Глава 11. Мысли императора (Часть 3)

Больше всего Цянь Хуань поражало то, как принцесса, не отличавшаяся ни умом, ни боевыми навыками, узнала об этом ужасном методе. Неужели ей кто-то помогал? В ее глазах мелькнул огонек, а на губах появилась холодная улыбка, от которой у окружающих пробежали мурашки по коже.

Всех присутствующих словно окатило ледяной водой. Они были поражены внезапной перемене в ее настроении.

Только Лун Цзэцзинь спокойно подошел к листу, на котором писала Цянь Хуань, и взял его своими изящными пальцами. Прочитав написанное, он слегка улыбнулся.

Лун Цзэмин наблюдал за происходящим, не вмешиваясь, и позволяя Цянь Хуань читать то ужасное послание. Но, увидев выражение лица Лун Цзэцзиня, он был удивлен.

Насколько он помнил, его сын никогда не улыбался. Его холодное, бесстрастное лицо напоминало ему его мать.

— Что скажет принцесса Пинъян? Какое наказание она выберет? — спокойно спросил Лун Цзэмин и, увидев, что Лун Цзэцзинь держит в руках чистый лист, нахмурился. Что это значит?

Неужели она так открыто признает, что самозванка? Только самозванка не осмелится написать приговор. Лун Цзэмин задал этот вопрос, чтобы убедиться, что она настоящая принцесса Пинъян. Но теперь…

Ли Тяньлэ тоже была удивлена. Она была уверена в своей победе, почему же та ничего не написала?

— Я считаю, что больше всего в этой ситуации пострадал Силян, поэтому решение о наказании должен принять император. Я только прибыла в вашу страну, и мне не хотелось бы начинать свое пребывание здесь с кровопролития, — произнесла Цянь Хуань тихим, но отчетливым голосом, прежде чем кто-то успел развить свои догадки.

Это было проявление великодушия, подобающего принцессе, и именно этого сейчас ждал Лун Цзэмин. Она решила подыграть ему.

Взглянув на Лун Цзэцзиня, Цянь Хуань услышала, как забилось ее сердце. Его улыбка была такой… пленительной. В ней было что-то завораживающее.

Когда все сомневались в ней, он восхищался ею.

Спокойствие! Только спокойствие! Завоевать расположение члена императорской семьи будет непросто. В душе Цянь Хуань зазвучал тревожный звоночек.

Лун Цзэтянь с пылающим гневом смотрел на стоящих рядом Цянь Хуань и Лун Цзэцзиня. Один — прекрасный, словно неземное существо, другой — девушка с изуродованным лицом. Они были так непохожи, но это лишь усиливало его ревность.

Как он смеет?! Она должна стать его женой, почему же она стоит рядом с ним?!

Лун Цзэмин, наблюдавший за ними с трона, все прекрасно понимал. Если Лун Цзэтянь влюблен в эту девушку, пусть она станет его женой. Что касается Лун Цзэцзиня, эта девушка, хоть и обладала особым очарованием, была слишком уродлива для него. Размышляя об этом, Лун Цзэмин еще раз посмотрел на Цянь Хуань и утвердился в своем решении.

Сейчас нужно было как можно скорее закончить с этим делом.

— Раз принцесса Пинъян столь милосердна, я сам вынесу приговор, — сказал он, поглаживая подбородок, и добавил: — Пусть все будет так, как она сама написала!

Как только Лун Цзэмин произнес эти слова, Ли Тяньлэ в ужасе распахнула глаза. Она не могла поверить своим ушам и отчаянно замотала головой, шепча: — Нет… нет… — Но ее никто не слушал.

— Но… яд юань гу — это яд из Мяоцзу Тяньго. В Силяне его нет. Думаю, на этом можно остановиться. Принцесса Пинъян, вы не возражаете? — спросил Лун Цзэмин после недолгого раздумья.

— Конечно, нет, — ответила Цянь Хуань с мягкой улыбкой. На самом деле она была категорически против.

— Нет! Я настоящая принцесса! Я — принцесса! — Ли Тяньлэ, потеряв контроль над собой, вскочила с пола и бросилась на Цянь Хуань. Но, не добежав до нее, снова отлетела в сторону, получив удар. Резкая боль пронзила ее грудь и живот. Кровь растеклась по полу, пачкая роскошный ковер.

Лун Цзэцзинь обнял Цянь Хуань и отстранил ее от Ли Тяньлэ. Его взгляд был ледяным.

— Ты… защищаешь ее? — Ли Тяньлэ, получив удар от любимого человека, не могла ненавидеть его. Вся ее ярость обратилась на Цянь Хуань. Она смотрела на нее с ненавистью. — Дай мне хоть одну причину…

— Дай мне хоть одну причину… — ее отчаянный голос эхом разносился по залу.

Она продолжала повторять эти слова, пока стражники не вывели ее из зала.

Когда я успокоюсь, возможно, я тебе скажу. Но наступит ли этот день? — подумала Цянь Хуань, глядя на яркий свет, льющийся из-за двери.

— Отпусти ее! — холодно приказал Лун Цзэтянь, возвращая их к реальности.

Лун Цзэцзинь, посмотрев на Лун Цзэтяня, медленно разжал объятия.

— Прошу прощения за мою дерзость, принцесса, — обратился он к Цянь Хуань.

— Ничего страшного. Благодарю вас за помощь, — ответила Цянь Хуань с легкой улыбкой.

Она улыбнулась ему?! Лун Цзэтянь вспомнил, как в день ее прибытия в резиденцию она с отвращением отдернула руку, когда он попытался ее коснуться. А сейчас, после того как Лун Цзэцзинь обнимал ее, она улыбается и даже не сопротивляется?

— Что ж, раз дело решено, я считаю, что свадьбу Лян-вана и принцессы Пинъян следует сыграть как можно скорее. Третьего числа следующего месяца — хороший день. Пусть будет так, — громко произнес Лун Цзэмин, прерывая их размышления. Он прекрасно понимал, что происходит между ними, но считал, что Цянь Хуань недостойна Лун Цзэцзиня, и не собирался отдавать ее ему. К тому же, она и так должна была стать женой Лян-вана.

Не дожидаясь ответа, он объявил конец аудиенции.

Цянь Хуань, прищурившись, посмотрела на императора, который явно не собирался давать ей возможности возразить. На ее губах появилась презрительная улыбка, от которой у присутствующих на мгновение потемнело в глазах. Когда они пришли в себя, им показалось, что это была всего лишь иллюзия.

Ночью, в императорской темнице, Ли Тяньлэ все еще ждала своей участи. Она сидела, съежившись в углу камеры, в грязной белой тюремной одежде. Ее длинные волосы были обрезаны, спутанные пряди падали на лицо. Она неподвижно смотрела на солому на полу.

— Эй, фальшивая принцесса, вот твоя еда, — грубый голос тюремщика прервал ее размышления. Крупный мужчина с миской в руке подошел к решетке и посмотрел на нее сверху вниз.

— Помогите мне! Спасите меня! Я настоящая принцесса! Если я вернусь в Дунлу, мой отец щедро вас наградит! Спасите меня, и я сделаю все, что вы захотите! — Ли Тяньлэ бросилась к решетке и, схватив тюремщика за руку, начала отчаянно трясти ее.

Тюремщик почувствовал прикосновение ее нежной кожи и ухмыльнулся. От него пахнуло перегаром. Он посмотрел на Ли Тяньлэ. Тюремная одежда лишь подчеркивала ее фигуру, а белая кожа на шее вызвала в нем желание.