Глава 111. Беда от слов

— Старшая Принцесса, не беспокойтесь. Я просто хочу её увидеть, — услышав слова Старшей Принцессы, Цзинь Янь невольно улыбнулась и, покачав головой, сказала: — Я не стану ставить в неловкое положение человека, который небезразличен моему брату, и тем более не собираюсь вызывать подозрения Императора.

Увидев реакцию Цзинь Янь, Старшая Принцесса тихо вздохнула и заговорила лишь спустя некоторое время.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Пусть будет по-твоему.

— В таком случае, позвольте мне поблагодарить Старшую Принцессу, — Цзинь Янь поднялась и поклонилась девушке, а затем с легкой улыбкой сказала: — На этот раз я не знаю, как долго Император позволит мне оставаться меня в столице. Если бы я могла задержаться на несколько дней, то провела бы больше времени со Старшей Принцессой.

— Ты гость в моей резиденции, ты можешь оставаться столько, сколько захочешь, — неизвестно, о чем подумала Старшая Принцесса, но её лицо слегка помрачнело, а затем она мрачно произнесла: — Пока я здесь, тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Если кто-то посмеет тебя обидеть, я их не пощажу.

…

— Что здесь происходит?

Сун Жоюнь как раз подстрекала Ван Чжэньчжэнь свалить вину за обезображивание Ван Юаньюань на Сун Жочжао, когда карета вернулась, и из неё вышла женщина, опираясь на руку девушки.

Она окинула всех взглядом, остановив его на Ван Юаньюань, которая закрывала лицо руками и стонала от боли. Женщина слегка нахмурилась и заговорила.

— Я же говорила вам сегодня вести себя тихо, почему вы снова устроили беспорядки?

Это была Госпожа Ван, супруга Министра Ритуала, а девушка рядом с ней, естественно, была её старшей дочерью Ван Юньюнь, сестрой Ван Чжэньчжэнь.

— Генерал Сун! — Ван Юньюнь сразу заметила изящного юношу и, слегка покраснев, вежливо поклонилась Сун Жочжао. — Я думала, что увижу Генерала только на Зимнем Банкете у Старшей принцессы, но не ожидала, что буду иметь честь познакомиться с вами раньше. Это большая честь для меня.

Сун Жочжао окинула взглядом Ван Юньюнь и слегка кивнула, не сказав ни слова. У неё не было ни малейшего желания заводить знакомства с семьей Министра, и, видя поведение Ван Чжэньчжэнь и Ван Юаньюань, она не могла одобрить методы воспитания в его семье.

В прошлой жизни она не пересекалась с Ван Юньюнь и не могла сказать о ней ничего хорошего или плохого.

— Мама! — Ван Чжэньчжэнь, казалось, была недовольна тем, что Ван Юньюнь поклонилась Сун Жочжао, и, подбежав к госпоже Ван, обвила её руку и с наигранным сожалением сказала: — Сун Жочжао изуродовал лицо Ван Юаньюань! Что же нам теперь делать?!

— Госпожа Ван, Вы хотите обвинить меня в клевете на глазах у всех? — холодно спросила Сун Жочжао, услышав слова Ван Чжэньчжэнь. — Шпилька была ваша, вы и ударили. Даже если бы дело дошло до Суда, вам не удалось бы отвертеться, тем более что здесь так много свидетелей.

— Раз лицо обезображено, почему бы не отправить её домой и не позвать лекаря? — Госпожа Ван хлопнула по руке Ван Чжэньчжэнь, которая хотела возразить, и распорядилась: — Проведите Четвертую Госпожу в резиденцию и пусть лекарь осмотрит её. Главное, чтобы не осталось шрамов.

— Мама! — Ван Юаньюань и так корчилась от боли, а тут ещё и отправляют домой. Она запаниковала и, пытаясь вырваться, закричала: — Мама, я в порядке, я могу пойти…

— Перестань нести чушь!

Как только Ван Юаньюань убрала руку, все увидели, что на её лице глубокая рана, края которой разошлись, и выглядела она ужасающе. Было видно, с какой силой ударили Ван Юаньюань. Все сразу подумали, что Ван Чжэньчжэнь слишком жестока: если бы она не попала по лицу Ван Юаньюань, то попала бы бы в Сун Жочжао!

Хотя шрам на лице мужчины не имел большого значения, но кому понравится, если его изуродуют?

— Отведите её обратно!

Госпожа Ван, конечно же, не могла позволить Ван Юаньюань испортить репутацию своей младшей дочери и подала знак своей личной служанке. Та тут же всё поняла, и вместе с несколькими людьми запихнула Ван Юаньюань в карету, не давая ей и шанса заговорить.

Ван Юаньюань отчаянно сопротивлялась. Она хотела воспользоваться Зимним Банкетом у Старшей принцессы, чтобы произвести хорошее впечатление на Четвертого Принца, а теперь все её планы были разрушены. Как она может с этим смириться?

Вот только служанка была очень сильной, и, закрыв ей рот рукой, чуть не задушила её. Внезапно ей показалось, что она видит самодовольную улыбку Сун Жоюнь.

Это она!

С самого начала она нарочно сблизилась с ней, постоянно расспрашивала о предпочтениях Четвертого Принца, а потом… Потом она нарочно толкнула руку Ван Чжэньчжэнь, из-за чего та промахнулась и полоснула её по лицу! 

Ах эта Сун Жоюнь! Она хочет отбить у неё жениха?

В голове Ван Юаньюань молнией промелькнула догадка, но было уже поздно.

— Слышал, что семья Ван предложила Четвертому Принцу взять Четвёртую Госпожу в наложницы, — только когда Ван Юаньюань увели, Сун Жочжао неторопливо заговорила. — Интересно, глава Ван так близок с Четвертым Принцем, что готов даже собственную дочь отдать в наложницы?

— Генерал Сун, не слушайте глупости этих маленьких девочек, — услышав слова Сун Жочжао, госпожа Ван тут же натянуто улыбнулась и затараторила: — Это всё досужие вымыслы. Какая из моих дочерей согласится на такое унижение?

Сейчас, когда Император был жив и здоров, ни одна семья не осмелилась бы признаться в близких отношениях с Принцами. Ведь если бы это вызвало подозрения у Императора, то это было бы равносильно попытке вырвать зуб у тигра… Верная смерть!

— В таком случае, Госпоже Ван следует следить за языком Пятой госпожи, — Сун Жочжао холодно посмотрела на Ван Чжэньчжэнь и сказала: — В конце-концов, беда приходит от слов. Если она навлечет на себя неприятности, то даже главе Вану будет непросто всё уладить. Вы согласны, Госпожа Ван?

— Да, да! - та поспешно согласилась.

Сейчас Сун Жочжао был фаворитом Императора, и если бы он сказал хоть слово против семьи Ван, у них были бы большие проблемы. В конце-концов, никто не знал, что задумал этот Генерал. Все старались не высовываться.

— Раз так, то Пятая Госпожа оскорбила моего друга и должна извиниться, — Сун Жочжао не стала развивать эту тему, но не собиралась отпускать Ван Чжэньчжэнь. Она скрестила руки на груди и сказала: — Мой друг просто оказался в затруднительном положении и был вынужден продать себя в рабство, чтобы похоронить отца. А Пятая Госпожа не проявила ни капли уважения к умершему и хотела бросить его тело на кладбище безымянных. Госпожа Ван… Неужели этому учат в семье Министра?

— Как такое возможно?!

Госпожа Ван тут же всё принялась отрицать. 

Это же просто смешно! Если бы она осмелилась признать, что Ван Чжэньчжэнь плохо воспитана, то это разрушило бы репутацию всей семьи Ван. Тогда её дочерей никто бы не взял замуж, а сыновья не смогли бы найти достойную партию. Это разрушило бы их будущее!

— Тогда, похоже, это была ошибка в выборе друзей, — к удивлению Госпожи Ван, Сун Жочжао вдруг перевел разговор на другую тему и, посмотрев на Сун Жоюнь, которая всё это время пряталась за спинами, многозначительно спросила: — Семья Ван проявила доброту, приютив Госпожу Сун, а она пытается плохо повлиять на Пятую Госпожу. Не слишком ли это неблагодарно?