Глава 1 (Часть 5)

Старший сын был занят на работе, вторая дочь жила далеко, младшая ничего не умела, а внук был ещё слишком мал. Чжоу Шулань не интересовалась шахматами, считая, что это пустая трата времени, которое лучше потратить на то, чтобы сшить стельки для детей.

Но сегодня ей наконец-то представился случай сыграть, и, увидев, что Сун Хуайчжоу кивнул, она быстро расставила фигуры на доске.

Когда Тан Шаоюнь закончил складывать пистолет, он выбежал на улицу хвастаться своей новой игрушкой. Тан Синь стало нечем заняться, и она решила понаблюдать за игрой отца. Она совершенно не разбиралась в шахматах, но, присмотревшись, нашла это занятие довольно интересным. Оказалось, что наблюдать за шахматной партией так же увлекательно, как и за игрой в маджонг.

Чтобы лучше видеть, она взяла маленький табурет и села напротив игроков, прямо посередине, словно наблюдая за сражением.

От напряжения она начала вертеть в руках мандарин.

Сун Хуайчжоу посмотрел на неё, а затем на мандарин в её руке. Съев пешку Тан Дацзюня, он взял из корзинки ещё один мандарин и незаметно положил его в глиняный горшок под столом.

Через некоторое время, когда мандарин нагрелся и начал шипеть, он достал его, сдул пепел, очистил от кожуры и положил перед Тан Синь.

— Так он не будет холодным.

Хм?

Тан Синь, глядя на тёплый мандарин, удивлённо посмотрела на Сун Хуайчжоу и встретилась с его серьёзным взглядом.

Она немного растерялась и машинально поблагодарила его.

— Спасибо.

Тан Дацзюнь, услышав её голос, поднял голову и, увидев перед дочерью очищенный и подогретый мандарин, тут же перевёл взгляд на Сун Хуайчжоу.

— Когда моя племянница простудилась, мама так подогревала ей мандарины. Говорила, что это помогает от кашля, — тут же объяснил Сун Хуайчжоу.

Как раз в последние дни Тан Синь немного покашливала, поэтому Тан Дацзюнь не стал ничего подозревать и с удивлением спросил:

— Правда?

Затем он похвалил Сун Хуайчжоу:

— Хуайчжоу, какой ты внимательный.

Сун Хуайчжоу, кивнув и улыбнувшись, продолжил игру. Заметив, что Тан Синь потянулась за мандарином, он предупредил:

— Осторожно, горячо.

Тан Синь: ???

«Он что, меня за дурочку держит? Стоит ли объяснять? Всё равно не поймут», — подумала она и снова сосредоточилась на игре, отправляя дольку за долькой мандарина в рот.

Тан Нин помогала на кухне, но, когда мать начала жарить, та выгнала её, сказав, что она только мешается под ногами. Вместе с мужем, Лю Цуньчжи, она стояла у входа на кухню, откуда открывался вид на гостиную. Увидев поступок Сун Хуайчжоу, она тихо сказала мужу:

— Цуньчжи, я слышала от ребят из части, что с командиром Сун очень сложно общаться. А мне кажется, он хороший человек.

Она редко видела, чтобы гости предлагали свою помощь по хозяйству. Когда Лю Цуньчжи устраивал вечеринки для сослуживцев, те, конечно, спрашивали, не нужна ли помощь, но мало кто действительно помогал.

А тут ещё и такая забота.

Так как Тан Нин не была знакома с Сун Хуайчжоу, она знала о нём только по слухам от жён других военных. Похоже, слухи не всегда правдивы.

Лю Цуньчжи тоже показалось странным поведение Сун Хуайчжоу. Обычно он был не таким. Он посмотрел на Тан Синь. Неужели Сун Хуайчжоу…

Не может быть. Все эти годы ему предлагали познакомиться с девушками в части, и, насколько он знал, его семья тоже очень хотела, чтобы он женился. Но он не проявлял никакого интереса к девушкам.

Однажды он даже сказал, что сейчас думает только о работе и не собирается заводить семью.

Не мог же он влюбиться в Тан Синь с первого взгляда? Конечно, Лю Цуньчжи не считал свою свояченицу плохой. Для него Тан Синь была как родная сестра, хорошая и красивая.

Просто ему казалось, что у Сун Хуайчжоу не может быть таких мыслей, ведь они с Синьсинь почти не знакомы.

Наверное, он просто проявил заботу.

Вскоре Чжоу Шулань закончила готовить. Стол был полон блюд, как на Новый год: жареная рыба, тушёная свинина, свинина с острым соусом, куриный суп и острая курица по-сычуаньски.

Тан Дацзюнь достал бутылку «Улянъе», которую они обычно пили только по праздникам.

После шумного ужина было уже довольно поздно. На следующий день всем нужно было на работу, особенно Тан Синь, которая работала на радиостанции и вставала рано утром. Сун Хуайчжоу не стал задерживаться и собрался уходить.

Чжоу Шулань попросила Тан Дацзюня проводить гостя, но Лю Цуньчжи тут же сказал:

— Папа, я провожу.

Тан Дацзюнь, выпив, проникся ещё большей симпатией к этому молодому человеку.

— Я провожу. Хуайчжоу — наш спаситель.

Сун Хуайчжоу, видя, что лицо Тан Дацзюня покраснело от выпитого, поспешил сказать:

— Дядя, не нужно меня провожать. Мне нужно кое-что обсудить с заместителем командира полка Лю.

Тан Дацзюнь не стал настаивать, но вся семья проводила Сун Хуайчжоу до двери.

Лю Цуньчжи спустился вместе с Сун Хуайчжоу. Зимним вечером было тихо и холодно, и во дворе почти никого не было.

Спустившись, Лю Цуньчжи спросил:

— Старина Сун, о чём ты хотел поговорить?

Сун Хуайчжоу остановился и спросил:

— Скажи, какие требования у семьи Тан к будущему зятю?

— Что?