Репетиция

Репетиция

Учитель Мужун изо всех сил старался скрыть своё удивление.

— Хорошо, — сказал он. — Где же ваша работа?

Линь Тинсюэ достала тетрадь. Учитель Мужун хотел лишь бегло просмотреть её, но, обнаружив, что вторая страница пуста, несколько раз перелистнул тетрадь, прежде чем убедиться, что не ошибся.

— Это ваше эссе? — спросил он.

— Да, — спокойно ответила Линь Тинсюэ. — Если хотите, я могу указать на недостатки в вашей книге «Анализ китайского фехтования».

По крайней мере, она была честна, и её мастерство фехтования было неоспоримым. Хотя эти слова могли показаться оскорбительными для преподавателя, Учитель Мужун в конце концов согласился.

— Вот здесь первая ошибка, — Линь Тинсюэ открыла книгу на первой странице и указала на первую же строчку. — Для выполнения укола нужно держать меч прямо и использовать силу руки, а не только запястья, как написано в книге. Запястье слабое, и при быстром уколе легко потерять контроль над направлением. И ещё…

Учитель Мужун слушал её, затаив дыхание. Казалось, каждый раз, когда он общался с Линь Тинсюэ, его понимание фехтования углублялось. Её замечания были точными, и он жалел, что не встретил такую ученицу раньше.

Учитель Мужун поставил Линь Тинсюэ высший балл за эссе, закончил урок раньше времени и ушёл размышлять над её словами.

Бай Чача возмутилась и, виляя бёдрами, подошла к Линь Тинсюэ. Ей хотелось посмотреть, что же это за эссе, которое заслужило высший балл. Как только она перестала плакать, заклинание молчания рассеялось.

— Смотрите все! Вот это называется «эссе на высший балл»! Всего три строчки! Наверное, у неё роман с Учителем Мужуном! — язвительно рассмеялась Бай Чача.

— Какой ещё роман?! Ты сама как змея, даже ног нет! — вмешалась Лэн Яо, входя в аудиторию.

Она всё-таки волновалась за Линь Тинсюэ и решила подняться на пятый этаж во время перемены, чтобы проведать её. И как раз вовремя, чтобы услышать эти гнусные сплетни про сестру.

Бай Чача сегодня была в облегающем платье со змеиным принтом, и её походка действительно напоминала движения змеи.

— А ты скажи, почему она получила высший балл за такое эссе? — её красивое лицо исказила гримаса. «Опять эта деревенщина! Везде лезет!» — подумала она.

— Благодаря мастерству фехтования, — спокойно ответила Линь Тинсюэ.

В мире совершенствующихся Линь Тинсюэ была главой крупнейшей школы фехтования и пользовалась огромной славой. Бесчисленное множество людей мечтали стать её учениками. Говорили, что получить наставление от Линь Тинсюэ — большая удача. Если бы эти совершенствующиеся узнали, как легко Учитель Мужун получил её наставления, они бы лопнули от зависти.

— Пф, Учитель Мужун — президент Китайской ассоциации фехтования! А ты кто такая? — Бай Чача закатила глаза.

На столе лежала деревянная линейка, которую забыл преподаватель по архитектуре. Линь Тинсюэ взяла её и начала вращать, направив на лицо Бай Чачи.

Бай Чача почувствовала приближение смерти и, тяжело дыша, упала на пол. Линейка остановилась в нескольких сантиметрах от её лица, но поток воздуха срезал прядь её волос. Это была всего лишь линейка, даже не меч.

Линь Тинсюэ спокойно положила линейку на место и сказала:

— Тем, у кого нечистые помыслы, не удержаться на ногах. Впредь не распространяй грязные сплетни.

Она взяла за руку остолбеневшую Лэн Яо и вывела её из аудитории. Она помнила, что у кролика следующий урок.

Лэн Яо долго не могла прийти в себя. «Сестра такая крутая! Она заставила замолчать эту сплетницу! Я ненавижу таких людей. Неважно, мужчина это или женщина, жертва всегда подвергается нападкам, хотя ни в чём не виновата».

Линь Тинсюэ приложила палец ко лбу Лэн Яо, которая смотрела на неё, не отрывая глаз, и заставила её перевести взгляд на доску.

— Слушай внимательно.

— Да, сестра!

Днём у них должно было быть занятие по физкультуре, но Пухляш договорился с учителем, чтобы они могли репетировать выступление.

/Вперёд, маленький картофель!: Извините, у меня слишком много работы, не смогу помочь с репетицией./

/Вперёд, маленький картофель!: Картинка с молящимися картофелинами./

/ЯоЯо желе: Ничего страшного, староста. Не нужно приходить, даже когда освободитесь. Мы с сестрой сами справимся./

«Репетировать вдвоём с сестрой… как здорово!»

Пухляш почувствовал укол совести. Эта милая девушка такая понимающая. «Нужно поставить их выступление последним, чтобы снять на 360 градусов», — подумал он.

/Вперёд, маленький картофель!: Я отправил вам видео. Репетируйте по нему./

У него было много видео на телефоне, но он помнил, что нужное — первое в избранном. Он отправил его.

Интернет работал плохо, видео загружалось медленно.

— Староста! — позвала Су Чжицзы, и Пухляш, отложив телефон, пошёл ей помогать.

Лэн Яо нетерпеливо смотрела на полоску загрузки. «Неужели мы с сестрой будем танцевать такой танец?» — это был не просто сексуальный танец, он был очень интимным. Каждое движение танцоров в видео выражало их чувства.

Лэн Яо показала видео Линь Тинсюэ. Поскольку Линь Тинсюэ была намного выше, они решили, что та будет исполнять мужскую партию, а Лэн Яо — женскую.

Досмотрев видео до конца, Лэн Яо с тревогой посмотрела на Линь Тинсюэ. Она боялась, что сестре не понравится. «Тогда как же я буду трогать её во время репетиции?»

— В конце… неправильно, — нахмурившись, сказала Линь Тинсюэ, указывая на экран.

«Всё кончено. Сестре не понравилось. Наверное, для совершенствующейся это слишком откровенно», — подумала Лэн Яо, чувствуя, как её сердце сжимается от разочарования.

— Нельзя так близко соприкасаться, передавать цветок губами… неприлично.

Лэн Яо на мгновение погрустнела. Это была её любимая часть танца. Но она быстро взяла себя в руки.

— Сестра, если вам не нравится эта часть, мы можем её изменить. Это не повлияет на танец в целом.

— Хорошо.

Договорившись, они начали репетировать. Линь Тинсюэ была талантлива во всём и запомнила движения танца с первого просмотра. Если не считать её бесстрастного лица, как у статуи богини Гуаньинь, всё было идеально.

Лэн Яо с детства занималась танцами, и разучить движения для неё не составляло труда. Вот только…

Она слишком резко повернулась и упала в объятия Линь Тинсюэ.

Её рука оказалась не на плече Линь Тинсюэ, как положено, а на её талии.

Она сделала неверный шаг и, вместо того чтобы отступить, приблизилась к Линь Тинсюэ.

— Ты знаешь этот танец. Зачем специально ошибаешься? — спросила Линь Тинсюэ. Фехтование и танцы имели много общего, и она сразу поняла, что Лэн Яо уже выучила все движения.

— Сес… сестра… — Лэн Яо запиналась, не в силах вымолвить ни слова. «Сестра всё поняла. Неужели она будет меня презирать?»

— Если хочешь коснуться меня, просто коснись, — Линь Тинсюэ взяла руку Лэн Яо и положила её себе на талию. Она заметила, что каждая «ошибка» Лэн Яо была попыткой приблизиться к ней. Казалось, это доставляло ей удовольствие. Линь Тинсюэ не любила хитрости, но к Лэн Яо у неё не было такого отвращения. Она просто хотела, чтобы та была честнее.

У сестры была очень тонкая талия. Благодаря многолетним тренировкам по фехтованию Лэн Яо чувствовала под своей рукой упругие мышцы. Она осторожно провела рукой по талии Линь Тинсюэ.

— Сестра, можно мне коснуться вашего лица? — спросила она.

Линь Тинсюэ закрыла глаза в знак согласия. Лэн Яо нежно провела пальцами по её бровям, векам… «У сестры такие длинные ресницы. Они щекочут мою ладонь, как крылья бабочки», — подумала она. Затем её пальцы скользнули по губам Линь Тинсюэ. Они были нежно-розового цвета. Лэн Яо знала, как приятно их целовать.

Как заворожённая, она встала на цыпочки и приблизилась к Линь Тинсюэ. Но тут та открыла глаза, и в её взгляде читался вопрос. Лэн Яо резко отпрянула, прижав руку к бешено бьющемуся сердцу.

— Сестра, на сегодня репетиция окончена. Я пойду куплю вам воды, — сказала она и выбежала из комнаты.

Линь Тинсюэ смотрела вслед убегающей Лэн Яо. На её лице всё ещё чувствовалось тепло её прикосновений. «Может, стоило закрыть глаза и позволить ей сделать то, что она хотела?»

Лэн Яо купила в автомате два холодных напитка — персиковую газировку и AD Calcium. Приложив бутылки к щекам, она попыталась остудить пылающее лицо. «Что на меня нашло? Опять соблазнилась красотой сестры. В парке развлечений сестра не понимала, что делает, когда целовала меня. Но я-то всё понимаю! Я совсем забыла, что сестра — сильнейшая совершенствующаяся. Если я её разозлю, мне несдобровать».

Размышляя об этом, Лэн Яо вернулась в комнату для репетиций. За это короткое время Линь Тинсюэ снова села в углу и начала медитировать. Лэн Яо уже привыкла к этому. Она села рядом с сестрой, открыла газировку и сделала большой глоток. Пузырьки газа защипали язык, ледяная жидкость приятно обожгла горло. «В такую жару нет ничего лучше холодной газировки», — подумала Лэн Яо, блаженно прикрыв глаза.

За последние дни она научилась понимать, когда Линь Тинсюэ медитирует, а когда нет. Как только сестра закончила медитацию, Лэн Яо тут же вставила трубочку в бутылку с AD Calcium и протянула её Линь Тинсюэ.

— Сестра, ваш любимый сладкий напиток.

— Вкусно? — спросила Лэн Яо, как только Линь Тинсюэ сделала глоток.

— Да, — кивнула Линь Тинсюэ. Напиток был кисло-сладким, с лёгким молочным привкусом.

— Сестра, попробуйте ещё один сладкий напиток, — с хитрой улыбкой сказала Лэн Яо. Она открыла бутылку с газировкой и протянула её сестре. «Там столько газиков! Наверное, она испугается».

Линь Тинсюэ взяла бутылку. Она отличалась от AD Calcium — сквозь прозрачное стекло было видно содержимое. Розовый напиток был такого же цвета, как «Ягодный дуэт». Не подозревая подвоха, Линь Тинсюэ сделала глоток.

В следующую секунду она сложила два пальца вместе и ударила Лэн Яо по спине. Лэн Яо выплюнула всю газировку, которую только что выпила.

— В этом напитке яд, — серьёзно сказала Линь Тинсюэ.

— Кхм-кхм… — закашлялась Лэн Яо. — Сестра, почему вы не выплюнули? — она поняла, что Линь Тинсюэ испугалась пузырьков газа.

— Мой уровень совершенствования высок. Меня не берут обычные яды.

Лэн Яо чуть не расплакалась. Она тут давится и кашляет, а Линь Тинсюэ спокойна, как ни в чём не бывало. «Хотела подшутить, а получилось ещё хуже», — подумала она.

— Сестра, это другой вид сладкого напитка. В нём есть пузырьки, чтобы было приятнее пить.

— Как персиковое вино в снежную ночь?

— Да, сестра. Если хотите, я приготовлю его в следующий раз.

— Хорошо.