Глава 12. А ты знаешь о его прошлом?

Судя по словам Фу Синшэня, он не знал о случившемся, иначе не стал бы строить подобные предположения.

Сама Чу Гуйфань тоже не до конца понимала, что произошло. В тот день она была на уроке, когда классный руководитель вдруг вызвал ее из класса и рассказал о случившемся.

Он передал слова Фу Чуна, чтобы она не волновалась, спокойно готовилась к гаокао, что они оба в больнице и с ними все в порядке. Больше ничего узнать не удалось.

После смерти Чжоу Юньшаня психическое состояние Чу Линцю постепенно ухудшалось. После того как она вышла замуж за Фу Чуна, ей поставили диагноз «депрессия», и она часто причиняла себе вред.

Фу Чун просил Чу Гуйфань не беспокоиться, обещая найти лучших врачей.

И он действительно это сделал. Все эти годы он приглашал множество известных китайских и зарубежных специалистов для лечения Чу Линцю, но если бы депрессию было так легко вылечить, уровень самоубийств не был бы таким высоким.

В день объявления результатов экзаменов Фу Чун получил ножевое ранение в живот. Чтобы защитить Чу Линцю, он не стал поднимать шум, а обратился к личному врачу.

Когда Чу Линцю пришла в себя и осознала, что натворила, ее охватило отчаяние. Фу Чун, опасаясь за ее состояние, приставил к ней людей.

В доме Фу царил хаос, и на Чу Гуйфань никто не обращал внимания.

До конца родительского собрания никто так и не пришел за нее.

Позже Гу Хуэй специально приехал из Гонконга и долго беседовал с классным руководителем. После школы он отвез ее в больницу навестить Фу Чуна и Чу Линцю.

А на следующее утро отвез ее обратно в школу.

Вспоминая о Гу Хуэе, Чу Гуйфань слегка поджала губы, ее глаза засияли, а на лице появилась смесь нежности и смущения.

— Он очень хороший человек, относится ко мне с большой заботой. С тех пор как я его знаю, он всегда мне помогает, а когда мне грустно, может долго утешать…

Фу Синшэнь рассеянно слушал ее, задержав взгляд на ее лице. Когда она говорила о Гу Хуэе, Чу Гуйфань выглядела гораздо живее, чем раньше.

Однако это не предвещало ничего хорошего.

Фу Синшэнь закрыл глаза и холодно произнес:

— Каким бы хорошим он ни был, тебе нельзя влюбляться в него.

— Почему? Какое тебе дело, нравлюсь я ему или нет? — возмутилась Чу Гуйфань. Он всегда говорил так, будто все само собой разумеется. Гу Хуэй никогда бы так не поступил.

Чу Гуйфань едва сдерживала гнев. И правда, разница между мужчинами больше, чем между мужчиной и свиньей!

Раздался пренебрежительный смешок. Фу Синшэнь лениво произнес:

— Чу Гуйфань, он тридцатилетний взрослый мужчина, а ты только что закончила школу, ты даже не студентка.

— Если Гу Хуэй захочет поиграть с тобой, это будет так же легко, как в скетче про деда Бэньшаня, который продает костыли. Он тебя обкрутит вокруг пальца, а ты еще спасибо скажешь.

Это странное сравнение ошеломило Чу Гуйфань. Она тут же возразила:

— Невозможно! Брат Гу Хуэй не такой!

Фу Синшэнь промолчал, лишь пристально посмотрел на нее.

Под его взглядом Чу Гуйфань смутилась, отвела глаза и, пытаясь успокоиться, пробормотала:

— Я его знаю.

За окном мелькали огни фонарей, похожих на цветы магнолии. Время словно повернуло вспять, вернув ее в лето три года назад.

Чу Гуйфань стояла у дверей VIP-палаты на верхнем этаже частной клиники, глядя сквозь стекло на лежащую там Чу Линцю.

Фу Чун медленно шел по длинному коридору, его взгляд упал на девушку.

У нее были длинные, черные, шелковистые волосы, белое льняное платье, испачканное кровью и пылью, на открытых участках кожи виднелись ссадины, а в темных глазах плескалась печаль.

Вокруг нее стояли рослые, крепкие телохранители в костюмах. Пятнадцатилетняя девушка среди этих громил казалась еще более хрупкой и беззащитной.

Фу Чун подошел ближе. Он вспомнил, как Чу Чу рано потеряла отца, как они с матерью натерпелись в семье Чжоу, как наконец вернулись в свой старый дом в Гонконге и несколько лет жили спокойно, пока похищение не разрушило все.

А теперь ее любимая мама лежала в больнице между жизнью и смертью, спасая ее.

Его сердце переполняла жалость, и даже пальцы слегка дрожали.

Долго посмотрев на нее, Фу Чун тихо позвал:

— Чу Чу.

Чу Гуйфань обернулась, на ее виске еще не засохла кровь.

— Дядя Фу.

— Я присмотрю за твоей мамой, не волнуйся, — Фу Чун вздохнул, похлопал ее по плечу и, махнув рукой, обратился к мужчине позади: — Гу Хуэй, отведи Чу Чу на осмотр.

— Да, председатель Фу.

Перед ней появилась длинная, чистая рука. Теплый голос раздался в тишине коридора. Чу Гуйфань подняла голову и увидела красивое, четко очерченное лицо Гу Хуэя.

— Здравствуйте, мисс Чу Чу, я Гу Хуэй.

Чу Гуйфань пожала ему руку и слегка кивнула.

Тогда, как и сейчас, стояло душное лето, стрекотали цикады, а из окна в конце коридора лился яркий солнечный свет, в котором кружились пылинки.

В тот, казалось бы, бесконечно долгий миг она навсегда запомнила то чувство восхищения и волнения, которое вызвал в ней Гу Хуэй.

Чу Гуйфань сжала кулаки и тихо сказала:

— Я не хочу узнавать о человеке от других, это несправедливо. У меня есть собственное мнение, и я верю своим чувствам.

— О? И что же ты чувствуешь? — В отличие от спокойного и ровного голоса Гу Хуэя, голос Фу Синшэня был более низким, узнаваемым, с характерной поднимающейся интонацией в конце, полной высокомерия.

Не дожидаясь ответа, Фу Синшэнь насмешливо произнес:

— Сходил на родительское собрание, утешил, когда тебе было грустно. И такие мелочи тебя так тронули?

Женщины такие жалкие и смешные. Стоит дать им немного иллюзорного тепла, и они готовы идеализировать мужчину, защищать его изо всех сил.

Чу Гуйфань была такой же, как и его мать.

Фу Синшэнь посмотрел ей в глаза, ясно видя в них гнев. Уголки его губ приподнялись, он бросил ей папку с документами и небрежно сказал:

— А ты знаешь о его прошлом?

— О прошлом?

— За тридцать лет своей жизни Гу Хуэй держал за руку, целовал, спал… — Голос Фу Синшэня звучал как заклинание. — …со многими. Ты знаешь об этом?

У Чу Гуйфань екнуло сердце. Она посмотрела на папку в своих руках, словно держала раскаленный уголь. У нее появилось нехорошее предчувствие.

Внутри был рассказ о прошлом Гу Хуэя.

Но не о ее прошлом.

Открыв ее, она словно откроет ящик Пандоры.

Возможно, она увидит Гу Хуэя совершенно с другой стороны.

Машина остановилась.

Чу Гуйфань резко пришла в себя. За окном был ее дом, трехэтажный особняк.

Они приехали.

Фу Синшэнь откинулся на спинку сиденья, слегка повернув голову. В его темных глазах мерцали лукавые огоньки.

— Можешь почитать в своей комнате, я не против, — произнес он тихим голосом.