Глава 15. Эпилог

Дисней превратил трагическую сказку Андерсена «Русалочка» в прекрасную историю со счастливым концом.

Глядя на ослепительный фейерверк над Диснейлендом, я невольно вспоминала Ся Дуна и ту девушку. В моей памяти всплывали картины их близости.

Ах, если бы и мою историю можно было переписать…

Я закрыла глаза и молча взмолилась небесам.

Когда я открыла глаза, ночь сменилась днем.

Я все еще стояла у замка, но в руке держала стакан теплого молочного чая.

Неужели я перенеслась в прошлое?

Пока я пребывала в полном недоумении, сзади раздался знакомый голос:

— Наконец-то я тебя нашел.

Я обернулась. Это был Ся Дун.

Недоумение в моих глазах лишь усилилось.

— Ты не отвечала на сообщения, не брала трубку. Если хочешь сюда приехать, я могу тебя привезти. Только ты такая упрямая, — сказал Ся Дун, запыхавшись.

— А где та девушка?

— Какая девушка? Ты пропала вчера вечером, и я сразу понял, что ты, наверное, одна приехала сюда. Я места себе не находил на работе, отпросился и сразу приехал, — я знала, что он злится, но говорил спокойно.

Мы с Ся Дуном ссорились только в WeChat, в жизни у нас никогда не было конфликтов. Иногда я капризничала, но он всегда уступал мне и никогда не повышал голос.

Я смотрела на Ся Дуна, все еще не оправившись от странного чувства.

Неужели небеса услышали мою молитву?

— Вот, пей чай. Без сахара, — наконец выдавила я.

Ся Дун посмотрел на меня и вдруг улыбнулся. Он взял чай и другой рукой взял меня за руку.

— Пойдем, раз уж приехали, надо как следует повеселиться.

Тепло его ладони развеяло все мои сомнения.

Дальше все шло как по маслу. Он стал еще заботливее, мы снова были той парой, которой все завидовали. Он сдержал свое обещание и восполнил все упущенные моменты.

Когда мне исполнилось двадцать шесть, мы поженились.

В детстве я читала «Русалочку», где в конце русалочка жертвует собой ради принца и превращается в морскую пену.

Но мне повезло. У меня был счастливый конец, как в диснеевской сказке.

Пусть мы с Ся Дуном были самой обычной парой, но я была счастлива.

Однажды летним вечером…

Раскат грома разбудил меня. Сон как рукой сняло.

Рядом со мной мирно посапывал Ся Дун. Я тронула его за руку, но он не проснулся.

Тогда я начала играть с его глазами, носом и ушами.

Ся Дун, которому это, видимо, надоело, прижал меня к себе, поцеловал в щеку и сонно пробормотал: «Я тоже тебя люблю».

Шум дождя за окном усиливался, и под его мерный шелест я снова уснула.

Новый раскат грома заставил меня вскочить. Тонкое одеяло соскользнуло на пол.

— Проснулась? — спросил Тань Тянь, сидящий напротив в кресле с журналом Caixin Weekly в руках.

— Сколько я спала?

Тань Тянь взглянул на напольные часы в гостиной.

— Полчаса, наверное. Что случилось?

— Сон видела, — ответила я, глядя на ливень за окном. В душе разлилась необъяснимая тоска.

— Ничего страшного, это всего лишь сон, — успокоил меня Тань Тянь, решив, что мне приснился кошмар.

В седьмой год эпохи Кайюань династии Тан молодой и непризнанный Лу Шэн остановился в Ханьдане. Там он встретил даосского мудреца Люй Вэна, который дал ему фарфоровую подушку. Лу Шэн уснул и увидел сон, в котором прожил долгую и счастливую жизнь, полную богатства и почестей. Проснувшись от собственного предсмертного вздоха, он увидел, что Люй Вэн все еще сидит рядом, а пшено, которое хозяин гостиницы поставил варить, еще не готово. Так родилась история о «сне в просяном поле» – притча о быстротечности и иллюзорности мирских благ.