Переодевание (Часть 1)

Переодевание

Сегодня вечером предстояло снять ту самую сцену поцелуя, которую не закончили в прошлый раз. Ключевой момент драмы был сосредоточен на танцовщице, и Цзин Хуюэ долго настраивалась перед началом съемок.

За время ухода за мужчиной танцовщица испытала много новых для себя чувств.

Впервые кто-то от нее зависел, впервые мужчина отнесся к ней с уважением, впервые она так долго находилась рядом с представителем противоположного пола без намека на романтику или страсть. Она не хотела, чтобы мужчина уходил, потому что…

«Мне жаль расставаться с той собой, которой я была рядом с тобой».

На этот раз поцелуй, инициированный Цзин Хуюэ, нес в себе оттенок выплеска эмоций. Казалось, все желание, зародившееся в танцовщице за дни ухода за мужчиной и намеренно подавляемое ею, вложилось в этот поцелуй.

Она попыталась силой открыть его губы, яростно атакуя, но он стойко держал оборону, никак не реагируя.

— За эти дни ты совсем ко мне ничего не почувствовал? Ни на секунду?

Ее рука, лежавшая на его плече, медленно опустилась. Глаза наполнились слезами, и в лунном свете она выглядела особенно хрупкой и разбитой.

Мужчина небрежно вытер губы рукой, его взгляд был ледяным: — Прошу вас, ведите себя достойно.

После этого он больше не задерживался и развернулся, чтобы уйти.

— Тогда хотя бы скажи мне, почему ты тогда сказал не звать никого? Кто ты такой? — Танцовщица сделала несколько шагов вперед, но, словно испугавшись чего-то, остановилась. — Ты ведь не плохой человек, правда?

— …Это тебя не касается, — спина мужчины, удаляющегося в ночи, казалась еще более таинственной. В конце концов, шаг за шагом, он вышел из кадра.

— Стоп! Этот дубль отличный! Хуюэ, твое актерское мастерство выросло!

Цзин Хуюэ уже работала с этим режиссером раньше, они хорошо знали друг друга. Она с улыбкой приняла похвалу: — Спасибо, режиссер.

Лу Цинбай тоже подошел, снял черную шляпу, небрежно провел рукой по волосам и присоединился к хору похвал: — Ты действительно хорошо ведешь сцену.

Он говорил прямо, без обиняков. В этой сцене ее эмоции действительно захватили его, он полностью погрузился в роль, и только выйдя из нее, почувствовал, что…

Одного поцелуя было мало.

Цзин Хуюэ с дежурной фальшивой улыбкой приняла его комплимент, но на ее лице было написано два больших иероглифа: «Не знакомы».

Такие закулисные моменты часто попадают в сеть, и фанаты любят выискивать милые взаимодействия между актерами на съемочной площадке, чтобы пошипперить их. Раз уж она не хотела романтических слухов с ним, нужно было пресечь все возможности на корню.

Какая же она умная :)

— Переодевайтесь, и на сегодня все.

Обычно режиссер говорил это в конце каждого съемочного дня, но сегодня у Цзин Хуюэ слово «переодеваться» вызвало неприятные ассоциации.

Она поджала губы и предложила: — Можно я поеду в отель прямо в костюме? Завтра верну.

Режиссер не понял: — А что такое?

Он весь день был занят и не следил за скандалами в интернете. Цзин Хуюэ было неудобно объяснять, поэтому она улыбнулась и сказала, что ничего страшного, сейчас пойдет переоденется.

— Иди переоденься в машине, я постерегу снаружи, — вдруг предложил Лу Цинбай.

?

Цзин Хуюэ резко посмотрела на него, но Лу Цинбай, ничего не объясняя, уже направился к парковке.

Ей ничего не оставалось, как поспешить за ним. Режиссер смотрел им вслед, перекатывая в руке два грецких ореха, и ему вдруг захотелось посплетничать об их отношениях.

Перед тем как выбрать актеров, он сначала обратился к Лу Цинбаю с предложением написать заглавную песню к сериалу.

У Лу Цинбая была одна не очень известная, нишевая песня под названием «Вопрошая вино». Режиссеру она очень понравилась с первого прослушивания, он счел ее более художественно ценной, чем популярные хиты певца.

В ней чувствовался дух цзянху: суровость, вражда, трагедия, мимолетные удовольствия — все это было спето в песне. Он решил, что заглавная тема «Городского воробья» должна быть именно такой, и отказался от сотрудничества с известными композиторами, обратившись к Лу Цинбаю.

Лу Цинбай сначала обрадовался — признание его таланта было приятным событием. Обсуждение сюжета и творческих задач с режиссером проходило гладко, пока тот случайно не упомянул уже утвержденных актеров.

Цзин Хуюэ должна была играть вторую женскую роль.

Он вспомнил сюжетную линию этого персонажа и выпалил: — А на вторую мужскую роль уже кого-то утвердили?

Режиссер ответил, что еще нет.

Лу Цинбай опустил ногу, закинутую на ногу, и серьезно спросил: — А как насчет меня?

Режиссер сразу почувствовал, что здесь что-то нечисто. Однако Лу Цинбай прошел обычное прослушивание, и результат оказался на удивление хорошим, чего режиссер не ожидал.

К тому же, использование популярной звезды могло привлечь внимание к проекту, поэтому он, недолго думая, утвердил его.

Режиссер вдруг вспомнил этот эпизод. Один из орехов выскользнул у него из руки. Он наклонился, чтобы поднять его, а когда выпрямился, тех двоих уже не было видно.

*

Цзин Хуюэ быстрыми шагами догнала Лу Цинбая, не понимая, что происходит: — По-подожди, ты серьезно?

— А когда я был несерьезен?

— Ты всегда несерьезен.

Услышав этот ответ, он тихо усмехнулся, и в уголках его глаз появилось веселье: — Значит, ты меня все еще помнишь.

…

На это было трудно ответить, но это была хорошая возможность прояснить ситуацию.

— Мы расстались мирно, незачем рвать все связи.

— Мирно? И как ты определяешь «мирно»? Бросила меня в одностороннем порядке за день до моего отъезда за границу, заблокировала все контакты и не дала никаких объяснений?

Цзин Хуюэ хотела сказать, что она объяснила. Она сказала: «Отношения — это слишком хлопотно. Боюсь, что нас раскроют, постоянно живу в страхе. Я устала».

Эту фразу она обдумывала тогда весь день, с утра до вечера, повторяя про себя, как реплику из сценария, так много раз, что даже спустя годы помнила ее отчетливо.

Но она промолчала, потому что он злился.

Когда Лу Цинбай злился, его брови не взлетали вверх, а лицо не искажалось гримасой. Наоборот, он становился необычайно спокоен, и единственное, что выдавало его эмоции, — это мгновенно леденеющий тон голоса.

Цзин Хуюэ по натуре не любила ссориться. Раньше, сталкиваясь с таким его состоянием, она всегда молчала, ждала, пока он остынет, и только потом заговаривала.

Так было и сейчас. Уловив, что он рассержен, она первым делом захотела уклониться.

Люди не меняются.

— Не уходи.

Цзин Хуюэ хотела пойти к Сяо Пану, который следовал за ними неподалеку, но Лу Цинбай быстро среагировал и обхватил ее за талию.