руку и сказал: — Глава Жань, вся наша Душань на вас надеется! Вы только не уезжайте от нас!

На следующий день Жань Цзян снова обошёл деревню. Он обнаружил, что ситуация ещё хуже, чем описывал старина Тянь. В домах сквозило со всех сторон, у некоторых семей были одни штаны на всех — кто выходил из дома, тот их и надевал. И это была не просто байка.

Жань Цзян сам был родом из такой же бедной горной деревни, и ситуация в Душань пробудила в нём воспоминания. Тоска по дому и сострадание к жителям деревни сделали свое дело. До истечения срока, данного системой, Жань Цзян принял её предложение.

«Принято. Первый мир скоро откроется. Надеюсь, ведущий научится выводить жителей деревни из нищеты!»