Глава 6. Недосып. Часть 1

— Мы вернулись! — без сил крикнул Касю Киёмицу, выходя из Временного конвертера.

— С возвращением! — Маэда Тосиро, который ждал их уже довольно долго, подбежал к ним. — Вы, должно быть, устали. Как всё прошло?

— Им нужно как следует отдохнуть, но ничего серьёзного, — мягко ответил санива.

— Это хорошо, — застенчиво сказал Маэда. — Господин, пока вы были в вылазке, нам доставили одного тати. Он в очень плохом состоянии. Мы отнесли его в Комнату реставрации. Пожалуйста, взгляните на него, когда у вас будет время.

— Я сейчас же пойду. И вы идите со мной, — санива слегка опешил. Тати, которого должны были доставить сегодня, значился в списке компенсаций, но был обозначен просто как «один тати». Подробностей не было. Кёмо предполагал, что тот сам явится к нему, поэтому специально оставил кого-то в Хонмару.

В итоге ему доставили тяжелораненого.

Комната реставрации находилась недалеко от Кузницы. Чтобы поддерживать в ней высокую концентрацию духовной энергии, стены комнаты были покрыты укрепляющими печатями, а окон не было вовсе. Источником света служили вечно горящие свечи. В низких шкафах по обе стороны комнаты хранились различные инструменты для ремонта — на случай, если цукумогами получат лёгкие ранения и смогут сами позаботиться о себе. Но если травмы были серьёзными, то с ними должен был разбираться санива.

Как, например, с этим Цурумару Кунинага.

Ножны и клинок лежали отдельно друг от друга в парчовой шкатулке. Ножны были целы, а вот лезвие покрывали трещины. Казалось, что оно рассыплется на тысячи осколков, стоит только к нему прикоснуться.

«Он же одной ногой в могиле! Кажется, даже лёгкое дуновение ветра может его разрушить!»

Касю Киёмицу с ужасом смотрел на доставленного тати. Он ещё никогда не видел цукумогами в таком плачевном состоянии. Даже когда у него самого отломился кончик клинка, это было не так страшно.

— Его первый и второй санива погибли в бою, — объяснил Коносукэ. — Третий санива вскоре после получения Цурумару Кунинага дезертировал. После зачистки Хонмару этот тати был передан Времяисправительству в качестве дополнительной боевой единицы. Изначально ему поручили работу по поддержанию временных узлов, но недавно он почему-то оказался втянут в бой между кэбииси и Армией Исторического Пересмотра и получил тяжёлые ранения. Его сможет восстановить только очень сильный санива.

«Значит, его сюда отправили на бесплатное лечение?» — Кёмо бесстрастно встретил полный надежды взгляд Коносукэ.

— Господин санива, боевая мощь Цурумару Кунинага уже очень высока, и будет очень жаль, если он будет уничтожен, — Коносукэ, видя выражение его лица, начал волноваться. — К тому же, он наполнен духовной энергией Времяисправительства, поэтому его восстановление не отнимет у вас много сил. Времяисправительство также предоставило ресурсы для ремонта…

— Тогда почему бы не поручить его восстановление кому-нибудь из сотрудников Времяисправительства? — Кёмо протянул руку и легонько провёл пальцами по клинку, убеждаясь, что тати действительно наполнен пресной, как вода, духовной энергией Времяисправительства.

— Это… — Коносукэ запнулся.

— Я не хочу вникать в то, что мне неинтересно, так же, как я никогда не спрашиваю о происхождении духовной энергии Времяисправительства, — санива опустил ресницы и посмотрел на растерянного Коносукэ. — Но такие бестактные попытки прощупать почву меня раздражают. Если хотите что-то сделать, то делайте это как следует.

Хотя его голос был ровным, каждое слово звучало с такой силой, что Коносукэ почувствовал, будто его пронзили насквозь. Он испуганно кивнул, едва находя слова. Наконец, собрав остатки мужества, он спросил:

— Так вы примете Цурумару Кунинага?

Санива молча посмотрел на него, а затем вдруг улыбнулся и потрепал его за ухо.

— Почему бы и нет? Спасибо тебе.

Коносукэ, вероятно, никогда не узнает, что только что санива через него передал предупреждение наблюдателям Времяисправительства. Этот наивный маленький сикигами даже не догадывался, что иногда может служить чьими-то глазами.

Процесс реставрации прошёл быстрее, чем ожидалось. Под воздействием духовной энергии трещины на клинке исчезали с невероятной скоростью. Санива велел всем цукумогами пойти поесть и отдохнуть. Обязанности кинзи были временно приостановлены, и в ближайшие два дня вылазок не планировалось.

— Хорошенько проанализируйте свой боевой опыт, — напутствовал их Кёмо, — а затем тренируйтесь вместе со своими друзьями и товарищами, чтобы помочь им восполнить пробелы. И… не думайте о том, что случилось.

Касю Киёмицу, задержавшийся дольше всех, не хотел уходить. Ему казалось, что в предыдущем разговоре скрывался какой-то неприятный подтекст.

— Это не имеет никакого отношения ни к вам, ни к Цурумару Кунинага. Это всего лишь обмен любезностями, — Кёмо сразу понял, что беспокоит дато. — Они воспользовались случаем, чтобы прощупать почву, а я обозначил свою позицию. Вот и всё.

— Если бы я сегодня не проявил твёрдость, то в будущем подобные мелкие неприятности возникали бы постоянно, — в свете свечей чёрные глаза санивы отливали золотом. — Я тебя напугал?

— Нет, я просто волновался… — Касю Киёмицу и сам не знал, из-за чего он волнуется. Он просто смутно чувствовал, что недавняя стычка была не такой безобидной, как говорил санива.

— Тогда иди и объясни всё своим товарищам, Киёмицу, — улыбнулся Кёмо. — Вам наверняка есть, о чём поговорить. Кстати, я сказал, что обязанности кинзи временно приостановлены, но завтра тебе всё равно придётся прийти и убрать мою комнату.

— Хорошо, — Касю Киёмицу ещё раз взглянул на потрепанный клинок Цурумару Кунинага и с беспокойством добавил: — Пока он не очнётся, пожалуйста, позвольте нам быть рядом с вами.

— Ты боишься, что он причинит мне вред? — рассмеялся Кёмо. — Не бойся, он не сможет этого сделать. Иди отдыхай. Никому не нужно сюда приходить. Колебания духовной энергии будут мешать мне проводить реставрацию.

— Х-хорошо, — вспомнив боевую мощь санивы, Касю Киёмицу со смешанными чувствами убежал.

Цурумару Кунинага пришёл в себя около полуночи.

Когда он открыл глаза, санива сидел, облокотившись на край кровати. Одной рукой он касался его груди, вливая в него духовную энергию, а в другой беззаботно вертел какой-то странный цветок.

Цветок казался странным, потому что постоянно менялся: белоснежный, ярко-синий, замысловатый, простой… Цурумару Кунинага никогда не видел ничего подобного.

— …Что это за цветок? — его голос был хриплым, каждое слово отдавалось болью в горле, словно по нему скребли тупым ножом, но ему очень хотелось узнать.

— Ты очнулся?

Санива повернулся к нему. В тени свечей его лицо было плохо различимо. Длинная прядь волос упала на подушку, извиваясь, словно змея. Прохладная сухая рука легла на шею Цурумару Кунинага, и живительная духовная энергия смягчила жжение в горле. Ему стало гораздо легче.

— Я Цурумару Кунинага. Должно быть, я тебя сильно напугал своим видом, — Цурумару Кунинага усмехнулся. — Во всяком случае, я… сам себя испугался.

— Можешь представиться завтра, — Кёмо укрыл его тонким одеялом и положил цветок рядом с его лицом. — Спи.

Цурумару Кунинага слегка повернул голову и посмотрел на цветок. В темноте он мерцал, словно жемчужина, и казался таким хрупким, что, казалось, не выдержит и капли росы.

«…Какой красивый», — подумал он и погрузился в глубокий сон.

— Йо!

— Цурумару Кунинага!