Цзи Сяньюй не могла спокойно выносить взгляды окружающих в столовой. Такие понятия, как «хладнокровие» и «невозмутимость», были для нее чем-то недостижимым. Что ей делать: отчитать Юань Сицзы или сделать вид, что ничего не случилось, и поскорее уйти? На первое у нее не хватало смелости, а на второе — гордости.
Она стояла, побледнев и застыв от неожиданности. В голове лихорадочно мелькали мысли. Вдруг до нее донесся знакомый, мелодичный голос:
— Почему ты стоишь? Иди сюда.
Резко обернувшись, Цзи Сяньюй увидела Хуа Цюнцзюй. Учительница спокойно держала палочки для еды и смотрела на нее своими невозмутимыми глазами, словно королева, призывающая подданную. Цзи Сяньюй опешила. Она перевела взгляд на троих парней, которые все еще выясняли отношения. Юань Сицзы хмурился и явно не собирался извиняться. Чэнь Динъэнь стоял с открытым ртом, не зная, что делать. Чжуан Шэн натянуто улыбался, тоже не в силах разрешить ситуацию.
Цзи Сяньюй не оставалось ничего другого, как подчиниться Хуа Цюнцзюй. Она села рядом с учительницей, стараясь держаться на почтительном расстоянии, и украдкой наблюдала за ней. Хуа Цюнцзюй не сводила с нее глаз и, похоже, не обращала внимания на шумных парней. Цзи Сяньюй не могла понять, что у нее на уме. Она сидела, нервно теребя пальцы под столом. Большинство окружающих глазели на спорящих парней, но некоторые все же поглядывали на Цзи Сяньюй и Хуа Цюнцзюй. Впрочем, это было уже не так страшно, как раньше. Цзи Сяньюй подумала, что, возможно, Хуа Цюнцзюй хотела ей помочь.
— Долго ты собираешься ходить в таком виде? — вдруг спросила Хуа Цюнцзюй, возвращая Цзи Сяньюй к реальности. Девушка полезла в карман, но обнаружила, что салфетки закончились. Она неловко посмотрела на учительницу. Интересно, подумала она, считает ли Хуа Цюнцзюй девушек, которые не носят с собой салфетки, неженственными?
Хуа Цюнцзюй, словно прочитав ее мысли, достала пачку салфеток. Цзи Сяньюй не понимала, откуда они у нее взялись, но в том, что учительница носит с собой салфетки, не было ничего необычного.
— Спасибо, — улыбнулась Цзи Сяньюй и протянула руку, чтобы взять салфетку. Но в тот момент, когда ее пальцы почти коснулись бумаги, Хуа Цюнцзюй вдруг поднесла салфетку к ее лицу. Цзи Сяньюй почувствовала мягкое прикосновение бумаги, тонкие пальцы учительницы были совсем близко. Она закусила губу, ее лицо вспыхнуло. Встретившись взглядом с невозмутимой Хуа Цюнцзюй, Цзи Сяньюй почувствовала еще большую неловкость. Ей казалось, что все вокруг смотрят на нее. Прикосновение пальцев Хуа Цюнцзюй напомнило ей о событиях той ночи.
Этот неоднозначный жест… Они выглядели как пара.
Что же происходит?!
Цзи Сяньюй быстро выхватила салфетку из рук Хуа Цюнцзюй, случайно коснувшись ее прохладных пальцев, и принялась вытирать лицо. Как хорошо, что Хуа Цюнцзюй не умеет читать мысли! Иначе она бы точно высмеяла ее смущение.
— О, ты покраснела. Застеснялась? — спросила Хуа Цюнцзюй. Она явно догадалась о чувствах Цзи Сяньюй. — Я думала, ты, как отстающая ученица, уже давно привыкла ко всему. А оказывается, «маленькая рыбка» такая чувствительная.
Ее поддразнивания звучали в ушах Цзи Сяньюй особенно громко. Девушка с досадой подумала, что у нее, должно быть, случилось временное помутнение рассудка, раз она решила, что Хуа Цюнцзюй к ней хорошо относится.
Лисица есть лисица, она никогда не изменит своей хитрой натуре. Из-за Хуа Цюнцзюй все снова стали смотреть на нее. Цзи Сяньюй хотела провалиться сквозь землю.
— Ты моя ученица. В хороших отношениях между учителем и ученицей нет ничего странного. Чего ты стесняешься? — Хуа Цюнцзюй взяла свой поднос и встала. Сделав шаг, она добавила небрежным тоном: — Ты, наверное, еще не переписала конспект десять раз. Сходи в туалет, приведи себя в порядок и продолжай. Не забудь показать мне после обеда.
Бросив эту фразу, Хуа Цюнцзюй гордо удалилась. Стук ее каблуков по полу казался Цзи Сяньюй откровенным издевательством.
Она попала в зависимость от своей учительницы, с которой у нее была случайная связь. Но она ни за что этого не признает.
Ночная тьма и яркие огни города скрывали многое. Осенние ночи были прохладными, но городские огни смягчали этот холод. У каждого своя жизнь, и у взрослой Хуа Цюнцзюй она, конечно, была намного насыщеннее, чем у школьницы Цзи Сяньюй.
Хуа Цюнцзюй открыла стеклянную дверь кафе. Над дверью звякнул колокольчик. Она жестом показала официанту, что в помощи не нуждается, и прошла вглубь кафе. У окна она увидела ту, с кем хотела встретиться.
Чэнь Цзяминь, заметив ее, помахала рукой. Хуа Цюнцзюй слегка кивнула и перевела взгляд на сидящую напротив Чэнь Цзяминь длинноволосую женщину. Она невольно нахмурилась. Подойдя к столику, Хуа Цюнцзюй смогла, наконец, рассмотреть женщину. В жизни она выглядела еще эффектнее, чем на фотографиях в журналах. Правильные черты лица, безупречный стиль одежды — все в ней было гармонично. Хуа Цюнцзюй отметила красоту ее глаз, они действительно сияли, словно драгоценные камни.
— Позвольте мне представиться, — женщина протянула руку Хуа Цюнцзюй и улыбнулась. — Меня зовут Цзинь Люли.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|