Глава 4

Три домработницы, находившиеся в стороне, делали вид, что их здесь нет. Они не могли вмешиваться в дела хозяев, но, разумеется, не могли не наблюдать за развитием событий.

В душе они радовались за Лю Иннин. Вещи их молодой госпожи, даже если это всего лишь палочка для еды, никто не смеет трогать, не говоря уже о такой большой сумке. Каждый раз, чтобы ее купить, приходилось приобретать кучу сопутствующих товаров, и ее с трудом приносили домой, а потом еще и тратили столько электричества, чтобы хранить ее в надлежащих условиях. Как ее могли просто так взять?

И хотя эта новая госпожа обычно вела себя довольно умело, сейчас не было ничего удивительного в том, что ее поставили на место.

Иннин и вправду стала намного умнее, повзрослела, даже аура у нее изменилась.

Хань Вэньюй и впрямь была не так проста. Она держалась с достоинством, не раболепствуя, но и не проявляя высокомерия, или, скорее, умело создавала такое впечатление.

Получив от Лю Иннин порцию неприятных, но завуалированных уколов, она опустила глаза и на мгновение замолчала. Как и ожидалось от женщины, которую отец Лю Иннин взял в жены, она была очень красива. Даже молча, она выглядела обиженной, но не мелочно.

Затем она заставила себя улыбнуться, подошла и положила сумку на журнальный столик перед Лю Иннин.

— Хорошо, виновата тетушка, что не знала твоих правил. Прошу прощения. Теперь я знаю и больше никогда не буду без спроса подниматься на твой второй этаж. Только если ты сама меня позовешь, договорились?

Сказано так, будто это мелочь. Сумка стоимостью в семизначную сумму, выпущенная ограниченным тиражом, которую даже сама Лю Иннин купила как инвестицию и для коллекции, а та запросто взяла ее поносить. И ей даже не кажется, что она этого не заслуживает, а теперь еще и ведет себя так, будто Лю Иннин ее обидела. Какая гибкость.

Жаль только, что из того немногого, что Лю Иннин помнила об оригинальном романе из своей прошлой жизни, она знала, что эта мачеха — та еще штучка.

И неудивительно. Хань Вэньюй было около тридцати, она вышла замуж за ее отца, будучи из бедной семьи, и теперь, пробившись в высшее общество, как она могла не стараться в него вписаться?

К тому же, все знали, что Лю Иннин — настоящая хозяйка в этом доме. Если хочешь жить здесь спокойно, кого, как не ее, нужно задабривать?

К тому же, Хань Вэньюй теперь стала частью семьи Лю, и пути назад у нее не было. Если она не поладит с Лю Иннин и в доме начнется кавардак, отец Лю Иннин будет винить только ее в том, что она не справляется с ролью мачехи.

Впрочем, Лю Иннин на самом деле не собиралась выживать Хань Вэньюй из дома.

Ее отцу едва перевалило за пятьдесят, у него впереди еще целая жизнь. Зачем ему оставаться старым холостяком? Неплохо, когда рядом есть кто-то, кто заботится о тебе.

Конечно, при условии, что Хань Вэньюй будет знать свое место, вести себя прилично и не зариться на чужое.

А если не будет, Лю Иннин придется ее повоспитывать.

Лицо Лю Иннин мгновенно изменилось, снова став милым и безобидным. Она ответила:

— Тогда, Вэньюй, иди к себе в комнату, прими душ. Мы подождем тебя к ужину, поболтаем.

С этими словами она даже демонстративно похлопала по месту на диване рядом с собой.

В конце концов, Хань Вэньюй была замужем всего год, не имела ни заслуг, ни тяжкого труда за плечами, а уже осмелилась так наслаждаться жизнью. С чего бы это? Она что, считает семью Лю простофилями?

В лучшем случае она могла быть лишь человеком, который развлекает Лю Иннин и ее отца, чтобы им не было скучно.

Поэтому, когда перед ужином в дом вошел старший молодой господин семьи, Лю Иннань, он с удивлением увидел двух женщин, которые, тесно прижавшись друг к другу на диване, о чем-то весело болтали и смеялись.

Одной была его новая мачеха, ненамного старше его самого, а другой — его родная сестра, способная голыми руками небеса крушить.

Крепкий мужчина ростом метр девяносто отшатнулся на полшага, его густые брови сошлись на переносице.

— Иннин?

— Неужели его несносная сестрица не съела Хань Вэньюй заживо?

Лю Иннин подняла голову, ее длинные брови изогнулись.

— Брат, ты вернулся! Скучал по мне?

На красивом лице Лю Иннаня не дрогнул ни один мускул.

— Разве я посмел бы?

Хань Вэньюй рассмеялась:

— Да что ты, конечно, скучали. И брат твой, и отец. Я не раз слышала, как они о тебе вспоминали. А теперь, когда ты вернулась, опять начнете дурачиться. Ладно, идемте мыть руки и ужинать.

К ужину успел вернуться и отец Лю Иннин, Лю Вэйсинь. Вся семья собралась за столом, чтобы как следует поужинать вместе с ней.

После ужина Лю Вэйсинь ответил на телефонный звонок и ушел в кабинет, а Хань Вэньюй, демонстрируя свои качества образцовой жены и матери, тут же отправилась на кухню готовить суп.

На диване остались только Лю Иннин и ее брат, уставившись в телевизор, где шло какое-то неловкое развлекательное шоу.

Лю Иннин внезапно повернулась к Лю Иннаню и улыбнулась:

— Брат, а сколько лет прошло с тех пор, как не стало нашей мамы?

Лю Иннань уставился на нее, а потом своей длинной рукой шлепнул сестру по затылку.

— Ах ты, паршивка, даже этого не помнишь? Почему бы тебе тогда не забыть, как палочками есть?

— Ай, брат, я просто соскучилась по маме.

— Мама умерла, когда тебе было восемь.

— Эх.

Значит, мать первоначальной владелицы тела умерла больше десяти лет назад. Неудивительно, что Лю Вэйсинь снова женился. Главное, чтобы это не мешало ему и дальше баловать Лю Иннин.

Лю Иннань все еще беспокоился. Слегка нахмурившись, он все же спросил:

— Лю Иннин, ты хорошо ладишь с Хань Вэньюй?

Лю Иннин, конечно, понимала, о чем он беспокоится. Прежняя хозяйка тела была простовата и легко поддалась на уговоры Хань Вэньюй. Лю Иннань не хотел, чтобы его сестра была такой беззаботной, и боялся, что Хань Вэньюй будет потакать ей во всем, лишь усугубляя ситуацию.

Лю Иннин повернулась и удобно устроила голову на спинке дивана.

— Брат, да стоит ли мне вообще с ней «ладить»? Она просто собеседница, не более.

Услышав ее слова, Лю Иннань успокоился. На лице сестры была милая улыбка, но в ее словах не было ни капли тепла.

Тот скудный запас братской любви, который он на мгновение проявил, тут же испарился. Его красивое лицо снова стало холодным и безразличным.

Но даже эта мимолетная тревога согрела сердце Лю Иннин.

Такой высокий, красивый и способный старший брат! Наконец-то страна выдала ей брата, которого была должна.

Лю Иннин хотела еще поболтать с братом, а заодно развеять подозрения в своей наивности.

— Если Хань Вэньюй будет вести себя прилично, я не против с ней поиграть. Поделиться с ней кое-какими вещами — не проблема.

Густые брови Лю Иннаня сошлись на переносице.

— Тс-с, я только расслабился, а ты опять за свое, да?

— Ай, брат! Ты можешь дослушать меня до конца?! — Лю Иннин сердито уставилась на него.

— ...Говори.

— У Хань Вэньюй нет никакого влияния, она неплохо подходит на роль компаньонки для нашего отца. Будем считать, что в доме просто появился еще один рот, все равно мы не бедствуем. Обычно она играет в маджонг и ходит по магазинам, а когда мы дома, с ней немного оживленнее. Но все состояние семьи Лю принадлежит тебе, брат. Если она посмеет протянуть к нему руки, я немедленно вышвырну ее вон.

Лю Иннань посмотрел на нее.

— ...Ладно. Три года за границей, по крайней мере, научили тебя уму-разуму.

— Не волнуйся, твоя сестра очень умна.

Лю Иннань сказал серьезно:

— Как ты и сказала, раз уж она пришла в нашу семью, ей придется всю жизнь мириться со своим положением. Наша семья — это то, что наши мама и папа строили упорным трудом с юности. Семья Лю может дать ей кров и еду, но не более. И помни: твои вещи, твои самые дорогие украшения — все это купила тебе мама. Только ты их хозяйка, и никто другой не смеет их трогать.

Лю Иннин улыбнулась.

— Однако Хань Вэньюй, очевидно, не так послушна, как мы думали. Взгляни на эту сумку. Таких во всей столице по пальцам одной руки пересчитать можно. Я сама ее ни разу не выносила из дома, а она сегодня взяла ее с собой играть в маджонг. Брат, неужели вы с отцом не заметили, что она взяла вещь из моей гардеробной?

Брови Лю Иннаня сошлись на переносице.

Лю Иннин продолжила:

— Но ничего, так даже интереснее. Я ее перевоспитаю, обещаю, она станет послушной.

Чего Лю Иннин не сказала, так это того, что бывшего парня прежней хозяйки тела звали Ли Цзин. Вся столица знала об их многолетних запутанных отношениях. А девушка, на которой Ли Цзин теперь собирался жениться — главная героиня романа, — носила имя Хань Линъэр.

Она была племянницей Хань Вэньюй.

Хань Линъэр и Ли Цзин познакомились благодаря стараниям Хань Вэньюй, которая свела их намеренно.

В оригинальном романе это было лишь завязкой сюжета. Лю Иннин давно об этом забыла и вспомнила, только что услышав имя Хань Вэньюй.

Хань Вэньюй стала мачехой Лю Иннин, но вот какой «матерью» она была: человека, который нравился Лю Иннин, она тут же сосватала своей племяннице.

Просто эталон предательства и двуличия.