Старые узы

Я уже давно забыла, с каким презрением смотрела на него при нашей первой встрече. Впрочем, это неудивительно: что еще может чувствовать высшее божество, достигшее просветления миллионы лет назад, подобрав мальчишку, едва оперившегося?

Стоял снежный день. За все эти годы я повидала и небеса, и мир людей, и от этого немного устала. Хотела полюбоваться пейзажами северной части Пурпурного царства, но тут пошел снег.

Белая пелена навевала скуку. Я уже собиралась отправиться в Мир демонов, как вдруг, обернувшись, наступила на что-то мягкое. Заглянув под толстый слой снега, я различила нечто бирюзовое.

Мамочки, неужели привидение?...

Но тут я вспомнила, что я — богиня. Какой-то жалкий призрак, да еще и засыпанный снегом, вряд ли представляет угрозу. Решила все же взглянуть.

Наклонившись, я вытащила из-под снега ребенка, лет трех-пяти. Его пульс был едва ощутим.

Столько лет без дела, и вдруг — ребенок! Это было довольно забавно. Я уже хотела забрать его с собой, но, присмотревшись к его одежде, почувствовала что-то знакомое… И тут меня осенило: небеса тебя покарают, это же ученик того самого!

Мы с ним не были близки, виделись всего шесть раз за несколько сотен лет. Но стоило ему открыть рот, как он начинал говорить без умолку. Словно старый друг, он хватал меня за одежду, усаживал рядом и начинал свой рассказ.

Четыре раза из шести я была вынуждена просидеть на каменной скамье, слушая его по полгода. Помню только, что, хотя он и стал божеством, пройдя путь тренировок, от обычного человека, кроме титула, у него не было ни безразличного вида, ни характера, свойственных божествам. Он постоянно волочился за девушками. Впрочем, распутных небожителей я видела немало, так что он не был исключением.

Потом он спустился в мир людей, занял гору, богатую духовной энергией, основал свою секту, назвал себя Цин Чжань и несколько раз приглашал меня в гости. Помню, как я сидела в беседке, показывая пальцем на его белое одеяние, совершенно ему не подходящее, полное аскетизма, и смеялась до упаду, смущая приносившего чай ученика.

Я отнесла ребенка в его Павильон Линтянь. Увидев бледное лицо мальчика, ученик, стоявший у ворот, бросился бежать в главный зал, крича во все горло: — Учитель! Младший ученик вернулся!!

Цин Чжань, занятый осмотром травм ребенка, не обратил на меня внимания, лишь велел другим ученикам подать мне чаю и, взмахнув рукавом, закрыл двери главного зала.

Мне стало любопытно, почему он так переживает за этого полумертвого ребенка.

Позже он объяснил, что у мальчика большая предрасположенность к бессмертию, и вознесение — лишь вопрос времени. Он не хотел, чтобы что-то помешало этому.

— Как его зовут? — спросила я.

Цин Чжань, с загадочной улыбкой, посмотрел на меня: — Я еще не дал ему имени. Если у богини Ло есть желание, она может назвать его.

Я поняла, что он поддразнивает меня, но, вспомнив бледное, слабое личико и маленькое тельце, погребенное под толстым слоем снега, почувствовала укол совести. Когда потомкам лисьего клана приходилось сталкиваться с подобным?

Видя мое молчание, он самодовольно улыбнулся, словно ожидал этого.

— Пусть будет… — вдруг сказала я. — Фу Юй… Как тебе?

— Что?

— Вот так… — Я обмакнула палец в чай и написала на столе два иероглифа: «Фу Юй».

Цин Чжань посмотрел на надпись и кивнул.

— Он выглядит таким хрупким. Его здесь не обижают?

— Почему богиня Ло вдруг заинтересовалась этим?

— …

— Его никто не обижает. Богине Ло лучше позаботиться о своих лисьих потомках, а то их еще молнией и огнем испепелит.

— …И то верно, — вздохнула я. — Это я навлекла на них беду.

Цин Чжань сдул пену с чая и небрежно сказал: — Это не вина богини Ло. На небесах полно завистливых.

— Верно…

— Хотя он и популярен, есть и те, кто его недолюбливает. Если богиня Ло не против, можете остаться здесь и побыть с ним.

Я удивленно посмотрела на него. Он же отвел взгляд: — Детям лучше, когда вокруг много людей.

— В таком случае, благодарю.

Следующие несколько лет я провела рядом с ним в качестве старшей сестры, пока однажды…