Глава 1

Я всего лишь приняла душ. До того, как я зашла в ванную, дома было два человека, а когда вышла — пять.

— На следующей неделе у нашего Шуцзяня гаокао, сестричка, мы поживем у тебя недельку, — тётя с широкой улыбкой раскладывала вещи из чемодана. — Спасибо, сестричка.

Моя мама спокойно сидела на диване. На ее лице играла легкая улыбка, она едва заметно кивала, но я чувствовала: она не в восторге.

Кому понравится, когда родственники надолго поселяются в твоем доме?

Наша квартира — всего восемьдесят квадратных метров, две комнаты, гостиная и ванная. Живем мы тут только с мамой.

А теперь придется разместить еще троих: тётю, моего двоюродного брата Ван Шуцзяня и двоюродную сестру Ван Шуминь.

«Хм, как же мы будем спать?» — я быстро прикинула в уме, распределив всех по возрасту и полу. Примерно так: я с Шуминь, мама с тётей, а Шуцзянь — на диване.

— Наш Шуцзянь привез с собой кучу учебных материалов, собирается как следует подготовиться. Можно… — тётя замолчала, переводя взгляд на меня. — Можно ему выделить тихое место для занятий…

Я почувствовала, как во мне все оборвалось. На моем лице невольно появилось выражение отвращения, которое мама тут же сгладила:

— Поняла, поняла. Гаокао у Шуцзяня — это самое главное. Давай так, Лань Лань уступит ему свою комнату…

Мне хотелось закричать, но я вспомнила нашу ссору с Шуцзянем в канун Нового года. И все же, на следующей неделе у него экзамен… Я сделала глубокий вдох и сдержалась.

— Лань Лань, иди уберись в своей комнате, — мама посмотрела на меня с мольбой. Я не могла ей отказать.

Скрипя зубами, я вернулась в свою комнату и с грохотом захлопнула дверь.

— Что ты дверь запираешь?

— Переодеваюсь.

У меня разболелась голова. Особенно тяжело было от того, что я только что вышла из душа, вся разгоряченная, а тут еще этот стресс. Казалось, я вот-вот упаду в обморок.

В комнате царил беспорядок. Кровать была завалена одеждой и аксессуарами, которые я не хотела показывать на глаза: черные и белые чулки, платья с высокими разрезами, кружева, леопардовый принт, глубокие декольте.

Все потому, что я зарабатываю на жизнь откровенными танцами в прямом эфире. Я только что лишилась статуса выпускницы и не могу найти подходящую работу.

В университете меня еще можно было назвать девушкой, но сейчас это слово мне не подходит. Я слишком… созрела.

За год после окончания университета я сменила три работы, но со всех ушла — то сама, то меня увольняли. Во-первых, я ленива, во-вторых, некомпетентна.

Думаю, мое главное преимущество — это умение трезво смотреть на вещи. Если я могу, пока молода и привлекательна, заработать немного денег, пользуясь своей внешностью (не нарушая закон), то почему бы и нет?

Сегодня вечером, и, возможно, еще несколько дней, я не смогу вести эфиры. Конкуренция в этой сфере огромная, и кто знает, останутся ли у меня подписчики, когда я вернусь.

Если семейка тёти лишит меня заработка, я точно свихнусь.

Наскоро спрятав все компрометирующие вещи, я вышла из комнаты и увидела своего двоюродного брата Шуцзяня. Он молча, с бесстрастным лицом стоял у двери с портфелем в руках, словно ждал, когда сможет войти.

— Не трогай мои вещи, — я слегка сжала кулаки. — Слышишь?

Ван Шуцзянь кивнул, все так же не меняя выражения лица, и, словно робот, вошел в комнату.

У нас с этим кузеном очень плохие отношения.

Семья тёти живет в пригороде и по любому поводу приезжает к нам погостить, как и в этот раз (экзаменационный центр находится недалеко от нашего дома).

С самого детства он был для меня кем-то вроде паразита: в юном возрасте начал воровать деньги из дома, чтобы тратить их на игры, потом постоянно брал мой телефон, чтобы смотреть непристойные сайты, а в последние пару лет пристрастился к сигаретам и алкоголю. Но, видимо, он мастерски притворяется, потому что в глазах тёти он всегда был пай-мальчиком. Пусть учится плохо, зато старается.

В общем, я его опасаюсь.

И не из-за его характера, а потому что он знает, чем я занимаюсь.

В глазах мамы я тоже всегда была примерной дочкой. Пусть не очень способная, зато с писательским талантом.

Все то время, что я тайно вела прямые эфиры, работая на грани фола, мама думала, что я популярный автор романов, пишущий по десять тысяч слов в день, и получающий за это фиксированную зарплату. Это также объясняло, откуда у меня деньги.

В прошлом году, в канун Нового года, семья тёти, как обычно, пришла к нам в гости. И именно в тот день Ван Шуцзянь раскрыл мой секрет.

Забавно, что незадолго до этого я узнала, что он украл с Alipay тёти около пяти тысяч юаней, чтобы потратить их на игры.

Мы с ним сильно поругались, но потом пошли на мировую, заключив негласное перемирие: никто никому ничего не расскажет.

Но я чувствовала, что мое положение стало еще более шатким.

В конце концов, для парней играть в игры и тратить на них деньги — обычное дело, а вот мой заработок — довольно сомнительный.

К тому же, тётя — пустышка. Даже если бы она узнала, что сын украл у нее деньги на игры, наверняка сказала бы, что его кто-то подбил.

— Лань Лань, ты нашла работу? — тётя сидела на диване, грызла семечки и смотрела телевизор, словно хозяйка дома.

— Она писательница, уже давно, — с гордостью в голосе объяснила мама, и мое сжатое сердце немного отпустило.

Тётя рассеянно промычала:

— О… А это надежно? Тебе платят, когда ты заканчиваешь книгу? Или по мере написания? А если ты напишешь меньше, чем нужно, тебе не заплатят?

— Нет, у меня контракт, фиксированная зарплата, — терпеливо объяснила я. — Тётя, можешь считать, что я устроилась на работу, только работаю из дома, и у меня свободный график.

— О… Ну, тогда ладно, — она кивнула, и уголки ее губ неестественно изогнулись вверх. — Хорошо, очень хорошо.

— А Шуцзянь во сколько обычно ложится спать? Может, нам подстроиться под его режим? Гаокао сейчас важнее всего.

— Он очень усердно занимается, наверное, ложится спать в половину первого. Нам не обязательно ложиться так поздно, мы пойдем спать пораньше.

Когда я услышала про «усердие» Ван Шуцзяня, мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не рассмеяться.

В итоге решили так: Ван Шуцзянь будет спать в моей комнате, тётя с мамой — в главной спальне, а я с Ван Шуминь — на диване в гостиной. Шуминь еще маленькая, ей хватит и половины дивана.

Кстати, о моей кузине. Ей четырнадцать, она учится в восьмом классе. Сейчас у них каникулы из-за гаокао, нужно подготовить классы для экзаменов.

Ван Шуминь — тихая и спокойная девочка, но учится так же плохо, как и ее брат.

Зато она очень красивая, из тех, кого сразу замечаешь в толпе.

Я завидовала ее молодости. Ей всего четырнадцать, и у нее есть выбор: начать хорошо учиться или не учиться вовсе, а потом, как и я, зарабатывать на жизнь внешностью.

У нее больше возможностей, чем у меня. Ведь я из тех, кому нужно из кожи вон лезть, чтобы хорошо выглядеть. Мне нужен макияж, правильная одежда, освещение, ракурс… все имеет значение.

Я очень люблю свою кузину. У нее нет ни одного недостатка, присущего Ван Шуцзяню.

— Сестра Лань Лань, можно мне воспользоваться твоим феном? — спросила Ван Шуминь, выходя из ванной с мокрыми волосами.

— Конечно, — я быстро подала ей фен.

Она начала сушить волосы, робко поглядывая на закрытую дверь комнаты брата.

Вдруг из спальни послышался недовольный голос тёти:

— Шуминь, не мешай брату! Сделай потише.

— Хорошо.

Ван Шуминь выключила фен и, смотав шнур, убрала его в шкаф.

— Ты что, не досушила волосы? — удивилась я.

— Не надо, пусть высохнут сами, — улыбнулась она. — Я боюсь помешать брату.

Я почувствовала раздражение, но не знала, на кого злиться.

Ее волосы высохли всего на половину. Что, если она простудится? Подумав, я взяла полотенце и еще раз хорошенько промокнула ей голову.

— Сестра Лань Лань, ты такая добрая, — Шуминь застенчиво улыбнулась и посмотрела на меня.

— А дома ты тоже во всем уступаешь брату?

— А?

Она, видимо, не поняла, что я имею в виду. Ей, наверное, сложно осознать, что ее права постоянно нарушают.

Мне вдруг стало грустно, но в то же время я порадовалась за себя. По крайней мере, я это понимаю. Но тут же снова загрустила: даже если я это понимаю, что толку? Я все равно зарабатываю на жизнь, пользуясь женской слабостью в этом мире.

Этот мир такой пошлый. Впрочем, я тоже не святая, так что буду держаться золотой середины.