Глава 5 (Часть 1)

Глава 5

За всю свою жизнь Линь Чаншу редко напивался. Он и сам не понял, что на него нашло сегодня. Проспав весь день, он под действием алкоголя умудрился проспать до десяти с лишним вечера.

Когда он проснулся, Се Цун дремал, прислонившись к прилавку. Его голова то и дело опускалась, на плечах была куртка, которую принес Се Нин. Сам Се Нин сидел на маленьком стульчике у входа в магазин и играл в телефон, не глядя внутрь.

Линь Чаншу помотал головой, избавляясь от остатков головокружения, а затем легонько толкнул Се Цуна: — Цун-эр, просыпайся.

Се Цун резко открыл глаза. Увидев, кто перед ним, его взгляд смягчился: — А, это ты.

Линь Чаншу кивнул: — Возвращайтесь скорее. Я думал, вы давно ушли. Спасибо за помощь.

— Не за что, — Се Цун встал и потянулся. — Это ты устал. Мне кажется, ты не заболел ли? Спать так долго весь день.

— Да быть не может, — усмехнулся Линь Чаншу. — Я здоров как бык.

На следующий день «здоровый как бык» Линь Чаншу пришел в школу, отсидел один урок, и у него начала кружиться голова. Се Цун только приложил руку к его лбу, как тут же отдернул ее от жара.

— У тебя температура, — сказал Се Цун.

— Что? Не может быть, — Линь Чаншу покачал головой, отчего головокружение только усилилось, и ему пришлось опереться на стену. — Черт… Неужели?

— Я пойду отпрошу тебя, — нахмурился Се Цун. — Я так и знал, почему ты проспал весь день. Даже свинья столько не спит.

— Подожди, подожди, — Линь Чаншу прислонился к стене и с трудом закрыл глаза. — Не говори, что у меня температура. Скажи, что мне нехорошо и нужно отдохнуть в общежитии.

— Но как же…

— Я не хочу уколов, — тихо сказал Линь Чаншу. — Я не хочу уколов.

Се Цун вспомнил, как Линь Чаншу сопротивлялся анестезии во время лечения зуба, и кое-что понял. Он снова сел: — Ты боишься иголок?

Линь Чаншу замолчал, только поджал губы.

Се Цун усмехнулся и пошел к учителю.

Такому хорошему ученику, как Линь Чаншу, отпроситься было довольно легко. Классный руководитель велел Се Цуну обязательно проводить его до общежития и только потом возвращаться на занятия.

Хотя Се Цуну очень хотелось остаться с Линь Чаншу, он понимал, что у него нет причин тоже отпрашиваться. Поэтому, убедившись, что Линь Чаншу выпил лекарство, забрался на кровать и укрылся одеялом, он дал ему несколько наставлений и вернулся в класс.

Мыслями он все время был с Линь Чаншу, поэтому все утро слушал невнимательно, постоянно отвлекаясь. Он даже забыл обещание Се Нину посмотреть на его военную подготовку после уроков и, пройдя через спортивную площадку, направился прямиком в общежитие.

Се Нин, стоявший в строю под палящим полуденным солнцем, увидел брата. Радость в его глазах мелькнула и тут же сменилась разочарованием, потому что он видел, как Се Цун, нахмурившись и поджав губы, прошел мимо, не останавливаясь ни на мгновение.

Что случилось? — подумал Се Нин.

Линь Чаншу спал беспокойно, его постоянно бросало то в жар, то в холод. Он то скидывал одеяло, то снова укрывался. В один момент ему хотелось укрыться десятью одеялами, а в другой — раздеться догола и прыгнуть в ледяную воду.

Ему снились обрывочные сны. Снова приснился отец. Во сне отец больше не вздыхал и не курил молча, сгорбив спину. Он своими теплыми сильными руками поднял его над головой и кружил, кружил… А мама стояла рядом и смотрела на них с нежной улыбкой.

Наверное, когда человек болеет, он становится уязвимым. Линь Чаншу и сам не понял, когда начал плакать. Когда он опомнился, подушка уже была мокрой.

Выплакавшись, он почувствовал себя немного лучше. Тело стало легким, а горящие веки немного остыли. Линь Чаншу сел, прислонившись щекой к стене.

Одежда промокла от пота и неприятно липла к коже. Линь Чаншу посидел немного, а потом с трудом слез с кровати, чтобы переодеться и принять душ.

Он не помнил, чтобы когда-либо чувствовал себя таким слабым. Он стянул одежду наполовину, но она застряла на голове. Как он ни старался, снять ее не получалось. В отчаянии он плюхнулся на стул, решив немного отдохнуть, а потом продолжить борьбу.

— …Что это за вид?

Се Цун открыл дверь и, увидев Линь Чаншу, рассмеялся: — Почему не лежишь в кровати? Зачем спустился?

— Не могу снять одежду.

Линь Чаншу открыл рот и сам испугался своего хриплого голоса. Горло будто заложило минами, которые взрывались при каждом слове.

— Зачем ты снимаешь одежду? Хочешь переодеться?

Се Цун не спешил помогать ему освободиться. Он наклонился и с интересом посмотрел на то, как тонкая футболка обтягивает его лицо.

— Принять душ, я весь вспотел… Ты поможешь мне или нет?!

— Принять душ? — Се Цун продолжал его разглядывать. Его взгляд скользнул по кончику носа, образовавшему маленький «шатер» из ткани, и опустился ниже. Се Цун знал, что там губы. — Нельзя мыться, когда у тебя температура. Это же элементарно, ты не знал?

— Да знаю я, черт возьми! Я просто… Что это было?

— Ничего, — Се Цун отстранился и коснулся своих губ.

Даже сквозь слой одежды — отчетливое, мягкое прикосновение.

Словно мягкое облако.

Линь Чаншу и не подумал ни о чем другом, решив, что просто что-то коснулось его губ. Он поднял руку, чтобы сорвать с себя одежду.

— Ладно, ладно, я помогу.

Се Цун наконец сжалился и помог ему снять футболку, но мыться не позволил: — Если сейчас помоешься, завтра снова будет температура. Подожди, пока жар спадет.

— Не будет температуры, ты дай мне…

— Ты плакал? — внезапно спросил Се Цун.

Линь Чаншу замер.

Он действительно плакал перед тем, как слезть с кровати, но неужели это было так заметно?

Черт, я уже второй раз плачу перед Се Цуном?

Какой позор…

Се Цун по выражению лица Линь Чаншу понял, что угадал, и не смог сдержать улыбки: — Заболел и прячешься, чтобы поплакать в одиночестве. Чаншу, это… так мило.

Когда один гей слышит от другого мужчины (с неизвестной ориентацией), что он «милый», это определенно нельзя игнорировать. Но Линь Чаншу и Се Цун были слишком близки, настолько, что Линь Чаншу в одностороннем порядке определил их отношения как социалистическую братскую дружбу. Поэтому он снова ничего не заподозрил: — Отвали. Дай мне помыться.

— Говорю же, нельзя мыться при температуре.

Се Цун с удовольствием обнаружил, что у Линь Чаншу с температурой совершенно пропала его обычная сила (словно он переел шпината). Его легко прижали к стулу. Возмущенный взгляд, которым Линь Чаншу сверлил его, напоминал взгляд кошки, которой наступили на хвост.

— Переоденься. Я принесу горячей воды, оботрешься.

Линь Чаншу неохотно сопротивлялся, но на него все равно насильно натянули толстовку.

— Жди здесь, и не двигайся. Сейчас ты меня точно не одолеешь, — Се Цун погрозил ему пальцем и, взяв таз, ушел в ванную.

Линь Чаншу услышал, как Се Цун напевает. Похоже, у него было отличное настроение. Линь Чаншу, прислонившись к спинке стула, усмехнулся.

— Цун-эр!

Говорить громко было больно. Крикнув, Линь Чаншу закашлялся.

— Что случилось? — Се Цун выбежал из ванной.

— Пить хочу, горло болит, — Линь Чаншу указал на пустой стакан.

— Пей горячую воду, быстрее поправишься.

На лице Се Цуна не было и тени раздражения. Он налил стакан горячей воды, проверил губами температуру и только потом протянул ему.

— Какой же ты заботливый, — сказал Линь Чаншу, беря стакан. — Девушке, которая станет твоей, невероятно повезет. Ее предкам точно воздастся.

— А кто тебе сказал, что мне нравятся девушки? — Се Цун посмотрел на него с усмешкой.

Рука Линь Чаншу, державшая стакан, дрогнула. Он недоверчиво поднял голову, а затем показал большой палец: — Круто! Очень круто, Цун-эр! Я думал, что в этой комнате достаточно нас с Тан Мином — двух геев. Не ожидал, что ты скрывался лучше всех.

Уголки губ Се Цуна дернулись.

Вот же простофиля!

— Я принесу тебе воды, — сказал Се Цун. — Оботрешься и ложись в кровать. Поправляйся скорее, чтобы мне не пришлось за тобой ухаживать, понял, предок?

Линь Чаншу отдал честь.

— Сник?

Тан Мин, войдя в комнату, увидел Линь Чаншу, свернувшегося калачиком на кровати с закрытыми глазами и раскрасневшимися щеками.

— У него температура, — Се Цун приложил палец к губам. — Только что заснул.

— Я так и понял, почему он спит как убитый, — Тан Мин понизил голос. — Просто лежит в комнате? В больницу не пойдет?

Се Цун сам не знал почему, но не хотел рассказывать другим о маленьком секрете Линь Чаншу — его боязни иголок. Поэтому он просто сказал: — Температура невысокая, а идти в больницу, записываться — это хлопотно. Поспит, и, наверное, все пройдет.

Тан Мин кивнул и сел есть.

В деревянную дверь тихонько постучали два раза, и снаружи раздался голос Се Нина: — Гэгэ?

Се Цун вышел.

— Почему ты пришел в это время… Хорошо, что этого дурака Чан Имина нет в комнате, — нахмурился Се Цун. — Что-то случилось?

— Ты сказал, что придешь посмотреть на мою тренировку в обед, — Се Нин поднял голову на брата. — Ты не пришел.

Се Цун только сейчас вспомнил об этом и виновато сказал: — Прости, Нин Нин. У Чаншу температура поднялась, я спешил вернуться, чтобы позаботиться о нем.

Се Нин поджал губы: — Ладно.

— Ах, да, — сказал Се Цун. — У вас же во время тренировок нет вечерних занятий? Не мог бы ты помочь присмотреть за Чаншу?