Глава 2.1: Янь Линь

Она возродилась.

Ей снова восемнадцать с половиной лет. Момент не в самом начале всего пути, когда еще только предстояло сделать первый шаг, и не в самом конце, когда уже все свершилось.

В четырнадцать лет она вернулась в столицу и с той поры вынуждена была притворяться юношей: под видом дальнего племянника из дома столичного чиновника — господина Цзяна, чтобы вместе с Янь Линем резвиться и беззаботно прожигать дни в столичных забавах.

В сентябре восемнадцатого года ее жизни поступил императорский приказ — войти во дворец и стать спутницей при занятиях* у старшей принцессы Лэян. А уже в ноябре того же года грянуло несчастье: разорение постигло дом доблестного и могучего рода Юнъи.

П.р.: *В китайском оригинале говорится «伴读» — это буквально «спутник для чтения». Исторически в китайском дворе это была особая должность: молодых девушек или юношей из знатных семей определяли в свиту к наследникам или принцессам, чтобы они были компаньонами для учёбы, чтения и развлечений. То есть не слуги в прямом смысле, но и не равные по положению родственники — скорее товарищи при дворе, с которыми будущие правители проводили время, упражнялись в литературе, музыке, этикете.

Цзян Сюэнин в смятении припомнила: вся ее юность проходила рядом с Янь Линем. Пока он был с ней, ей нечего было страшиться.

Юноша происходил из рода воинов, некогда служивших на дальних заставах, и обладал той удалью и свободным дыханием ветра, каких в столице почти не встречалось среди сыновей знатных домов. В ослепительных одеждах, на горячем скакуне, с мечом на боку — он всегда находился рядом, оберегал ее, баловал, защищал.

Если бы ничто не помешало, именно он должен был взять ее в жены и увезти в свой дом.

И все же именно в тот год, когда она следовала за Янь Линем, ей довелось случайно столкнуться с парнем, который пришел разыскать его, — с князем Линьцзи, Шэнь Цзе.

Тогда она еще не знала, кто он такой.

Однако стоило Янь Линю увидеть этого утонченного юношу в богатом одеянии, как слова сорвались с его губ сами собой:

— Ваше высочество, как же вы здесь оказались?

Кем же был Янь Линь?

Наследник дома Юнъи, рода, равного по силе самому семейству Сяо, еще при жизни государя пожалованный званием наследного сына, любимец дворца. Куда бы он ни отправился, повсюду его почтительно называли почетным и почти недосягаемым титулом «Молодой князь».

И потому людей, к которым он обращался на «Вы», было на свете совсем немного.

В той жизни, где Цзян Сюэнин всей душой стремилась стать императрицей, эта встреча оставила в ней незримый след. Она начала прислушиваться, расспрашивать и вскоре узнала: Шэнь Цзе был не кто иной, как князь Линьцзи. Более того, ходили слухи, будто у императора не было сыновей, и он намеревался возвести Шэнь Цзе в звание наследного принца.

Так случайное знакомство превратилось в осознанное стремление сблизиться.

Позднее, когда дом Юнъи пал, она, как и мечтала, стала женой Шэнь Цзе.

А еще через пару лет, когда император слег, а потом скончался от болезни, трон достался Шэнь Цзе. И тогда она обрела заветный титул императрицы.

Пусть Шэнь Цзе с малых лет и воспитывался в стенах дворца, он все же сильно отличался от своих братьев: сердце его было чересчур мягким, добродетель перерастала в нерешительность; кротость характера доходила до слабости. Умением действовать он обладал, но не имел жестокости, чтобы пускать его в ход против людей. В итоге он так и не смог обуздать даже чиновников и сановников, что составляли костяк державы, и ему всегда приходилось полагаться на недавно назначенного наставника наследного принца, Се Вэя, который за него разбирал дела, лавировал между чиновниками и улаживал противоречия.

В конце концов его и вовсе настигла смерть от яда.

Цзян Сюэнин к тому времени уже находилась под домашним арестом у Янь Линя и даже не смогла увидеться с мужем в последний раз, чтобы проститься.

Слишком добрый человек не способен быть императором.

Это было единственное, что Цзян Сюэнин вынесла для себя из трагедии Шэнь Цзе в прошлой жизни.

Теперь же судьба вернула ее назад в тот самый момент, когда она лишь познакомилась с ним, и, к счастью, еще не успела увязнуть во всем этом слишком глубоко.

Только бы ей больше не входить во дворец в этой жизни!

Дворец Куньнин стал ее могилой.

Комната, где она очнулась, была обставлена просто, но в этой простоте чувствовалась изысканность. В осеннем воздухе, уже немного прохладном, еще витал ослабевший за ночь запах вина. За плотно закрытыми окнами слышались приглушенные, но не стихающие шумы городского рынка.

Янь Линь все еще держал в руках меч. И хотя он был еще подростком, в его фигуре уже проступали четкие линии крепкой спины и талии. Сжатые губы, лицо без улыбки придавали его облику какую-то властную, пугающую силу.

На Шэнь Цзе он не обратил никакого внимания. Лишь повернул голову, и даже в том, как его ресницы опустились вниз, оставалось холодное и резкое напряжение.

Голос его прозвучал глухо и угрожающе:

— Скажи, какой рукой он тебя коснулся?

Цзян Сюэнин наконец вынырнула из того оцепенения, в которое ее повергло внезапное осознание собственной новой жизни. Юноша стоял совсем рядом, и его глаза выглядели сияющими словно утренние звезды. Его лицо еще не было омрачено ни страданием из-за гибели рода Янь, ни ядом дворцовых интриг.

Чистый. Яркий. Ослепительный. Словно сияющее солнце в зените над небом.

Но вот его вопрос…

В нем звучала такая решимость, будто она только назовет руку — и он немедленно отсечет ее Шэнь Цзе.

Холодный пот проступил у нее на лбу. Она поспешно ухватила его за руку:

— Нет-нет, ничего такого не было! Это недоразумение, все из-за меня! Я во сне увидел кошмар, очнулся в испуге, ничего толком не разглядел и по ошибке принял господина Шэня за злодея. И в замешательстве ударил его. Опусти меч скорее, а то не ровен час — ранишь человека!

— Правда? — нахмурился Янь Линь.

Шэнь Цзе, услышав подобные оправдания Цзян Сюэнин, лишь горько отметил про себя собственную неудачу.

Но ведь молодой господин Цзян был другом Янь Линя, и хоть их положение и происхождение были несоизмеримы, разве мог он из-за одной пощечины вступать в спор?

Это было лишено всякого благородства.

Однако вид Янь Линя, в котором читалось явное недоверие, заставил Шэнь Цзе почувствовать себя в полной растерянности. Он не знал, то ли смеяться ему, то ли плакать:

— Неужели моему характеру и моим поступкам ты до сих пор не доверяешь? Оставим в стороне то, что я вовсе и не помышлял о каком-либо оскорблении, но даже если бы и случилось такое, неужели ты и вправду смог бы отсечь мне руку?

Он ведь князь Линьцзи — кровь небесного рода, наследник из царственной семьи.

Но неожиданно для Шэнь Цзе Янь Линь лишь спокойно посмотрел на него несколько мгновений, а затем быстрым и уверенным движением вложил меч в ножны. Твердо, без тени сомнения он произнес:

— Смог бы.

Цзян Сюэнин, едва услышав его ответ, невольно вспомнила прошлую жизнь: после возвращения ко двору Янь Линь встал на сторону Се Вэя и вместе с ним отстранил Шэнь Цзе от власти. А вскоре после того Шэнь Цзе был отравлен.

В ту пору она считала, что это проделки Се Вэя. Но теперь ей казалось вполне возможным, что и Янь Линь приложил к этому руку.

Шэнь Цзе дернул веком и тут же вскинул на него взгляд.

Однако Янь Линь уже обернулся к Цзян Сюэнин. Голос, только что звучавший холодно и грозно, теперь смягчился, словно многолетние льды и снег неожиданно тронулись и начали таять:

— Ты в порядке? Вчера вечером, пока я не смотрел, ты выпил слишком много. Позволь мне отвезти тебя домой.

В юности ей казалось естественным принимать такие чувства, не придавая им особого значения. Но, вернувшись теперь в жизнь заново, она впервые ясно поняла, насколько они были редки и бесценны.

Чистосердечность юного сердца, еще не умеющего прятать свои порывы: нравится — значит беречь и держать рядом, дорожить — значит открыто показывать это и будто каждое мгновение желать спрятать в своих ладонях.

Увы, она не была достойна такого чувства.