Глава 2. Часть 2. Что? Снова обознались?

Она открыла одну коробку, вставила трубочку и протянула Янь Жую:

— Взрослые ведут задушевные беседы за бокалом вина, а дети — за молоком.

Янь Жуй взял молоко, сначала немного опешил, посмотрел на Вэнь Шиюэ, а затем сделал большой глоток.

Вэнь Шиюэ, глядя на серьезный вид мальчика, вставила трубочку в свою коробку и чокнулась с ним.

Сделав глоток, она спросила:

— Рассказывай, почему подрался? И почему обиделся на маму?

Янь Жуй помедлил, а затем ответил:

— Они сказали, что у меня нет папы.

Вэнь Шиюэ сразу поняла, что произошло.

Насколько ей было известно, Янь Жуй с детства не видел отца и носил фамилию матери.

Тема отца для него была запретной, ее нельзя было ни поднимать, ни обсуждать.

Тем более, когда кто-то задевал его за живое. То, что он подрался, было вполне ожидаемо.

А этот упрямый ребенок, скорее всего, отказался извиняться и наговорил грубостей Янь Сян, поэтому она и не разрешила ему ужинать.

— У меня тоже нет папы, — сказала Вэнь Шиюэ.

Янь Жуй ожидал, что Вэнь Шиюэ спросит его о том, что было дальше, или начнет читать нотации, как учитель или мама, но никак не думал, что она скажет, что у нее тоже нет отца.

Вэнь Шиюэ, держа коробку с молоком, облокотилась на перила и неторопливо начала рассказывать:

— Я своими глазами видела, как умер мой папа. Прямо у меня на глазах. Моя мама много работала, чтобы прокормить нас, и ей было не до меня. Я часто была одна.

— Так что… меня постоянно дразнили из-за того, что у меня нет папы. А я же девочка, ни словом, ни кулаком ответить не могу, — Вэнь Шиюэ говорила все более складно. — У меня еще и друзей не было, никто не хотел со мной дружить. Они только издевались надо мной: обрезали волосы, подкидывали тараканов в портфель, запирали в туалете, жаловались учителю, что я воровка, подставляли меня…

Заметив изумление на лице Янь Жуя, она сделала паузу и, немного изменив свой рассказ, продолжила:

— Мне приходилось все это терпеть, потому что я не могла рассказать маме. Ей и так было тяжело растить меня одной, у нее не было никакой поддержки, и она всегда обо мне заботилась. Если бы она узнала, то очень расстроилась бы. Я не хотела ее расстраивать, поэтому сказала себе, что должна хорошо учиться, вырасти достойным человеком. И у меня получилось.

— Оказывается, у тебя раньше все так плохо было, — сказал Янь Жуй с сочувствием.

— А то! По сравнению с тем, что тебе сказали, что у тебя нет папы, я, наверное, еще больше настрадалась? — спросила Вэнь Шиюэ.

— Похоже на то.

— У других людей есть рот, и мы не можем контролировать, что они говорят. Кулаками проблему не решить, только хуже сделаешь. Они подумают, что тебя это задевает, и будут продолжать издеваться. А если не обращать внимания, то им самим станет неинтересно. Но ты все равно поступил неправильно. Нельзя драться, и тем более нельзя срываться на самых близких. Разве твоя мама виновата? Разве она тебя недостаточно любит?

Вэнь Шиюэ замолчала, посмотрела на Янь Жуя и добавила:

— У нас нет папы, но не забывай, что мама тоже потеряла любимого человека.

— Я пошел, — Янь Жуй резко развернулся.

— Куда? — спросила Вэнь Шиюэ, хотя и знала ответ.

— К маме.

Слушая, как Янь Жуй торопливо спускается по лестнице, Вэнь Шиюэ молча сделала глоток молока и довольно улыбнулась.

Она повернулась, подняла голову к звездам на темном небе и, глядя на них ясным взглядом, сказала с извиняющимся тоном:

— Прости меня, папа, я немного увлеклась, наплела с три короба. Но я хотела как лучше. Не ругай меня там, на небесах.

— Кхм… — раздался неожиданный мужской кашель позади нее.

Вэнь Шиюэ резко обернулась и увидела Линь Сюя, который откуда ни возьмись появился на террасе.

Широкоплечий, с узкой талией, он шел к ней длинными шагами, освещенный тусклым светом фонаря на крыше.

Тлеющая сигарета в его пальцах придавала ему вид небрежного повесы.

Вэнь Шиюэ, прислонившись спиной к перилам, неотрывно смотрела на Линь Сюя, ее пальцы невольно сжали коробку с молоком.

Эти несколько шагов показались ей сном.

К ней шел не Линь Сюй, а Ли Цзе.

— Я не специально подслушивал, я курил здесь, — сказал Линь Сюй, подойдя к Вэнь Шиюэ, и поднял руку, словно извиняясь. — Просто подавился дымом.

Его ленивый, хрипловатый голос звучал особенно магнетически в тишине лунной ночи.

Эти слова мгновенно вернули Вэнь Шиюэ к реальности. Она ослабила хватку на коробке с молоком.

Отводя взгляд, она заметила его длинные, красивые пальцы.

У этого человека были такие же красивые руки, как у Ли Цзе: сильные, стройные, с выступающими костяшками. Между указательным и средним пальцами тлела сигарета.

Более того, даже голос был похож.

Просто мистика какая-то.

Единственное отличие заключалось в том, что голос этого человека был более низким и хриплым, не таким чистым.

Поймав себя на том, что снова сравнивает его с Ли Цзе, Вэнь Шиюэ напомнила себе, что этот человек — не он, просто очень похож.

Один — правильный, другой — хулиган. Они совершенно разные.

Заметив, что Линь Сюй внимательно ее разглядывает, Вэнь Шиюэ отвела взгляд и спокойно сказала:

— Ничего страшного.

Посреди террасы стояла небольшая постройка, крыша которой была окружена цветами, скрывая обе стороны и образуя укромный уголок.

С обеих сторон к террасе вели лестницы. Линь Сюй поднялся с другой стороны, но стены были тонкими.

Видимо, он услышал все, что она рассказывала мальчику, пока курил там, и в конце концов подавился.

Линь Сюй подошел к Вэнь Шиюэ, потушил сигарету о перила и бросил окурок в мусорное ведро.

Его вездесущий запах, смешанный с ночным воздухом, окутал ее. Вэнь Шиюэ незаметно сделала пару шагов в сторону, чтобы сохранить дистанцию.

Однако Линь Сюй заметил это движение.

— Ничего страшного? — он тихо усмехнулся. — А чего ты тогда испугалась?

Он стоял, слегка ссутулившись, черная футболка обтягивала его мускулистую спину.

Он достал из кармана пачку сигарет, постучал ею по перилам, наклонился и взял сигарету губами — все движения были плавными и привычными.

— Кто угодно испугался бы, если бы кто-то внезапно появился ночью, — уклончиво ответила Вэнь Шиюэ.

— Вот как? — Линь Сюй держал сигарету во рту, не зажигая, она слегка подрагивала на его губах. Он говорил невнятно, растягивая слова.

Вэнь Шиюэ кивнула. Не желая оставаться на террасе с этим парнем, у которого есть девушка, она вежливо кивнула:

— Не буду мешать, продолжайте.

Сказав это, она развернулась и пошла прочь, держа в руке недопитое молоко.

— Эй, — окликнул ее Линь Сюй.

Вэнь Шиюэ обернулась, но ничего не сказала.

— Зачем ты наврала ребенку? — с любопытством спросил Линь Сюй.

— Вместо того, чтобы читать длинные нотации, эффективнее рассказать, что у тебя все было еще хуже,

— ответила Вэнь Шиюэ.

Линь Сюй рассмеялся, поднял веки и посмотрел на Вэнь Шиюэ с небрежной улыбкой:

— Да, пожалуй, в этом есть смысл.

Вэнь Шиюэ снова замерла. Может, это лунный свет так действовал, но он был невероятно похож на Ли Цзе, просто одно лицо.

Она кивнула и, больше не медля, быстро ушла.

Кот на крыше прогуливался по краю, глядя на луну.

Он потянулся, и его лапа случайно задела цветочный горшок, который зашатался.

Вэнь Шиюэ как раз проходила под карнизом, когда чья-то сильная рука резко дернула ее назад.

Она споткнулась, повернулась и врезалась во что-то твердое. Ее мгновенно окутал стойкий запах табака.

Почти в то же мгновение позади раздался звон разбившегося цветочного горшка.

Вэнь Шиюэ подняла голову и встретилась с темными, глубокими глазами, которые были темнее ночного неба, словно бездонная вселенная, скрывающая свои тайны.

Черты лица мужчины были резкими, не такими беспечными, как раньше. Весь его облик излучал какую-то благородную силу, которая, казалось, ему не свойственна.

Словно сквозь туман она увидела те самые глаза, которые запомнила с первой встречи и которые не давали ей покоя все эти годы. Они совпадали с образом из ее памяти.

Линь Сюй усмехнулся, его дыхание коснулось лба Вэнь Шиюэ.

Он слегка прищурился, в его глазах плясали смешинки. Низкий, соблазнительный голос звучал с явной иронией:

— Что? Снова обознались?