Глава 3. Хого

«Вспомнишь ли ты завтра дневник, что писал вчера?

Тогда небо всегда было синим, дни тянулись так медленно, ты всегда говорил, что до выпуска далеко, а в мгновение ока мы разлетелись кто куда».

— из песни «Мой одноклассник»

Двенадцать лет пролетели — не так уж и долго, всего один цикл китайского зодиака, но опыта прибавилось немало.

И не так уж и мало — время шло, всё менялось, и многие связи оборвались сами собой.

Чжун Ляньцюй смотрел на Сюэ Мяо — на её изысканный макияж, элегантную одежду, и наконец, его взгляд остановился на её ясных, чёрно-белых глазах.

В них отражался он сам, на вежливом расстоянии, все мысли скрыты за сдержанным выражением лица.

Внезапно в памяти всплыл образ Сюэ Мяо в школьной форме, беззаботно прячущейся за учебником математики, чтобы почитать комиксы.

Тогда, стоило повернуть голову, его взгляд неизменно встречался с её глазами, изогнутыми сильнее полумесяца.

— Давно не виделись, — сказал Чжун Ляньцюй, глядя на неё с нескрываемой ностальгией в голосе.

Сюэ Мяо на мгновение задумалась и протянула ему руку: — Давно не виделись.

В тот момент, когда их ладони соприкоснулись, двенадцать лет разлуки и забвения словно перестали иметь значение, осталась лишь радость долгожданной встречи.

Хуан Сыжуй, видя, как её обычно сдержанный жених сам проявляет дружелюбие, тоже начала внимательно разглядывать Сюэ Мяо.

— Вы раньше были знакомы?

Она окинула взглядом расстояние между ними — не слишком большое, но и определённо не близкое, — вспомнила детали их недавнего взаимодействия и не увидела никаких признаков былой дружбы.

Сюэ Мяо улыбнулась: — Одноклассники.

Чжун Ляньцюй кивнул: — Друзья.

Разные ответы ясно показали разницу в их восприятии близости.

Услышав ответ Сюэ Мяо, Чжун Ляньцюй быстро взглянул на неё, и его сияющие глаза слегка потускнели.

Но потом он подумал, что переменчивый характер Сюэ Мяо, с одной стороны, можно назвать хорошей адаптивностью, а с другой — энтузиазмом на три минуты и памятью как у рыбки.

Неизменным всегда оставался только он сам.

Списав это чувство отчуждённости на прошедшие годы, он почувствовал облегчение.

Услышав спустя столько лет слово «друзья», так естественно произнесённое «неискушённым» Чжун Ляньцюем, Сюэ Мяо сначала подумала, что ослышалась.

Подняв глаза, она увидела, что Чжун Ляньцюй по-прежнему сохраняет невозмутимый вид.

Но её удивление длилось всего несколько секунд. Она вспомнила, что Чжун Ляньцюй очень ценил старые связи, и тут же поправилась: — Мы не только одноклассники, но и хорошие друзья.

Услышав, как Сюэ Мяо изменила свои слова, Чжун Ляньцюй тихонько усмехнулся, и его брови заметно расслабились.

— О, тогда почему... вы только что выглядели так, будто совсем не знакомы?

Выражение недоумения на лице Хуан Сыжуй было слишком явным. Сюэ Мяо неловко указала на панаму Чжун Ляньцюя: — Я сначала не разглядела лица.

Чжун Ляньцюй снял панаму и пояснил: — К тому же, мы очень давно не виделись.

— Лет двенадцать, да? — прикинула Сюэ Мяо. — Последний раз виделись на выпускной церемонии?

В школьные годы была странная закономерность: в дни важных событий часто шла дождь или дул сильный ветер.

Сюэ Мяо помнила, что выпускная церемония не стала исключением.

Было начало июня, небо затянуло тучами, моросил дождь сезона слив. В такую погоду люди долго томятся взаперти и теряют бодрость духа.

С трудом выслушав длинную нравоучительную речь старого директора школы, они, словно марионетки, поспешно сделали выпускные фотографии.

А потом под проливным дождём, раскрыв зонты, поспешили в классы за аттестатами.

От торжественной церемонии, казалось, остались лишь суета, растерянность и монотонный шум дождя.

Позже Сюэ Мяо разглядывала выпускные фотографии того года. Яркая лампа накаливания, висевшая в большом актовом зале, была слишком яркой, и на лицах лежала сероватая тень.

Не было видно ни блестящего будущего, ни воодушевления юности.

Чжун Ляньцюй со своим вечно невозмутимым лицом прекрасно вписался в унылую атмосферу выпускной фотографии, настолько, что она несколько раз даже не могла его разглядеть.

Год за годом, в череде новых и старых лиц, она постепенно забыла Чжун Ляньцюя.

За эти двенадцать лет, если Сюэ Мяо была бурным потоком, то Чжун Ляньцюй — размеренно качающимся маятником.

— Да, после окончания средней школы я тебя больше не видел, — руки Чжун Ляньцюя по-прежнему аккуратно лежали на коленях, выдавая некоторую скованность, но верхняя часть тела невольно наклонилась к Сюэ Мяо. — Я слышал от кого-то, что ты уехала за границу. Когда вернулась?

Услышав упоминание об отъезде за границу, Сюэ Мяо неизбежно подумала о Сюй Хуа и о том браке, полном компромиссов и унижений.

Но перед человеком, не знавшим подробностей, она сделала беззаботный вид и с лёгкой улыбкой ответила: — Я не очень привыкла к жизни за границей, вот и вернулась.

Чжун Ляньцюй увидел её неискреннюю улыбку и тактично не стал расспрашивать дальше.

Заметив едва уловимую перемену в атмосфере, Хуан Сыжуй, которая до этого никак не могла вписаться в разговор о прошлом, почувствовала облегчение.

Потому что Чжун Ляньцюй общался с Сюэ Мяо слишком естественно, в каждом слове сквозило взаимопонимание старых знакомых.

А с ней он никогда так себя не вёл. Много раз, несмотря на их близкие отношения, его взгляд оставался отстранённым.

Вспомнив, что Чжун Ляньцюй только что говорил о покупке квартиры за полную стоимость, она с улыбкой взяла Сюэ Мяо за руку: — Сестрица Сюэ, не принимай близко к сердцу то, что я говорила о скидке. Давай по рыночной цене. Хотя твоя квартира и старовата, но мы заплатим всё, что положено.

Первая половина её фразы звучала разумно, но во второй части она всё же намекала на скидку.

Сюэ Мяо в душе восхитилась этой расчётливостью Хуан Сыжуй, не упускающей ни малейшей выгоды.

Желая прийти к соглашению, она посмотрела в сторону Чжун Ляньцюя. Увидев сдержанное отчаяние в его глазах, она почему-то нашла это забавным.

Она не знала, как расценить это его отчаяние — как снисходительность или как недовольство.

Но она почти никогда не видела, чтобы Чжун Ляньцюй кого-то не любил. Хотя он и казался неприступным, на самом деле он был мягкосердечнее всех.

— Насчёт скидки, о которой ты говорила, я могу согласиться, если она будет в разумных пределах.

«Считай это свадебным подарком», — решила Сюэ Мяо и пошла на небольшую уступку ради семейного счастья старого одноклассника.

Услышав согласие на снижение цены, Хуан Сыжуй радостно обняла Сюэ Мяо: — Сестрица, ты такая хорошая!

— Ха-ха-ха... — Сюэ Мяо сухо рассмеялась и попыталась высвободиться из её объятий, незаметно отстраняясь. — В конце концов, мы с Чжун Ляньцюем одноклассники, действительно стоит сделать свадебный подарок.

Едва она договорила, как услышала вопрос Чжун Ляньцюя: — Неужели я так ценен?

— А? — не поняла Сюэ Мяо. — Что ценно?

— Если считать скидку в десять процентов, то твой подарок получается слишком щедрым, — Чжун Ляньцюй слегка нахмурил брови, показывая недоумение, и совершенно серьёзно спросил её: — По-твоему, я действительно так ценен?

Ведь в школе, когда он случайно потерял её комикс, она ворчала на него больше полумесяца.

Серьёзное выражение лица Чжун Ляньцюя рассмешило Сюэ Мяо. Она вдруг вспомнила, что и в школьные годы, услышав похвалу, он так же переспрашивал.

Она помнила случай в столовой. Он сделал замечание однокласснику, который лез без очереди, а тот в ответ съязвил: «Ты прямо как полицейский, такой неравнодушный».

Сюэ Мяо тогда так разозлилась на наглость парня, что уже засучивала рукава, собираясь проучить его, как вдруг Чжун Ляньцюй совершенно серьёзно переспросил: «Правда?»

В его недоумевающем тоне даже проскользнула нотка еле заметного удивления.

Тот парень, не поняв его реакции, небрежно бросил «угу», после чего Чжун Ляньцюй совершенно искренне поблагодарил его.

Сюэ Мяо, наблюдавшая за этой сценой со стороны, мгновенно изменила своё мнение о нём: из сообразительного отличника он превратился в простодушного дурачка.

Только позже, узнав его получше, она поняла, что в мире Чжун Ляньцюя было слишком много неискреннего поддакивания, поэтому он особенно ценил настоящее признание.

Подумав об этом, Сюэ Мяо посмотрела в его светло-карие глаза и отчётливо произнесла: — Да, ты этого стоишь.

Искренний человек заслуживает искреннего ответа.

Услышав её утвердительный ответ, Чжун Ляньцюй на несколько секунд замер, а затем его брови разгладились, и он искренне улыбнулся.

Договор купли-продажи быстро согласовали в дружеской атмосфере. Хуан Сыжуй предложила отпраздновать это за хого.

Сюэ Мяо была не против, а Чжун Ляньцюй принадлежал к партии «как скажете», полностью предоставив решение ей.

Вечер в городе у подножия гор — самое оживлённое время. Скоростные поезда мчались по запутанным многоуровневым развязкам, а ресторанчики с хого на берегу Цзялинцзян уже были переполнены. Смех, гудки машин, голоса прохожих — всё сливалось в непрерывный, мощный гул.

Неоновые огни на небоскрёбах отражались в мерцающей воде, создавая реку переливающихся огней. Горный ветер доносил свежесть и запах дыма со всего города.

Сев за столик, Хуан Сыжуй попросила три меню. Сюэ Мяо, отметив галочками любимые блюда, взглянула на Чжун Ляньцюя.

Он хмуро сжимал в руке огрызок карандаша, погружённый в свои мысли.

Хуан Сыжуй выбрала старый, проверенный ресторан хого. Сейчас был час пик, официанты сновали туда-сюда в гуще галдящих посетителей. Куда ни глянь — смеющиеся, ругающиеся, едящие люди.

Для других это была оживлённая суета мирской жизни, для Чжун Ляньцюя же всё сводилось к шести словам: «Слишком много людей, меня это бесит».

Сюэ Мяо прекрасно знала о его социофобии, но, глядя на сияющую энтузиазмом Хуан Сыжуй, не могла предложить сменить место.

Она подумала и постучала ручкой по меню перед Чжун Ляньцюем: — Этот ресторан правда очень вкусный, попробуй сначала.

— Официант, нам один двойной котёл юаньянго! — помахала рукой в толпу Хуан Сыжуй. — Пожалуйста, принесите заказ побыстрее!

За соседним столиком праздновали день рождения ребёнка. Мужчина с пивным животом держал в руке бутылку пива и с чувством пел песню «С днём рождения», его фальшивое исполнение вызвало оглушительный хохот.

Чжун Ляньцюй чувствовал, как у него гудит в ушах. Булькающий перед ним хого только усугублял его мучения.

После того как мужчина в третий раз спел «birthday» как «бёнс-дэй», Чжун Ляньцюй не выдержал: — Я выйду куплю несколько порций бинфэнь, чтобы остроту перебить.

Сюэ Мяо смотрела, как он встаёт. Тёплый жёлтый свет падал на его слегка влажные тёмные волосы, освещая капельки пота на лбу и висках. На кадыке тоже блестели мелкие бисеринки влаги.

При дыхании несколько капель скатилось вниз, вызывая странную ассоциацию с тающим льдом, тихо источающим прохладу.

Его светло-карие глаза от пара стали влажными и блестящими, красивыми, как янтарь в свете лампы. Сюэ Мяо невольно засмотрелась.

— Что-то не так? — Чжун Ляньцюй вдруг опустил на неё взгляд и через мгновение понимающе сказал: — Тебе десерт из маша, верно?

Сюэ Мяо как бы невзначай отвела взгляд: — Угу, купи на своё усмотрение.

— Сестрица Сюэ, у вас с ним такие хорошие отношения, — сказала Хуан Сыжуй, глядя вслед Чжун Ляньцюю. Её ресницы были опущены, но не могли скрыть разочарования. — Столько времени не виделись, а он всё ещё помнит, что ты любишь.

Сказав это, она медленно повернулась к Сюэ Мяо: — Можешь рассказать мне, каким Чжун Ляньцюй был раньше?