Глава 4 (Часть 1)

Байрон никак не выказал недовольства самовольством Лорис, лишь небрежно кивнул.

— Ты ложись первая, Государь сначала примет ванну.

Шэнь Вэйдо кивнула. Байрон снял её со своих колен, уложил на кровать и отправился совершать омовение.

Как только фигура Великого Злодея исчезла из комнаты, Шэнь Вэйдо тут же плотно закуталась в одежду, натянула на себя великолепное шёлковое одеяло, оставив снаружи только маленькую золотистую макушку.

Поворочавшись и так и не сумев заснуть, Шэнь Вэйдо прибегла к проверенному средству:

— Одна овечка, две овечки, три овечки, четыре овечки...

Когда Байрон вернулся, Шэнь Вэйдо досчитала уже до восьмисотой овцы. Её круглые глазки почти закрылись, оставив лишь тонкие щёлочки, а голос стал едва слышен.

Байрон с улыбкой посмотрел на плотно укутанную Шэнь Вэйдо и без стеснения откинул одеяло, ложась рядом.

Перед затуманенным взором Шэнь Вэйдо внезапно появился человек. Привыкшая спать в обнимку с плюшевым мишкой, она тут же приняла несравненно благородного императора за свою любимую игрушку. Она инстинктивно обняла Байрона за талию, прижалась лицом к его груди. Почувствовав что-то не то, она потёрлась щекой ещё раз, случайно развязав его просторный халат и обнажив грудь.

Поёрзав немного, её тело само нашло удобное положение, бормотание прекратилось, и она погрузилась в глубокий сон.

Байрон позволил ей делать, что хочет. Он смотрел, как она почти утонула в мягком матрасе, что делало её белое личико-яблочко ещё милее. Байрон, которому поначалу было непривычно на такой мягкой кровати, подумал, что Лорис приняла верное решение.

У Байрона было сильно развито чувство территории, вернее, оно было сильно развито у драконов. Он не терпел чужого присутствия на своей земле. Унаследовав золотую кровь, Байрон перенял и все драконьи повадки. Поэтому в его огромных покоях почти не было прислуги. Он думал, что сегодня ему будет трудно уснуть, что понадобится несколько дней, чтобы привыкнуть, но неожиданно через некоторое время почувствовал сонливость.

Поддавшись дремоте, Байрон закрыл глаза.

Когда солнечные лучи проникли сквозь щель в неплотно задёрнутых шторах, Байрон открыл глаза. Взгляд его был ясным, без малейших признаков сонной затуманенности.

Шэнь Вэйдо была королевой сонь, и в такую рань она, конечно, не проснулась бы. Она всем телом обвила Байрона, словно осьминог, а слюна из её приоткрытого розового ротика стекла ему на грудь.

Её пухлые ножки лежали поперёк его ног. Байрон, собираясь встать, осторожно попытался убрать её ногу. Едва он коснулся её, как Шэнь Вэйдо сонно пробормотала: — Папочка~~~~~, Вианна ещё поспит, всего пятнадцать минуточек.

Её голос тут же затих.

Байрон прищурился. Его маленький питомец всё ещё звал кого-то другого.

Шэнь Вэйдо в этот момент слегка приоткрыла глаза, веки её почти слипались. Увидев Байрона, она, казалось, удивилась, слегка наклонила голову, но та упала на подушку. Глаза снова начали закрываться, а губы пробормотали: — Великий Злодей, так это был не сон...

Байрон молча досмотрел эту сцену. Лишившись подушки в виде императора, его питомец тут же свернул одеяло в комок, обнял его, потёрся щекой и снова заснул.

«Великий Злодей... это она обо мне?»

Байрон со зловещей усмешкой наклонился к лицу Шэнь Вэйдо. Он хотел было укусить её, но, уловив сладкий молочный запах, передумал.

«Счёт за это прозвище предъявлю позже».

Байрон встал и достал из шкафа одежду — похожего фасона, что и вчерашняя. Бесчисленные драгоценные камни украшали её, а золотые нити вышивали тотем Чиза. Наряд был невероятно роскошным.

Когда он прибыл в Зал Совета, канцлер Чиза, Мерфит, смотрел на него с явным облегчением.

Мать Байрона умерла рано, отец последовал за ней вскоре после. Именно старый канцлер Мерфит шаг за шагом учил его управлять государственными делами. Байрон всегда относился к канцлеру с уважением и теперь был несколько озадачен, видя его таким взволнованным.

— Ваше Величество, я слышал, вы привезли из поездки маленькую девочку?

Едва Мерфит открыл рот, Байрон понял, что тот всё не так понял.

Как и ожидалось.

Не дожидаясь ответа Байрона, старый канцлер продолжил:

— Ваше Величество, я уже стар. Не думал, что доживу до дня, когда увижу маленькую принцессу. Теперь я могу умереть спокойно, — старый Мерфит плакал навзрыд.

Байрон молчал.

— Ваше Величество, вы тоже уже немолоды. Когда вы привезёте ко двору мать маленькой принцессы? — Мерфит украдкой взглянул на Байрона и снова залился слезами.

— Маленькая принцесса так мала, что же ей делать без матери?

Байрон наконец заговорил: — Ей будет достаточно меня одного.

Его тон был совершенно естественным. Старый канцлер, который лишь прощупывал почву, с трудом подавил радость, зародившуюся в его сердце. Его Величество наконец-то проявил интерес к женщинам!

Вот истинная причина, по которой старый канцлер так спешил сюда.

Его Величеству было уже за двадцать, а он всё ещё оставался золотым холостяком Чиза — в прямом и переносном смысле. Достаточно было взглянуть на него, чтобы понять, что такое «золотой холостяк».

Он не прикоснулся ни к одной женщине. Старый канцлер, который с детства нянчился с этим императором, уже не мог сдерживать безумные мысли: «Может, Его Величество неспособен к близости? Или ему нравятся мужчины? А может, у него есть какие-то тайные, постыдные пристрастия?»

Мысли старого канцлера становились всё более дикими. Но кто бы мог подумать, что Его Величество вернётся из походного дворца с ребёнком!

Говорят, волосы этого ребёнка были точь-в-точь такого же цвета, как у Его Величества!

Какая же это радостная новость?!