Глава 6 (Часть 2)

—

Лицо Се Нина на мгновение застыло, прежде чем он медленно ответил: — Нет.

— Расскажи мне, почему.

Линь Чаншу не выглядел ни разгневанным, ни растерянным, как ожидал Се Нин. Выражение его лица было на удивление мягким. Он кивком указал на место рядом с собой, приглашая Се Нина сесть: — Я думал всю ночь, но так и не понял.

Если бы Линь Чаншу гневно допрашивал его или, что еще хуже, сразу полез в драку, Се Нин знал бы, как реагировать. Но его нынешнее спокойствие застало Се Нина врасплох.

Потому что это было немного похоже на Се Цуна. В детстве, когда Се Нин ошибался, Се Цун всегда подзывал его к себе, никогда не ругал, а лишь мягко спрашивал о причине.

Се Нин осторожно сел и повернул голову к Линь Чаншу.

На лице Линь Чаншу действительно не было и тени гнева. Та свирепость, с которой он смотрел на него во время отжиманий, исчезла. Он был сама мягкость, смени внешность — и будет вылитый Се Цун.

— Что смотришь? — сказал Линь Чаншу. — У нас с твоим братом такие хорошие отношения, я же не могу избить его родного брата.

Се Нин помолчал немного: — Я и сам не знаю.

— Не знаешь, поэтому набрасываешься на людей? — Линь Чаншу усмехнулся. — Лучше бы сказал, что любишь своего брата, и от любви до ненависти решил мне отомстить. Это было бы хоть немного правдоподобнее.

Брови Се Нина дернулись.

— Шучу, — добавил Линь Чаншу. — Но и в то, что я тебе нравлюсь, я не верю. Поэтому никак не могу этого понять.

— Откуда ты знаешь? — Се Нин посмотрел прямо перед собой. — Может, ты мне и правда нравишься.

Линь Чаншу увидел, как Се Цун и Тан Мин идут к ним через площадку, оживленно болтая. Пока те двое не заметили их, он быстро схватил Се Нина за руку: — Пойдем в другое место.

За спортивной площадкой находился старый жилой комплекс для семей сотрудников. Линь Чаншу затащил Се Нина в обшарпанный подъезд и остановился в нише под лестницей: — Нравлюсь?

Се Нин не сразу понял, о чем он говорит. Его взгляд упал в угол: — А что, нельзя?

— Не шути, — сказал Линь Чаншу. — Я серьезно. Если это из-за любопытства к гомосексуальности или из каких-то экспериментальных соображений, то я могу тебе сказать только одно: эта дорога нелегкая, темная тропа. Выбрось эти мысли из головы как можно скорее. Твой брат уже… ну ты понял. Если в семье будет двое геев, ваши родители с ума сойдут.

— …Я таким родился, — сказал Се Нин.

— А, — Линь Чаншу опешил. — Тогда почему ты меня поцеловал?

У Се Нина тут же разболелась голова.

Линь Чаншу дал ему возможность отступить, почему он ею не воспользовался?

— Захотел и поцеловал. Имею право.

В конце концов, Се Нин выбрал самое бесстыдное оправдание.

Линь Чаншу, казалось, рассмеялся от злости. В следующую секунду он внезапно схватил Се Нина за подбородок, швырнул его к стене и, наклонившись, впился в его губы.

Только тогда Се Нин понял, насколько силен Линь Чаншу. Его рука была как железные тиски, и как бы Се Нин ни старался, он не мог сдвинуться ни на миллиметр. Стоило ему поднять ногу, как Линь Чаншу резко схватил его за плечи и развернул, прижав щекой к шершавой стене. По лицу разлилась тупая боль.

— Щенок… — прошипел Линь Чаншу сквозь зубы. — Молоко на губах не обсохло, а уже лезешь к людям? Я из уважения к твоему брату говорил с тобой по-хорошему, а ты что, за дурака меня держишь?

Се Нин только что на площадке удивлялся, почему Линь Чаншу с его очевидно вспыльчивым характером не взорвался сразу. Оказалось, просто еще не пришло время.

— Поцеловал так поцеловал, — сказал Се Нин. — Ты только что тоже меня поцеловал. Мы квиты, разве нет?

Линь Чаншу, к своему удивлению, нашел его слова весьма разумными. Он ослабил хватку и в тусклом свете подъезда посмотрел Се Нину в глаза. Глядя в его похожие на стекляшки зрачки, он помолчал, а потом вдруг отвернулся и усмехнулся: — А ты и правда довольно красивый.

— Цун-эр, хватит торчать в дверях, — сказал Тан Мин с зубочисткой во рту. — Скоро в изваяние превратишься, ждешь его, что ли?

— Он только что болел, а в обед уже пропал, — нахмурился Се Цун. — Как я могу быть спокоен?

— Ты же ему не родной отец… — Тан Мин вдруг вспомнил о семейных делах Линь Чаншу и замолчал.

Когда Линь Чаншу вернулся, Се Нин шел за ним, отставая на две ступеньки и понурив голову.

— Чаншу!

Се Цун поспешно шагнул вперед, собираясь проверить температуру, но Линь Чаншу уклонился: — Жар спал, я в порядке. Просто хотел прогуляться.

Рука Се Цуна замерла в воздухе, а затем он неловко опустил ее, переводя взгляд на Се Нина позади Линь Чаншу: — Нин Нин, вы вместе были?

— Случайно встретились, — Линь Чаншу зевнул. — Пошли. Что сегодня на уроках проходили, расскажи…

Бросив на брата последний недоуменный взгляд, Се Цун позволил Линь Чаншу обнять себя за шею и увести.

Линь Чаншу пошел с Се Цуном посмотреть на военную подготовку Се Нина и от палящего солнца искал тень по всей площадке.

— Почему твой брат не загорает? — спросил Линь Чаншу. — Тренировки же почти закончились. Все вокруг него выглядят так, будто только что вылезли из угольной кучи, а он один там сияет.

— Это от мамы унаследовал, — Се Цун обмахивал Линь Чаншу листком с заданиями. — Завидуешь? Ты тоже довольно бледный.

— Не завидую, — фыркнул Линь Чаншу. — Зачем мужчине быть таким белым? Темная кожа выглядит здоровее.

Се Цун улыбнулся.

— После показательных выступлений у них будет приветственный вечер для первокурсников. Пойдем?

— Это твой брат тебя позвал? — Линь Чаншу, подперев подбородок рукой, взглянул на Се Цуна. — В этом же нет ничего интересного. После него все равно придется возвращаться на вечерние занятия. По сути, просто найдем место, чтобы порешать задания. Уж лучше в классе остаться.

— Он еще ребенок, ему все в новинку, — сказал Се Цун. — Если ты не пойдешь, я тоже не пойду.

— Он — Головастик, а ты — Большой Головастик, — засмеялся Линь Чаншу. — Ладно, пойдем. Позовем Тан Мина.

Только тогда Се Цун удовлетворенно отвел взгляд от лица Линь Чаншу.