Глава 7 (Часть 1)

Глава 7

Вечером на оживленной Улице Гулоу было светло, как днем.

— Я все думаю… — Лю Инь, подперев голову рукой, выпила еще один бокал. — Может, я слишком резко с ним разговаривала?

Две подруги сидели у окна, слушая, как студент, подрабатывающий в баре, пел деревенские баллады. Его мягкий, бархатистый голос заполнял все пространство, казалось, он звучал совсем рядом, но в то же время словно доносился издалека.

— Ты опять ляпнула что-то невпопад? — спросила Чэн Сюэ, чокаясь с ней.

— Я спросила, нравится ли ему, когда он нравится многим, но сам об этом не знает.

Чэн Сюэ откинулась на спинку стула и рассмеялась:

— Ну ты даешь! Почему ты не спросила его прямо: «Простите, вы бабник?»

— Все так плохо? — забеспокоилась Лю Инь.

— Да. Но мне кажется, этот старший брат к тебе неравнодушен. Ты же тоже к нему неровно дышишь, так почему бы не попробовать?

— Самообман до добра не доведет. Он не только ко мне хорошо относится, — вспомнив, как Гао Янь рассказывала о том, как Линь Цзуй отверг других девушек, Лю Инь, покручивая бокал в руках, уныло добавила: — Если я перейду черту, могу все потерять.

Чэн Сюэ, сделав глоток вина, покачала головой:

— Какое тебе дело до других? Главное — как Линь Цзуй относится к тебе.

— Да чем я особенная? Мы всего пару раз виделись.

Чэн Сюэ, раздосадованная ее неуверенностью, разложила на столике карты Таро и щелкнула пальцами:

— Давай, вытаскивай одну.

Лю Инь давно перестала верить в гадания и отмахнулась:

— Отстань, только не говори мне опять, что я всю жизнь буду одна.

Чэн Сюэ фыркнула, изучила лицо Лю Инь и многозначительно произнесла:

— По моим наблюдениям, такие добрые умники, как Линь Цзуй, кажутся дружелюбными и безотказными, но на самом деле они холодны внутри. Если не найдешь его слабое место, не сможешь его поколебать.

Лю Инь непонимающе посмотрела на нее:

— Что ты имеешь в виду?

— Проще говоря, если ты не можешь сказать ему прямо, жди, пока он сам сделает первый шаг. Тебе нужно только поманить пальчиком. Если хочешь добиться его — добивайся, но не переходи последнюю черту. Пусть он думает, что это он бегает за тобой.

Сказав это, Чэн Сюэ закурила и подытожила:

— Но это очень сложно. Я не гарантирую, что сработает. Даже если найдешь его слабое место, но не сможешь им воспользоваться, какой смысл?

Лю Инь, пропустив мимо ушей вторую часть ее речи, хитро улыбнулась. Очевидно, идея ей понравилась.

Чэн Сюэ поспешно постучала по бокалу, привлекая ее внимание:

— Ты серьезно? Решила грызть этот крепкий орешек? Оно тебе надо? Ну да, симпатичный, но стоит ли так заморачиваться?

Свет, проходя сквозь светло-голубую жидкость в бокале, играл на кончиках пальцев Лю Инь, делая их еще более изящными.

— Вспышка вдохновения, пламя желания… понимаешь? — медленно произнесла Лю Инь, и от этого ее слова прозвучали еще серьезнее.

Чэн Сюэ выдохнула, словно ее поразило молнией, и сквозь дым произнесла свой вердикт:

— Дорогая, это не твоя первая любовь, это твоя карма.

Лю Инь беззаботно закрыла глаза и откинулась на диван. В ее глазах заплясали искорки:

— Звучит захватывающе. Мне нравится.

На столе загорелся экран телефона. Входящий видеозвонок.

— Звонит учитель Фу! — Чэн Сюэ, увидев имя на экране, бросила телефон Лю Инь и инстинктивно схватила подушку, словно это была бомба.

Лю Инь, опешив от такого броска, обиженно сказала:

— Ты чего? Она же не по проводу тебя ударит.

— Меня директор Фу три года терроризировала, так что моя реакция вполне нормальна, — Чэн Сюэ замахала руками, указывая Лю Инь на выход. — Иди туда, там тихо. Иди и потуши пожар!

Лю Инь, стараясь говорить спокойно, на самом деле тоже немного нервничала.

Она вздохнула и, убежав в туалет, прислонилась к зеркалу и включила воду.

Как только послышался шум воды, с той стороны раздался недовольный голос:

— Сегодня пятница, почему ты не дома?

— Я с подругой ужинаю. Немного задержались. Собиралась завтра тебе позвонить.

Лю Инь подумала, что у этой женщины просто невероятный слух — даже на таком расстоянии она ее вычислила.

— Твой дедушка сказал, что ты больше не хочешь учиться наскальной живописи и даже съехала с квартиры обратно в общежитие. Почему?

Лю Инь провела пальцем по кафельной плитке:

— Я просто не создана для этого. Не могу терпеть все эти трудности. Что поделать?

— И поэтому ты взяла академический отпуск на год, чтобы участвовать в какой-то выставке, сказав, что какая-то компания хочет купить твои картины. И что в итоге? Купили? Инвестировали? Это все было мимолетно!

Костяшки пальцев Лю Инь побелели. Она усмехнулась:

— Ты рада, что меня не выбрали? Теперь ты можешь сказать: «Я же говорила!»?

— Что это за тон?

Из динамика донесся звук ручки, царапающей бумагу — похоже, она проверяла работы.

Фу Юнь, взяв себя в руки, бесстрастным тоном, словно отчитываясь о планах на следующий квартал, сказала:

— Только споткнувшись, ты понимаешь, что я была права. Получи диплом в этом году, и я найду тебе место преподавателя в университете.

Лю Инь посмотрела на свое отражение в зеркале и резко открыла кран:

— Нет, я останусь в Пекине.

— Сяо Инь! — Фу Юнь повысила голос, но тут же смягчилась. — Что хорошего в Пекине? Я не смогу о тебе позаботиться. Мне одной в Юньчжоу очень тяжело. Помоги мне, пожалуйста.

Лю Инь впервые осмелилась возразить:

— А как же я? Мои желания ничего не значат?

На том конце провода на секунду воцарилось молчание, а затем раздался вопрос:

— Сяо Инь, ты же раньше говорила, что вернешься после выпуска. Что изменилось? У тебя появился парень?

Лю Инь сорвала со стены крючок и, глядя на свое отражение, растерялась.

///

На этот вопрос Лю Инь так и не ответила, даже когда они вышли из бара.

После того, как ее отец ушел из семьи ни с чем, Лю Инь жила с Фу Юнь и все больше ощущала ее властность.

Фу Юнь тоже была несчастной женщиной, заслуживающей сочувствия и понимания.

Но Лю Инь не могла не признать, что рядом с матерью ей было тяжело дышать. Она приехала в Пекин учиться искусству, чтобы быть от нее подальше.

Лю Инь смотрела в пустоту. На другой стороне перекрестка группа школьников возвращалась домой.

Лучи заходящего солнца падали на прохожих, окрашивая их в разные оттенки.

Женщина в ципао забирала внука из школы. Мальчик, сидя на заднем сиденье машины отца, прощался со своим пухлым другом. Плачущая девочка, держа маму за руку, шла по пешеходному переходу, надув губы.

Лю Инь вдруг подумала о Линь Цзуе. Она поняла, что именно в нем ее привлекало.

Он был мягким, как послеполуденное солнце, обладал способностью успокаивать, словно залечивая каждую рану, разглаживая каждую морщинку.

В ее серой и скучной двадцатилетней жизни наконец появился человек, излучающий настоящее тепло.

Линь Цзуй был для нее как якорь, указывающий путь. И ей не терпелось добраться до него.