Глава 18

…она не голая, просто одета легко…

Чэнь Цзиян обнял её, подложив одну руку ей под голову, а другой прижав к себе за талию. Он заключил её в свои объятия, но на этом всё и закончилось.

Лу Инъин облегчённо вздохнула, закрыла глаза и погрузилась в раздумья, чувствуя странную смесь удовлетворения и лёгкого разочарования. Впрочем, она тут же одёрнула себя: «Лу Инъин, о чём ты вообще думаешь? Неужели ты ждала, что он начнёт распускать руки и проглотит тебя целиком? Не будь такой отчаянной! Ты же молодая, красивая девушка в самом расцвете сил, как ты можешь опускаться до такого?»

Лу Инъин лежала лицом к окну. В комнате было темно, шторы не задернуты, и сквозь панорамные окна открывался прекрасный вид на ночной город. Мерцающие неоновые огни уже погасли, лишь тонкий серп луны освещал ночную тьму.

Лу Инъин, которая обычно засыпала, едва коснувшись подушки, на этот раз долго не могла уснуть. Она лежала с открытыми глазами, считая звёзды, которые из-за её близорукости казались неотличимыми от кучки… чего-то не очень приятного. Всё её тело было прижато к Чэнь Цзияну, и в тишине ночи она слышала его дыхание совсем рядом с ухом. Это щекотало.

Сильная рука Чэнь Цзияна крепко обнимала её, и Лу Инъин, чувствуя себя в полной безопасности, быстро уснула.

Услышав её ровное дыхание, Чэнь Цзиян осторожно пошевелил рукой, чтобы ей было удобнее, а затем быстро стянул с неё мешающее банное полотенце и отбросил его на пол. Он накрыл ладонью её мягкую грудь и сжал…

Лу Инъин, оставшаяся в одних трусиках, ничего не замечая, крепко спала, лишь изредка ворочаясь и пиная его ногами. Чэнь Цзиян, мучаясь от близости желанной женщины, но не желая нарушать её сон, всю ночь проворочался без сна, и лишь с рассветом ему удалось немного вздремнуть.

На следующее утро, как только рассвело, маленькая обезьянка проснулась.

— А-а! — раздался из спальни пронзительный крик.

Чэнь Цзиян, гревший на кухне молоко, вздрогнул, но быстро взял себя в руки и с чашкой в руке направился в комнату.

Лу Инъин, дрожа от холода, вскочила с кровати. Одеяло соскользнуло, и она снова оказалась обнажённой. Схватив первое, что попалось под руку, она прикрылась и, покраснев от стыда, уже собиралась устроить Чэнь Цзияну скандал, но не успела она открыть рот, как он заткнул её поцелуем.

Чэнь Цзиян сидел на краю кровати, держа в одной руке чашку с молоком, а другой поддерживая голову Инъин. Он нежно поцеловал её в губы, желая доброго утра.

Неопытная в любовных делах Лу Инъин не смогла устоять перед чарами красавца и ответила на поцелуй, робко проведя языком по его губам. Вскоре её робость исчезла, и она страстно обняла его.

Чэнь Цзиян, промучившийся всю ночь, не мог удовлетвориться одним лишь лёгким поцелуем. Он поставил молоко на тумбочку, а Лу Инъин, забыв о стыде, отвечала на его поцелуи с такой же страстью, словно они оба жаждали напиться живительной влаги друг из друга.

Его сильные губы и язык исследовали каждый уголок её рта. Лу Инъин обхватила его шею руками, крепко прижавшись к нему. Её нежное тело в утреннем свете казалось почти прозрачным. Маленькие бугорки её груди тёрлись о него сквозь тонкую ткань, и Чэнь Цзиян не смог удержаться от соблазна.

Он накрыл ладонью её грудь и нежно сжал.

Лу Инъин уже не могла притворяться скромницей. Кончики её сосков затвердели, то ли от холода, то ли от его ласк. Достигнув такой степени близости, Лу Инъин, словно героически жертвуя собой, отвечала на его ласки тихими стонами.

Она села к нему на колени лицом к лицу. Глаза Чэнь Цзияна потемнели, он прижал её к себе за талию и потёрся о неё своим возбуждённым членом. Даже через ткань она чувствовала его жар, словно он готов был прожечь одежду. Его руки крепко сжимали её талию, двигаясь вверх и вниз. Инъин почувствовала, как между её ног стало влажно, и вскоре она сама начала двигать бёдрами, находя наиболее удобное положение…

Но, как говорится, не всё так просто…

На этот раз идиллию прервал телефонный звонок с ресепшена.

Пока Чэнь Цзиян разговаривал, Лу Инъин, словно спасаясь бегством, схватила одежду и юркнула в ванную.

— Фух, — выдохнула она, — пронесло… И всё же… как жаль.

Она приняла душ, нанесла макияж, но не смогла скрыть румянец на щеках, сколько бы холодной воды ни лила на лицо. В конце концов, она просто уселась на унитаз, не желая выходить.

В итоге Чэнь Цзияну пришлось зайти за ней и силой вытащить из ванной.

В этот момент в дверь постучали. Служба доставки принесла мужской костюм той же марки, что и платье, купленное Лу Инъин накануне. Инъин вопросительно посмотрела на Чэнь Цзияна, и тот, улыбнувшись, указал взглядом на свои брюки. На светлой ткани было отчётливо видно мокрое пятно. Лу Инъин тут же отвела взгляд, торопя его переодеться и уничтожить улики.

— Старый извращенец, — пробормотала она себе под нос.

Чэнь Цзиян услышал её слова и решил поддразнить:

— Разве не ты сама села ко мне на колени?

Лу Инъин не нашлась, что ответить, и, сделав вид, что очень занята, принялась собирать вещи. Чэнь Цзиян взял давно остывшее молоко и пошёл подогреть его.

***

Они выписались из отеля, забрали машину и вернулись в загородный дом ближе к полудню. Позавтракав лишь чашкой молока, Лу Инъин совсем ослабела от голода. Чэнь Цзиян дал ей шоколадку, чтобы поддержать уровень сахара в крови. К счастью, они вернулись как раз к обеду.

Пожилая пара, глядя на румяную Лу Инъин и спокойного, как удав, внука, тактично не стала задавать лишних вопросов, а просто поторопила их скорее садиться за стол, пока еда не остыла.

После обеда времени почти не оставалось. Вылет был назначен на шесть вечера. Чэнь Цзиян специально выбрал такое время, чтобы Инъин могла спокойно поспать в самолёте.

Вернувшись в комнату, Чэнь Цзиян сам собрал вещи. Его багаж практически не изменился, а вот у Инъин прибавился целый чемодан с местными сувенирами и одеждой.

Перед отъездом Лу Инъин хотела забрать с собой фотографию с прикроватной тумбочки, но Чэнь Цзиян не позволил, и она до самой посадки дулась на него.

Дедушка с бабушкой не пришли провожать их в аэропорт, возможно, в силу возраста им было тяжело переносить расставания. Лу Инъин долго обнимала бабушку и плакала, и только вмешательство мужчин, каждый из которых успокаивал свою «плаксу», помогло им не опоздать на рейс.

Инъин с детства привыкла к жизни в семье из трёх человек. Возможно, её дедушки и бабушки умерли рано, потому что родители никогда о них не упоминали. Поэтому, познакомившись с такой же заботливой, как бабушка, Цин Цзяньхуа, она почувствовала особую близость.

Перед отъездом бабушка достала из старинного шёлкового свёртка прозрачную нефритовая подвеску и надела её на Инъин. Чэнь Цзиян сразу узнал её — это была самая ценная вещь из всех семейных драгоценностей Чэней. Бабушка всегда хранила её как зеницу ока и не отдавала даже Чэнь Ся и Чэнь Цзиюэ.

Хотя Лу Инъин не разбиралась в ювелирных изделиях, она понимала, что эта подвеска стоит целое состояние. Она колебалась, брать её или нет, но, увидев ободряющий взгляд Чэнь Цзияна, с благодарностью приняла подарок.

По дороге в аэропорт Лу Инъин смотрела в окно на мелькающие пейзажи и вдруг заметила, что начал падать снег. Снежинки кружились в воздухе, их становилось всё больше и больше.

Она радостно открыла окно и протянула руку, наблюдая, как снежинки падают на её ладонь и тут же тают.

Этой зимой в городе G, кроме вездесущего смога, снега так и не было.

Хотя Лу Инъин выросла на севере, она всегда любила снег. А сегодня, на улицах чужой страны, ей посчастливилось застать первый снег. Как же тут обойтись без пива и жареной курицы?

Поэтому, добравшись до аэропорта, она первым делом попросила Чэнь Цзияна купить куриные наггетсы и пиво. Пиво она отдала ему, а наггетсы оставила себе.

Чэнь Цзиян, хоть и не был фанатом дорам, но наслушался о таких сценах и уже ничему не удивлялся. Она откусывала кусочек курицы, он делал глоток пива, и так продолжалось до объявления посадки.

Лу Инъин, заснув ещё в машине, проспала все тринадцать часов полёта, ни разу не проснувшись.

Вернувшись домой, она, ссылаясь на смену часовых поясов, проспала ещё целые сутки!

Чэнь Цзиян, давно привыкший к её способности спать, спустился на кухню и сварил ей небольшую порцию вонтонов с зелёным луком и несколькими каплями рисового уксуса, чтобы немного перекусить.

У Инъин не было аппетита, она съела всего пару вонтонов и выпила немного бульона. Чэнь Цзиян быстро доел оставшуюся половину, затем принял душ, лёг в постель и, обняв крепко спящую девушку, сам погрузился в сон.

На следующее утро Лу Инъин, выспавшаяся за несколько дней вперёд, проснулась первой. Посмотрев на спящего Чэнь Цзияна, она осторожно убрала его руку со своей талии, встала с кровати и выпила большой стакан воды.

Приоткрыв шторы, она увидела яркое солнце — на улице стояла прекрасная погода.

Она зашла на кухню, кое-как перекусила и, видя, что время ещё раннее, решила немного вздремнуть.

Но в этот момент раздался звонок в дверь. Не желая будить Чэнь Цзияна, она, не посмотрев в глазок, открыла дверь.

Сун Лэй не удивился, увидев Лу Инъин, но всё же на мгновение застыл на месте. Вспомнив поручение отца и глядя на невинное лицо девушки, он понял, что не сможет выполнить его просьбу.

— Инъин, ты меня не помнишь?

Сун Лэй первым нарушил молчание. Лу Инъин непонимающе хлопала глазами, и лишь спустя несколько секунд узнала его:

— Ты… Сун Сяоэр?

— И что мне делать — хвалить тебя за хорошую память или ругать за медленную реакцию? — улыбнулся Сун Лэй.

Лу Инъин смущённо засмеялась:

— Вообще-то я обычно не такая, просто только что вернулась из Америки, привыкла к людям с другим цветом кожи и волос, вот и не сразу узнала…

Сун Лэй промолчал, любуясь её милым смущением. Он не мог отвести от неё глаз.

— Ты к Цзияну? Он ещё спит. Я сейчас его позову…

— Не нужно. Говори, что хотел!

Лу Инъин вздрогнула, услышав за спиной голос Чэнь Цзияна. Она не знала, когда он успел подойти. В его голосе слышалось недовольство…