Глава 3

Сегодня погода была прекрасная, солнце стояло высоко, щедро заливая светом двор. Я разбудил Сяо Хуа в его логове.

Он выглядел недовольным, пока я не пообещал угостить его сладкой лепешкой из «Мань Сян Лоу». Только тогда он, похрюкивая, медленно выполз наружу. Взяв Сяо Хуа на поводок, я вышел из дома через заднюю дверь.

Люди на улице, завидев меня, приветливо здоровались:

— Господин Шао, опять выгуливаете своего Сяо Хуа?

Я улыбался в ответ, но на душе было горько. Мой отец вошел в семью жены как зять, принявший её фамилию, поэтому мне поневоле пришлось взять фамилию деда — Шао.

В детстве я не придавал этому значения, но теперь, слыша обращения «Господин Шао» или «Хозяин Шао», чувствую, как подступает печаль.

Сяо Хуа перед выходом выглядел совершенно сонным и ленивым. Но оказавшись на улице и завидев у лавки косметики молодую девушку, он тут же оживился и принялся рваться вперёд.

Я к этому привык и просто ослабил поводок, позволяя ему идти куда хочется.

Девушка только вошла в лавку, как почувствовала что-то у ног. Опустив голову, она тут же радостно рассмеялась, подхватила Сяо Хуа на руки и, поглаживая его, сказала хозяйке лавки:

— Мне так нравится этот поросёнок! Такой маленький, какой милый!

Стоя у дверей, я едва сдерживал смех. Сяо Хуа больше всего ненавидел, когда его называли поросёнком.

Будучи свиньёй, он почему-то никак не мог смириться со своей сущностью.

Если я называл его «поросёнок», он обижался на полдня и игнорировал меня, пока я не приносил ароматное печенье или сладкую лепешку в знак извинения.

Теперь эта девушка открыто назвала его поросёнком (на самом деле, все девушки так его называли). Наверняка ему было очень обидно, но он не мог показать виду и терпел ради красоты девушки.

Так что Сяо Хуа, по сути, был поросёнком, падким на красавиц.

Я лениво стоял у дверей лавки косметики и смотрел, как Сяо Хуа настойчиво льнёт к девушке. Хозяйка лавки добродушно наблюдала за ними и смеялась.

Вскоре девушка купила всё, что ей было нужно, и вышла, держа поросёнка на руках.

Я взглянул на девушку. Она действительно была красива: алые губы, белая кожа, глаза чёрные, как смоль. Только лицо было незнакомым.

Я потянул за поводок, давая знак Сяо Хуа спуститься и идти со мной. Он очень неохотно спрыгнул с её рук.

Я повернулся, собираясь уходить, как вдруг услышал за спиной голос девушки:

— Гунцзы…

Внезапно на меня нахлынуло странное чувство. С тех пор как та девушка с сияющими глазами, жемчужными зубами и улыбкой на губах вышла замуж за другого, меня так больше никто не называл.

Сяо Хуа вскарабкался на меня и уставился своими чёрными глазками, выглядя немного сердитым.

Я обернулся и, слегка улыбнувшись девушке, спросил:

— Сударыня, вы звали меня? Чем могу помочь?

Девушка немного колебалась. Она посмотрела то на поросёнка, то на меня и наконец спросила:

— Гунцзы, я хотела спросить, где вы купили этого поросёнка?

Я снова улыбнулся и, погладив поросёнка, ответил:

— Я его не покупал. Он родился у свиноматки, которую мы держим дома. Просто у этого поросёнка необычное строение тела, он почти не вырос с рождения, поэтому так и остался маленьким.

На лице девушки отразилось разочарование. Она слегка поклонилась мне, пробормотала «Прошу прощения за беспокойство» и ушла.

Кстати говоря, необычный размер Сяо Хуа был загадкой для всей нашей семьи.

В день, когда Сяо Хуа родился, даос Гу ворвался в задний двор, долго разглядывал поросёнка, но так и не смог произнести слова «демоническое отродье».

Наконец он взмахнул своей даосской метёлкой и изрёк:

— Это необычный вид! Должно быть, эта свиноматка (то есть мать Сяо Хуа) совершила нечто противное законам природы, раз породила такое существо, противоречащее здравому смыслу. Нужно взять деревянную бочку, наполнить её древесным углём, полить кровью чёрной собаки, закопать в ней этого поросёнка и выдержать под лунным светом сорок девять дней, только тогда…

Закончить ему не дала Чэнь Сян, которая выгнала его вон.

Чэнь Сян, надув губы, сердито проворчала:

— Этот старый обманщик! Что такого противного законам природы может совершить свиноматка?!

Я мысленно усмехнулся: даже если бы и совершила, вряд ли у небес нашлось бы время этим заниматься.

Я взял Сяо Хуа на руки.

— Хорошо ещё, что животные не могут совершенствоваться и становиться духами, иначе всех свиней и коров в моём дворе пришлось бы зарезать.

На самом деле, в древние времена животные тоже могли совершенствоваться, становиться духами и принимать человеческий облик.

Но позже люди слишком быстро размножились и полюбили есть мясо животных. Диких зверей становилось всё меньше, и людям пришлось учиться их приручать и разводить.

Животные, питаясь человеческим кормом, постепенно глупели, как и люди, и больше не могли превращаться в людей или становиться духами.

К моему времени диких животных почти не осталось. Зато дикие растения росли повсюду, покрывая горы и поля. Именно поэтому семьдесят лет назад и случился тот великий хаос.