Я ненавижу домашнее насилие (Часть 2)

Тан Тан смотрела, как подонок внизу стонет и зовет на помощь. У нее не было ни малейшего желания помочь ему, ей даже хотелось смеяться.

— Пф, даже не разбился насмерть. Легко отделался, — злорадствовала Тан Тан.

— С такой высоты и с учетом того, как быстро ему оказали помощь, умереть — это была бы большая удача, — согласился черный кот.

— Хе-хе-хе, пойдем посмотрим, что сломал наш «дорогой папочка», — потирая руки, сказала Тан Тан. Мысленно переговариваясь с котом, она изобразила на лице испуг и бросилась вниз по лестнице, крича: — Папа, что с тобой?! — и подбежала к Ли Гану.

— А! — Ли Ган охнул от боли, когда на него упала эта «живая бомба». Он не мог вымолвить ни слова.

— Быстрее, Мяу-Мяу, ты можешь определить, что он себе повредил? Нужно успеть «подлечить» его, пока никто не пришел, — процедила Тан Тан сквозь зубы.

Раньше, когда Тан Тан смотрела фильмы или читала романы про домашнее насилие, ей хотелось броситься на экран и избить этого мерзавца. Если такой возможности не было, она просто перематывала эти сцены. Но система заставила ее смотреть этот кошмар так долго, ничего не предпринимая. Тан Тан была на грани срыва. А теперь еще и это детское тело, которое ее не слушается… Она сдержалась только благодаря многолетней выдержке восьмидесятилетнего профессора.

Черный кот, которого тоже взбесил этот подонок, быстро ответил: — Перелом правой руки и правой ноги, множественные ушибы.

Услышав про травмы, Тан Тан немного успокоилась и с еще большим энтузиазмом продолжила играть свою роль. — Папа, что с тобой? Я отведу тебя к врачу! — кричала она, хватая Ли Гана за правую руку и пытаясь тащить его вверх по лестнице.

Вроде бы ребенок не должен был справиться с взрослым мужчиной, но Тан Тан обнаружила, что может его тащить. Хотя сейчас у нее не было такой силы, как у Сяо Бэй, разница была невелика. Некогда было размышлять, Тан Тан продолжила играть.

— А-а-а! Остановись… а-а-а! — Ли Ган вопил от боли, но Тан Тан не обращала на него внимания, продолжая тащить его вверх по ступенькам.

Однако вскоре шум привлек внимание других людей, и Тан Тан пришлось с сожалением отпустить Ли Гана. Ее, как напуганного ребенка, отвели в сторону и стали успокаивать.

Ли Гана отправили в отделение неотложной помощи. Тан Тан не спала всю ночь и не хотела больше изображать любящую дочь. Сказав, что у нее болит голова, она позволила медсестре «уговорить» себя вернуться в палату и, едва коснувшись головой подушки, уснула. Как ребенку, ей не нужно было ни о чем беспокоиться.

Тан Тан снова разбудил плач. Черный кот, зная, как тяжело она просыпается, поспешил напомнить ей: — Спокойно, спокойно! Вспомни о своем задании, вспомни о той девочке.

— Если я вспомню о той девочке, я точно не смогу успокоиться! У этой женщины что, не все дома? Она что, мазохистка или действительно любит этого подонка? Еще и полицию остановила! Из-за таких, как она, полиция боится вмешиваться, считает домашнее насилие семейным делом и пытается замять его. А те, кто действительно хочет избавиться от насилия и нуждается в защите, ее не получают!

— Если ты сейчас будешь злиться, то выйдешь из образа! Возьми себя в руки! — уговаривал кот.

— Ха-ха, — ответила Тан Тан.

— … Подумай о том подонке. Разве перелом руки и ноги — это достаточное наказание? Если ты сейчас выйдешь из образа, у тебя больше не будет шанса его проучить!

Тан Тан сделала глубокий вдох, и ее внимание вдруг переключилось: — «Если сейчас выйду из образа»? Значит, на самом деле ничего страшного, если я выйду из образа?

Кот на мгновение замолчал, а затем выпалил: — Осторожно, а то тебя поймают и отправят на опыты! Я тебя спасать не буду, имей в виду!

Чувствуя, что еще немного, и кот взорвется, Тан Тан решила промолчать и с хорошим настроением открыла глаза.

Оценив обстановку в палате, она заметила, что пациенты с первой и второй коек отсутствуют, но их вещи на месте. Наверное, куда-то вышли. Напротив, на четвертой койке, которая раньше была пустой, лежал мужчина с загипсованными рукой и ногой. Похоже, Ли Гана положили в ее палату. Довольно гуманно со стороны больницы.

Ли Лань все еще тихонько плакала, жалея себя. Тан Тан не стала ее окликать, а просто пристально смотрела на нее, пока Ли Лань, погруженная в свои мысли, не почувствовала что-то неладное. Подняв глаза, она встретилась с пристальным взглядом дочери и поспешно вытерла слезы. — Сяо Сяо, ты проснулась! Ты голодная? Голова еще болит? Что-нибудь беспокоит? Ты помнишь, что случилось вчера? Мама… — Ее голос под взглядом Тан Тан становился все тише и тише, пока совсем не затих.

Ли Лань казалось, что ее дочь ведет себя странно последние два дня. Но, учитывая серьезность травмы, возможно, ребенок просто испугался. Сначала Ли Лань не придала этому значения, но сейчас, глядя в глаза дочери, она почувствовала страх. Она вспомнила слова дочери после того, как та очнулась. Неужели дочь злится на нее?

Говорят, Сяо Сяо была рядом, когда Ли Ган упал. Что они делали в лестничной клетке посреди ночи?

Подумав о все еще без сознания муже и взглянув на явно не в себе дочь, Ли Лань бросила: — Мама пойдет купит тебе поесть, — и поспешно вышла из палаты.

Тан Тан, глядя на убегающую женщину, усмехнулась.

Когда все лишние люди ушли, Тан Тан потянулась, встала с кровати, закрыла дверь в палату и, разминая руки и ноги, направилась к койке Ли Гана. Вчера она кое-что интересное обнаружила, и сейчас самое время попрактиковаться.