Глава 27.2

Цзинь Яотяо наблюдала за тем, как Ван Шэн готовит «белку-мандаринку»* — рыбу, обжаренную особым образом.

П.п.: Название этого блюда происходит от способа его приготовления. Рыба-мандаринка (китайский окунь) надрезается и обжаривается таким образом, что она становится похожа на пушистый хвост белки.

Во время пробного открытия нового ресторана мастер Ту передал дела в «Сюньсян Янь» своим старшим ученикам и сам пришёл помогать. Сейчас он, прищурив свои глаза, словно только что вылущенные из стручка бобы мунг, готовил соус. Поджатые губы и серьёзное надутое лицо с вечно хмурым выражением делали его похожим на хорошо удобренный кочан капусты.

Огромная рыба-мандаринка была филигранно надрезана вдоль костей, а на поверхности рыбы мастерски вырезаны узоры. Этот этап — настоящее испытание для повара, требующее высочайшего мастерства владения ножом. Каждый надрез должен быть не слишком глубоким и не слишком мелким. Если надрезать мелко, то после обжарки рыба не будет выглядеть достаточно красиво, а если слишком глубоко — рыбу уже не спасти.

Ван Шэн отлично владел ножом. Обваляв рыбу в крахмале, он опустил её в кипящее масло. Раздалось шипение, и по кухне тут же поплыл аппетитный аромат.

Сегодня он приготовил много блюд, и все они получились превосходно. Цзинь Яотяо была довольна.

Хотя она и сама прекрасно готовила, не могла же она одна следить за всеми ресторанами «Миндэ». Рано или поздно ей придётся передать управление филиалами своим доверенным людям. У мастера Ту был скверный характер, но, возможно, именно поэтому все его ученики обладали прочной базой. После небольшой подготовки они станут для неё надёжной опорой и смогут взять на себя большую ответственность.

После того, как несколько руководителей компании и поваров ушли вместе с её дядей, она задумалась о том, как удержать ценных специалистов.

Душа ресторана, несомненно, заключается во вкусе блюд. Но она хотела сделать «Миндэ» крупной сетью, поэтому не могла вечно хранить свои секреты. Так как же ей поступить, когда такие молодые повара, как Ван Шэн, смогут работать самостоятельно? Как гарантировать, что, достигнув успеха в мастерстве, они не уйдут?

Полагаться на чью-то совесть было бы слишком наивно. Кто в этом мире не гонится за славой и богатством?

Под её пристальным взглядом Ван Шэн осторожно обжаривал голову и хвост мандаринки, боясь ошибиться. Когда под воздействием высокой температуры рыба приобрела красивую форму, он, наконец, вздохнул с облегчением и, подхватив хрустящую обжаренную рыбу со сковородки, переложил её на блюдо.

Вдыхая аромат жареной рыбы, Цзинь Яотяо вдруг сказала:

— Хорошо сделано. У тебя самый быстрый темп работы. Когда откроется филиал «Инь Янь», я доверю его тебе. А компания даст тебе пять процентов от прибыли этого филиала.

Услышав это, мастер Ту резко поднял голову. Другие ученики тоже начали переглядываться.

Ван Шэн, немного растерянно держа палочки, пробормотал:

— Директор… директор Цзинь?

Под взглядами всех присутствующих Цзинь Яотяо спокойно озвучила решение, принятое совместно с отцом:

— Это касается не только Ван Шэна, но и всех вас. В будущем у «Миндэ» будет всё больше ресторанов, и каждый из них нуждается в управляющем. Компания выделит пять процентов от прибыли каждого филиала в качестве вознаграждения шеф-повару. Мы не можем позволить вам вечно жить на одну зарплату.

На кухне воцарилась тишина. Но в глазах всех, включая Ван Шэна, зажёгся огонёк.

Они были ещё молоды, когда пришли учиться у мастера Ту, и были готовы к тому, что долгое время будут работать на него, не задумываясь о будущем. Их жизнь казалась предсказуемой и однообразной.

Они слышали, что повара, ушедшие с третьим господином Цзинем в компанию семьи Чэн, получили зарплату, намного превышающую ту, что платили в «Миндэ». Честно говоря, эта сумма не оставила равнодушными тех, кто остался.

Только чувство долга и другие подобные соображения удерживали их от соблазна.

А теперь директор Цзинь сказала, что у каждого из них есть шанс стать акционером ресторанов «Миндэ»!

Значит, чем лучше будет работать ресторан, тем больше они заработают?

Это заявление было подобно свече, зажжённой в кромешной тьме и осветившей путь, который они раньше не замечали.

Брови мастера Ту нахмурились, как маринованные стручки фасоли, только что вынутые из банки. Он стукнул поварёшкой по краю кастрюли:

— Кто тебе это велел? Кто-то опять нажаловался? Говори, кто это был! Не скрывай! Я его сейчас же в кастрюлю засуну!

Когда он начал разыгрывать «злого полицейского», все ученики съёжились. Но в то же время, вспоминая слова Цзинь Яотяо, их сердца горели энтузиазмом, и они работали с удвоенной энергией.

Хотя раньше они тоже относились к своей работе серьёзно, но разве можно сравнить работу на кого-то и работу на себя?

Глядя на разгневанного мастера Ту, Цзинь Яотяо не смогла сдержать улыбки:

— Дядя Ту, не стоит так горячиться. Мы с папой просто считаем, что вы много работаете, и не хотим, чтобы вы чувствовали себя обделёнными. Это касается не только их, но и вас. Мы же с папой забрали акции у дяди? Я хочу передать часть из них вам. Вы столько лет учили учеников и управляли «Сюньсян Янь». Вы это заслужили.

Мастер Ту машинально отказался:

— Мне это не нужно!

Он был учеником, которого лично воспитал старик Цзинь, и придерживался взглядов старой школы. Он считал, что раз уж стал учеником, то должен служить семье Цзинь до конца своих дней.

Справедливости ради, отец Цзинь всегда хорошо к нему относился и никогда не скупился на зарплату. У него не было особых амбиций. Его устраивала спокойная жизнь, и он не претендовал на то, что ему не принадлежало.

Но Цзинь Яотяо покачала головой:

— Дядя Ту, это наше с папой решение. Возьмите, не отказывайтесь. Это не так уж много акций. Когда «Миндэ» станет процветающей компанией, вы сможете использовать дивиденды, чтобы купить что-нибудь для своей семьи.

Мастер Ту опешил, и слова отказа застряли у него в горле.

В его возрасте куда же без семьи? Жена, дети, невестка, внуки: семь-восемь человек. И, конечно же, нельзя сказать, что им совсем не нужны были деньги.

Недавно он позвонил одному из учеников, ушедших к третьему господину Цзиню, и отругал его за предательство. Ученик не смел возражать и молчал в трубку. Но позже перезвонил и робко сказал, что владелец компании семьи Чэн готов платить ему шестизначную сумму.

Он тогда обрушил на неблагодарного ученика град проклятий. А вернувшись домой, услышал от жены, что сын с невесткой работают в другом городе, их дети подросли, и им нужно купить квартиру, чтобы дети могли учиться там же. А это немалые деньги.

Мастер Ту, который мог отчитывать учеников на кухне без запинки, в тот день, выслушав жену, заперся в комнате и выкурил две пачки сигарет, держа в руках телефон и смотря на него. Но так и не перезвонил тому ученику.

Он знал, почему Чэн Чэнь готов платить такие деньги. Семья Цзинь сейчас переживает трудные времена в Линьцзяне, и если он уйдёт, то многие ученики последуют за ним. Куда бы они ни пошли, даже если не к господину Чэну, потеря ключевых специалистов станет для компании семьи Цзинь серьёзным ударом.

Но он всю жизнь прожил честно и не мог воткнуть нож в спину.

Теперь, когда Цзинь Яотяо упомянула его семью, он живо представил себе свою жену, сидящую в гостиной и с озабоченным видом подсчитывающую остатки на сберегательных счетах с помощью калькулятора.

Мастер Ту открыл было рот, чтобы что-то сказать, но посмотрел на Цзинь Яотяо, которая спокойно вынимала из духовки противень с хрустящими голубями, ничуть не боясь его гнева.

Зажаренные в духовке голуби с блестящей красно-коричневой хрустящей кожицей, такой гладкой, словно её надули, источали божественный аромат. Он хмыкнул, опустил своё морщинистое лицо и продолжил помешивать густой соус в кастрюле.

Но в его глазах, устремлённых на соус, виднелась тёплая улыбка, которую он не смог скрыть.

«Вот девчонка».

***

Цзинь Яотяо, поставив на стол хрустящих голубей, почувствовала вибрацию телефона в кармане. Сняв терморукавицы, она достала его и увидела, что звонит Лэй Цю.

Лэй Цю вместе с группой журналистов с телевидения, которые брали у неё интервью раньше, ждала у входа. Цзинь Яотяо, выйдя встретить их, удивилась:

— Сестра Лэй, как ты здесь оказалась?

Лэй Цю, улыбаясь, ответила:

— Случайно узнала, что они собираются к вам взять интервью, вот и решила присоединиться.

Цзинь Яотяо опешила.

Авторитет «Миндэ» был не так уж велик. Отец уже использовал все свои связи, чтобы пригласить журналистов на юбилейный банкет. На этот раз во время пробного открытия «Инь Янь» в торговом центре вряд ли получится повторить ажиотаж, который был на открытой площадке у реки. Поэтому она и не думала приглашать прессу.

И вдруг журналисты сами пришли?

Причём это была та же команда с телевидения. А это совсем не то же самое, что журналисты с местных новостей, которых пригласил её отец, используя свои связи. Цзинь Яотяо взглянула на логотипы на их микрофонах — это была съёмочная группа самой популярной в Линьцзяне вечерней новостной программы.

Лэй Цю тоже не знала, почему руководство вдруг дало такое распоряжение. Но у неё сложилось хорошее впечатление о Цзинь Яотяо, поэтому она искренне радовалась за неё:

— Я хотела зайти после работы. Но ты зовёшь меня сестрой, так что я должна была тебя поддержать.

Цзинь Яотяо посмотрела на ноги Лэй Цю, и та, не сдержавшись, улыбнулась, отчего возле её глаз появились маленькие морщинки:

— Не волнуйся, сегодня на мне тёплые колготки.

Цзинь Яотяо тоже рассмеялась и, жестом приглашая их войти, сказала:

— Проходите.

Ожидавшие снаружи посетители, увидев логотипы телеканала на камерах и микрофонах журналистов, были изумлены.

Неужели «Миндэ» настолько крут, что привлёк внимание самой популярной вечерней новостной программы Линьцзяна? Кто ещё из ресторанов города может похвастаться таким вниманием прессы на открытии?