Глава 230. Очаровательный питомец

— В плодах тоже нет сущности, — раздался голос Цзю Цзуня от входа в пещеру. Белая тень мелькнула, и он вошел внутрь, бросив к ногам Нин Сюэмо пару туфель: — Надень.

Туфли были ярко-зелеными, самого обычного фасона, совсем не похожими на те вещи, которые обычно носил Цзю Цзунь.

Нин Сюэмо, хоть и не была в восторге от этой обуви, понимала, что лучше что-то, чем ничего. Она надела туфли, и, к ее удивлению, они пришлись ей как раз, словно были сшиты по ее мерке. Обувь оказалась удивительно удобной. Нин Сюэмо чувствовала себя так, будто ступала по мягкой траве.

— Цзю Цзунь, где ты взял эти туфли? — спросила Нин Сюэмо, сделав несколько шагов и наслаждаясь комфортом. Они были куда удобнее ее прежних шелковых сапожек.

— Нам нужно уходить отсюда. Пошли, — ответил Цзю Цзунь, не отвечая на ее вопрос, и направился к выходу из пещеры.

Нин Сюэмо последовала за ним:

— Ты нашел выход?

— Почти.

Глаза Нин Сюэмо заблестели. Она с энтузиазмом спросила:

— И где же он?

Маленький Цилин, следовавший за ними, тоже широко раскрыл глаза, с надеждой глядя на Цзю Цзуня. Он провел в заточении так долго, что успел обследовать каждый уголок этого места. И не нашел ни одного выхода, даже размером с мышиную норку!

Внутри Каменного Духа, помимо прохода, через который они попали сюда, и этой большой площадки, больше не было никакого пространства. А в конце прохода, через который они упали, не было никакого выхода.

За тысячу лет маленький Цилин обошел эти места не одну тысячу раз.

Этот Каменный Дух был словно Писью: всё в себя впускал, но ничего не выпускал…

Цзю Цзунь посмотрел на маленького Цилина.

Хотя Цилин был на полголовы выше его, Цзю Цзунь своим взглядом полностью подавлял его.

Ледяной взгляд Цзю Цзуня заставил Цилина вздрогнуть и спрятаться за спину Нин Сюэмо, вцепившись в ее одежду.

— Выходи! — слегка нахмурился Цзю Цзунь. Эти слова явно были обращены к Цилинy.

Цилин снова вздрогнул и робко выглянул из-за спины Нин Сюэмо:

— Ч-что такое?

— Раз ты священный зверь, веди себя подобающе! Что за робость? Выходи и говори прямо! — Цзю Цзунь продолжал отчитывать его, его голос звучал еще властнее.

Маленький Цилин явно боялся его и не хотел выходить, но и ослушаться не смел. Он отошел от Нин Сюэмо всего на пару шагов, не выпуская из рук ее одежду, словно испуганный ребенок, держащийся за маму:

— Что тебе нужно?

— Хочешь уйти отсюда вместе с нами?

Цилин закивал, как цыпленок клюющий зерно:

— Конечно, конечно!

— Десять лет, — медленно произнес Цзю Цзунь.

Цилин непонимающе уставился на него.

— Десять лет будешь слушаться моих приказов, и я выведу тебя отсюда.

Другими словами, Цилин должен был стать его фамильяром на десять лет, а после этого получить свободу.

Лицо маленького Цилина покраснело:

— Мы, Циллины, — священные звери! Мы не подчиняемся людям!

— Храбро сказано, — с легкой похвалой произнес Цзю Цзунь. — Тогда продолжай жевать листья. — Он взял Нин Сюэмо за руку. — Идем.

Они пошли вперед, а маленький Цилин, помедлив, все же последовал за Нин Сюэмо, явно решив выбраться из заточения.

Нин Сюэмо, держа за руку одного решительного малыша, и с другим, синекожим малышом, семенящим следом, невольно улыбнулась.