Глава 6. Затем он понимающе улыбнулся и перестал беспокоиться

Ли Хаотянь закрыл глаза, а когда снова открыл, в его раскосых глазах цвета персика бушевал вихрь.

Его белая одежда прилипла к телу, обрисовывая крепкую грудь и тонкую талию. Он осторожно поднял из воды Ся Чуцин, которая была без сознания и крепко зажмурилась.

Шелковое платье персикового цвета на Ся Чуцин, которую он держал на руках, плотно облепило ее тело, а под ним смутно угадывался традиционный нагрудник-дудоу.

Взгляд Ли Хаотяня слегка блеснул. Крепко сжав тонкие губы и нахмурившись, он прижал ее к себе и вошел в комнату.

В это время служанки, пришедшие в себя, уставились на промокшего Ли Хаотяня, и тут же раздался оглушительный визг.

Картина промокших насквозь бога Поместья Ли, Ли Хаотяня, и богини Ся Чуцин глубоко врезалась в память этих юных девушек. В их сердцах, только познающих любовь, рождались образы, словно сошедшие со страниц любовных романов.

Воплощение чувственной красоты.

В комнате Ли Хаотянь осторожно положил на кровать Ся Чуцин, с которой стекала вода. Она все еще была без сознания, а ее лицо было бледным. Ее шелковое платье персикового цвета облепило ее изящную фигуру. Нефритово-белая рука девушки безвольно свесилась с кровати. Он осторожно взял ее руку и положил обратно на постель.

Он на мгновение приложил пальцы к ее запястью, ощущая хаотичный пульс. Внутри ее тела беспорядочно металась какая-то энергия. Убрав руку, он приказал:

— Позовите кого-нибудь переодеть госпожу Чуцин!

Он вышел за дверь, ожидая, пока служанки переоденут ее. Закрыв глаза, он размышлял об источнике этой странной энергии. Затем он понимающе улыбнулся и перестал беспокоиться.

Она — Святая Дева, и, несомненно, как и он, обладает той самой несокрушимой истинной ци! Но…

— Господин, госпожу Чуцин уже переодели, — доложила служанка, выйдя из комнаты и сделав реверанс.

— Можешь идти, — равнодушно ответил он.

Он вошел в комнату. Ся Чуцин, переодетая из персиково-розового платья, теперь лежала в белой нижней рубахе. Ее волосы служанки уже вытерли, и они рассыпались по подушке. Прядь черных волос упала на ее лицо с кожей, белой, как фарфор. Ее аккуратный носик вздрагивал при каждом вдохе, а вишнево-розовые губы были сложены так, словно просили поцелуя. Ее округлое овальное лицо сейчас было бледным.

Его темно-золотые глаза потемнели, кадык дернулся. Он протянул руку и убрал прядь волос с ее лица, открывая изящные черты. Не убирая руки сразу, он провел тыльной стороной ладони по ее нежной щеке, а затем отстранился.

Эта девушка — единственная оставшаяся из того мира. На его обычно легкомысленном лице появилось выражение тоски. Он наклонился и легко коснулся своими тонкими губами ее вишнево-розовых губ, после чего укрыл ее парчовым одеялом.

Он посмотрел на лежащую девушку и задумался. Неужели он испытывает влечение к ней? Возможно, это просто тоска по людям из того мира! Сделав несколько глубоких вдохов, он вышел из комнаты.

Как только Ли Хаотянь ушел, Ся Чуцин резко села на кровати!

Она ошеломленно коснулась своих розовых губ. Он только что поцеловал меня? Или это была галлюцинация?

Она недоверчиво посмотрела на дверь, не в силах понять, что произошло.

— Может, он хотел сделать искусственное дыхание, но не умел и сдался? Дурак! Я ведь умею плавать! Просто навык не очень отработан! — пробормотала она себе под нос.

Найдя ему оправдание, она сняла с себя одежду, забралась под одеяло, уютно устроилась, крепко ухватилась за край, повернулась на бок и уснула.

...

Ли Хаотянь вернулся в свою комнату.

Он велел слугам принести чистую белую одежду и сменил мокрые прилипшие вещи. Нефритовую подвеску он снова прикрепил к поясу. Вспомнив о золотом сиянии, исходившем от Ся Чуцин, когда он спасал ее, он крепко сжал тонкие губы, его темно-золотые глаза цвета персика слегка сузились.

— Ань Е! — позвал он.

Мужчина в черном бесшумно появился позади него:

— Хозяин!

— Выясни, кто пытался убить Ся Чуцин! — бесстрастно приказал он.