Глава 8. Воспоминания — острый нож

В школьные годы Цзян Цзибай больше всего боялась дежурства.

Каждый раз, когда она оставалась после уроков убирать класс, она встречала его.

С виду он был примерным учеником, но в душе был настоящим хулиганом.

Пока она убиралась, он постоянно ей мешал.

То «случайно» опрокинет мусорное ведро, то подставит подножку, то порвёт бумажку и бросит на только что вымытый пол.

Поначалу она ещё пыталась его вразумить: — Су Цзиньюй, пожалуйста, не мусори! Я только что убралась.

— Ой, извини, я нечаянно, — отвечал он с неизменной улыбкой на лице. И тут же ногой опрокидывал мусорное ведро.

Она была в шоке. — Ты это нарочно! Как ты можешь?! — возмущалась она, краснея от злости.

— Правда, нечаянно, — говорил он, щипая её за щёку. — Не обижайся.

Она кипела от злости. Никогда ещё она не встречала такого лжеца.

Лицемер! Негодяй!

— Я пожалуюсь учителю! — сказала она.

Она хотела пойти к учителю, но он схватил её за руку и поднял.

У неё закружилась голова. Очнулась она сидя на парте.

Он держал её за руки, его ноги прижимали её ноги к парте, она не могла пошевелиться.

— Су Цзиньюй! — вскрикнула она, дрожа от страха. — Что ты делаешь?! Я сейчас закричу, и придёт учитель!

— Глупенькая. Если придёт учитель, я скажу, что ты меня соблазняла. Хочешь проверить, кому он поверит? — с усмешкой спросил он.

— Негодяй! Ты ужасен! — выпалила она. Словарный запас её ругательств был довольно скуден.

Но это не значило, что она позволит ему издеваться над собой.

Её грудь вздымалась от гнева. — Учитель! Помогите! — крикнула она в сторону двери. Но он зажал ей рот рукой.

Его поцелуй был грубым и резким, он больно прикусил ей губу.

Она хотела его укусить, но он крепко сжал её челюсть.

Его мягкие губы прижались к её губам, его язык скользнул в её рот.

Она не могла сопротивляться.

От боли в челюсти по её щекам покатились слёзы.

За что… Почему он так с ней поступает… Что она сделала не так…

— Ты чего плачешь? — спросил он, отстранившись и почувствовав солёный вкус её слёз.

Он нежно вытер слёзы с её лица. — Я всего лишь поцеловал тебя. Не бойся. Не плачь, ладно?

Она покачала головой, закусив распухшую губу. — Нет, не ладно. Так нельзя.

— Почему нельзя? Мне нравится, — ответил Су Цзиньюй, как ни в чём не бывало.

— А мне нет, — отвернулась она.

— Ну ладно, — сказал он и отпустил её.

Цзян Цзибай, опустив голову и не поднимая заплаканных глаз, убежала, словно испуганный кролик.

На следующий день Цзян Цзибай решила пойти к учителю и пожаловаться.

Проходя мимо класса, она увидела толпу учеников у доски. Они что-то громко обсуждали.

Особенно выделялись мальчишки, которые многозначительно улюлюкали.

Кто-то заметил её и крикнул: — Идёт! Идёт!

Десятки глаз уставились на неё — любопытные, насмешливые, полные презрения. Все ждали продолжения представления.

Цзян Цзибай почувствовала, как у неё задрожали руки.

Она протиснулась сквозь толпу и увидела на доске прикреплённый розовый листок.

Она не знала, что там написано, но предчувствовала неладное.

Она быстро подошла к доске, и толпа расступилась.

На листке было написано пылкое, даже непристойное любовное письмо, адресованное Су Цзиньюю. И подписано её именем — Цзян Цзибай.

Она сорвала листок, пальцы её дрожали, губы побелели.

— Кто это сделал? — спросила она охрипшим голосом.

Никто не ответил. Одноклассники лишь хихикали и перешёптывались, и этот гул стоял у неё в ушах.

Внезапно всё вокруг поплыло перед глазами, лица одноклассников исказились, словно во сне. Это не могло быть правдой.

У неё закружилась голова, ноги подкосились. Она хотела сойти со сцены, но ноги не слушались. Сделав шаг, она упала на колени.

Перед тем как потерять сознание, она увидела, как к ней подбежала белая фигура, подхватила её на руки и понесла в медпункт.

Она слышала, как одноклассники кричат ей вслед, но голоса становились всё тише и тише, пока совсем не стихли.

Когда она очнулась, в палате никого не было.

Вошедший врач сказал, что у неё низкий уровень сахара в крови, и ей нужно лучше питаться. «Не нужно в таком юном возрасте сидеть на диетах, — сказал он. — Иначе маленькая проблема может превратиться в большую.»

Цзян Цзибай горько усмехнулась. Да, все думали, что она сидит на диете.

Кто бы мог подумать, что в наше время, в элитном классе престижной школы, кто-то может беспокоиться о том, будет ли у него завтра еда.

Она боялась времени обеда, боялась идти в столовую вместе с одноклассниками. Она не могла себе позволить купить еду, поэтому, дождавшись, когда все уйдут, она тайком накладывала себе бесплатный рис со дна ведра. И старалась взять поменьше, чтобы не нарваться на неодобрительный взгляд работников столовой. Ей было стыдно.

Она не платила за еду, и этот бесплатный рис казался ей краденым.

Иногда ей не везло — рис заканчивался, и она возвращалась в класс с пустым контейнером.

Ничего страшного, один раз можно и поголодать. Зато в следующий раз она придёт пораньше и наберёт себе побольше.

Самоуважение — ничто по сравнению с выживанием.

К тому же в глазах одноклассников она уже была испорченной девчонкой, которая притворяется невинной.

Мало того, что учится плохо, так ещё и бесстыдно пишет любовные письма школьному красавчику.

Однажды её зажали в туалете несколько девочек и пригрозили, чтобы она не смела приближаться к Су Цзиньюю.

Тогда ей стало смешно. Она хотела сказать им, чтобы это они попросили Су Цзиньюя оставить её в покое.

Но её смех разозлил девочек, и они её избили.

Её одежда была порвана, лицо распухло.

С тех пор она боялась ходить в туалет.

К счастью, после этого случая ей больше никто не угрожал.

Но с ней никто не разговаривал, никто не играл, и даже если кто-то случайно оказывался рядом с ней, то тут же шарахался в сторону, словно от прокажённой.

И единственный, кто с ней заговаривал, был тот самый хулиган, который постоянно над ней издевался.

Ничего хорошего эти разговоры не предвещали.

Кроме того, она заметила одну закономерность: если она ему перечит, то на следующий день её ждёт «сюрприз».

Расплата наступала очень быстро.