Глава 57.2

Ся Цинъюань слегка приподнял брови и попытался убедить её:

— Не стоит недооценивать это. Хотя это может увеличить жизнь только на десять лет, это настоящая редкость. Теперь, когда энергия в мире истощена, нелегко найти необходимые компоненты и создать подобное. В целом мире не так много алхимиков, которые могут это сделать. Если бы речь шла не редком Сириусе, я бы не захотел обмениваться им с вами. Неважно, насколько хороши отношения между вами и вашим апостолом, это не так важно, как ваша собственная жизнь, верно?

Юань Сян покачала головой, взяла Нань Хэ за руку и пошла прочь.

Какой бы драгоценной ни была жизнь, есть вещи, которые нельзя обменять. Но Нань Хэ часто оборачивался, устремляя взгляд на эликсир в руке мужчины.

***

После нескольких дней пребывания в поместье Датун наконец пришло время уезжать.

Цю Юэмин лично провожал их в дальнее путешествие.

Расставаясь, он встал перед Юань Сян и долго молчал.

— Не грусти, брат, — мягко утешила его девушка: — Сейчас я возвращаюсь. В будущем еще будет время, когда мы, друзья, встретимся друг с другом.

Цю Юэмин изогнул брови, пряча грусть в глазах. Он был сдержанным и благоразумным человеком, и то, что он сказал в тот день, было пределом его возможностей. Пусть даже ему не хотелось сдаваться, он не запутался бы ещё больше.

— Я всегда буду помнить, что, когда я был заперт в той темной комнате, ты открыла дверь и помогла мне. Такое благодеяние я никогда не забуду.

Попрощавшись с Цю Юэминем и покинув поместье Датун, путешественники направились на юг.

Чжоу Дэюнь был полон надежды, когда приехал, но он никак не мог ожидать, что, когда он будет возвращаться, его жена останется в поместье Датун.

Чжоу Дэюнь на протяжении всего пути ощущал себя потерянным, он был полон печали, а лицо его было измождённым.

— Неужели я действительно такой плохой? Разве всё не наладится, если я изменюсь? — он ел за обеденным столом и лицо его покраснело.

— С тобой все в порядке. Возвращайся и женись на другой женщине, — У Юань поднял голову от горшка с сушеной рыбой: — Если коня привести на водопой, разве сможет он не напиться?

— В любом случае, у людей может быть три жены и четыре наложницы. Если тебя не устраивает одна, ты можешь жениться ещё на нескольких, и у тебя всегда будет та, которая тебе понравится! — это произнёс Ху Саньлан.

Он провел несколько лет в Цзяофане и привык к очарованию человеческих женщин.

— На ком бы я ни женился снова, это будет уже не моя жена. Я ничего не чувствовал, когда она была рядом со мной, теперь, когда она ко мне безразлична, я... — Чжоу Дэюнь задыхался, давился и не мог есть. — Почему она будет одна? Моя госпожа предпочла остаться одна в этом жутком холодном месте, чем пойти домой со мной. Я не могу понять, я не могу понять…

— Это потому, что ты не понимаешь, чего хочет Дин Янь. Ты вообще не можешь ее понять, или вы не подходите друг другу, — Юань Сян вздохнула и похлопала его по плечу: — Забудь об этом, брат Чжоу. У Юань прав, насильно мил не будешь. Возвращайся и живи своей жизнью и будь счастлив.

Чжоу Дэюнь сжал миску и палочки для еды и опустил голову, по его щекам катились слезы, и вид у него был очень жалкий.

Чтобы подбодрить его, слуги семьи Чжоу были более заботливы и внимательны на протяжении путешествия. Они часто нанимали певиц и актрис для выступлений и во время остановок. Но дело в том, что Чжоу Дэюнь отличался от себя прошлого — он ничем не интересовался и был несчастлив.

Вскоре они вернулись в окрестности Цзинду и остановились на постоялом дворе, где отдыхали в прошлый раз.

Ху Саньлан вышел на встречу с Ху Цин во время перерыва и вернулся ни с чем:

— Странно, моя сестра никогда не ночевала вне дома, но люди из Цзяофаня сказали, что она не возвращалась домой уже два дня.

— Действительно? — Юань Сян также очень хорошо помнила как хороша в музицировании А-Цин и скучала по подруге, с которой ей довелось пообщаться совсем немного: — Завтра я схожу вместе с тобой, посмотрим в чём дело.

Ночью в комнате было тихо, Юань Сян спала на кровати, а Нань Хэ, свернувшийся калачиком перед кроватью Юань Сян, внезапно навострил уши.

«А-Сян, кто-то идет», — разбудил он девушку.

Она села, зажав талисман кончиками пальцев, затаила дыхание и устремила взгляд на закрытую дверь.

В коридоре за дверью послышалось несколько шагов, а также несколько легких ударов металла о металл.

Дверь комнаты с грохотом распахнулась. Ледяной ветер с запахом крови ворвался в комнату.

Снаружи дома показался бледнокожий мужчина с длинными распущенными волосами. На нем был поношенный плащ, его руки и ноги были закованы в кандалы, а кости пронизаны железными цепями.

Ду Шо, внезапно пришедший в гости поздно ночью, утратил былое безразличие и спокойствие. Его волосы были растрёпаны, все тело было в пятнах крови. Его дрожащая бледная рука крепко держалась за дверной косяк, он высвободил другую руку и выпустил из объятий девятихвостую лису, находящуюся в коме.

— А-Цин?

— Сестра А-Цин!

Ху Саньлан, который только что прибежал из соседней комнаты, был застигнут врасплох. Он бросился вперед и помог А-Цин, которая была в коме, и обнаружил, что, хотя она была ранена, её дыхание оставалось стабильным, и он, наконец, вздохнул с облегчением.

— Пожалуйста… помогите мне в этот раз. Пожалуйста, спрячьте её, — Ду Шо уставился на Юань Сян.

Его глаза были чёрными, а уголки рта налиты кровью. Он протянул окровавленные пальцы, чтобы развязать поношенный халат на своих плечах, и накинул его на А-Цин:

— Не волнуйтесь, в этом халате Бай Юйпань ее не найдет.

Он снял халат и обнажил верхнюю часть тела. Юань Сян обнаружила, что половина его тела уже полностью была залита кровью.

Что шокировало ещё сильней, так это то, что гремящая железная цепь пронзила его тело, выходя из одной раны, входя и входя в другую. Казалось, мастер своей силой притягивал его к себе издалека за эту цепь и требовал, чтобы он немедленно вернулся к нему.

Ду Шо это не волновало. Он просто смотрел на Юань Сян и выдавливал слово за словом:

— Пожалуйста... пожалуйста... вы, хорошо?

— Да, я позабочусь о ней. Не волнуйся, — поспешно ответила Юань Сян:  — Но ты...

Когда Ду Шо услышал эти слова, он, казалось, наконец вздохнул с облегчением:

— Я в порядке.

Холодный пот на его лбу, смешанный с кровью, потёк по щеке, но на его лице не было и следа боли. Он только взглянул на А-Цин, которая была без сознания на руках у Ху Саньлана, и затем окровавленная фигура исчезла за дверью.