Безмолвное падение листьев (1)

Когда Тан И позвал меня, я как раз корпела над пятизвездочной задачей по математике.

Он сказал: — Ся Юйло, пожалуйста, выйди на минутку.

Я нахмурилась. Он всегда умел выбирать время. Но он был так серьезен, что я буквально проглотила слова отказа.

Он остановился в уединенном коридоре, повернулся, опустил голову, потер руки и вдруг растерялся.

Я, кажется, что-то поняла и захотела поскорее сбежать, но он не дал мне шанса.

— Мне кажется, ты отличаешься от других, — сказал он.

— О.

— Кажется, я влюбился в тебя.

На этот раз я даже «о» не сказала, мозг лихорадочно работал, подбирая какие-то благовидные формулировки.

Всегда хочется закончить дела красиво, и мне казалось, что я должна научиться быть добрее.

Когда я посмотрела на него, он как раз поднял голову, оценивая выражение моего лица.

Но прежде чем я успела уйти от его взгляда, выражение его лица изменилось. Мышцы его лица напряглись, спина выпрямилась, и я испугалась, но увидела, как он резко наклонился: — Здравствуйте, учительница Чжан!

Я обернулась и увидела нашу... классную руководительницу.

Я никогда не считала себя хорошей ученицей, по крайней мере, к учителям у меня не было такого благоговейного почтения, как у Тан И. Конечно, они относились ко мне хорошо. Отношение учителей к ученикам — это две крайности: они могут доходить до крайности в своей привязанности к послушным ученикам. К сожалению, она причислила меня к этой категории.

Но Тан И был другим. После ухода учительницы Чжан я отчетливо почувствовала его испуг.

Боится недоразумений. Он наш староста, он всегда стремился быть хорошим учеником.

Ха, как смешно. Кажется, я... испортила хорошего ученика.

В этот момент я увидела Ся Цзиши. Он прошел по галерее, подняв вихрь цветов лагерстремии с земли.

Только тогда я заметила, что в этом году лагерстремия цветет очень хорошо.

Он все еще был до ужаса красив. Кажется, он увидел меня и улыбнулся, а может, и нет.

Столько лет прошло, а я все еще очарована его улыбкой.

Я вздохнула и сказала Тан И: — Смотри, это Ся Цзиши.

Он слегка наклонил голову, ожидая продолжения.

— На самом деле, он мне очень нравится.

Я сказала это с улыбкой, а потом с улыбкой ушла.

Хоть и не очень красиво, но эффективно.

Он догнал меня и сказал, что он серьезно. Я сказала: — Знаю, но я тоже серьезно.

Он сказал «прости» и убежал обратно в класс, опередив меня.

Я не плохой ребенок, правда. Но иногда я действительно не могу считаться хорошим ребенком.

Вернувшись в класс, Лала спросила меня, что случилось. Я сказала: — Ничего, просто спросил мое мнение о классе.

Лала — простодушный хороший ребенок, она мне очень верит.

Бог свидетель, я не хотела ее обманывать, но некоторые вещи лучше считать не случившимися.

Когда закончились уроки, пошел дождь. Автобусная остановка была переполнена, поэтому мне пришлось идти домой пешком.

Эта дорога проходила мимо заброшенной фабрики. Часть фабрики уже обрушилась, а другая часть все еще стояла.

Даже так, она казалась пустой, а под редким дождем выглядела еще более старой и бессильной.

Я шла по другой стороне. Дорога была влажной, с черным отблеском. Я крепко сжимала зонт обеими руками и продолжала держать его так.

Не знаю почему, но с тех пор, как я ступила на эту дорогу, в моем сердце появилось необъяснимое напряжение.

Потом я увидела его. На самом деле, там был не только он. Рядом с ним даже стоял парень из моего класса.

Просто я всегда упрямо видела только его одного. Конечно, в то время я еще этого не осознавала.

Сегодня я сосредоточилась на нем только потому, что однажды видела, как он оттолкнул девушку. Эта девушка была очень красивой, но я решила, что она нехорошая, потому что после этого она все равно хотела быть рядом с ним. Поэтому и он тем более не мог быть хорошим человеком.

Много позже, вспоминая этот эпизод, я поняла, как глупо было в тот момент размышлять о том, хороший он человек или нет.

Я осознала это так поздно, конечно, потому, что в тот момент у меня не было возможности столько думать.

Я услышала их свист, тот резкий, насмешливый свист, свойственный таким парням.

Странно, но я не только не испугалась, а наоборот, мое напряженное сердце успокоилось.

Мне показалось, что я сошла с ума. Но хорошо, что они быстро затихли, неожиданно быстро. Наверное, из-за дождя у них не было настроения.

Чего я не видела, так это его слегка приподнятых уголков губ в этот момент, и того, как черты его и без того красивого лица стали мягче под затяжным мелким дождем.

Вечером, как и ожидалось, брат пришел в мою комнату.

Он весело погладил меня по голове: — Популярна.

Я не уворачивалась, только улыбалась ему.

Он снова погладил себя по подбородку: — Я так и думал. У такого красавца, как я, сестра, конечно, хороша.

Мой брат очень любит меня.

Когда я была маленькой, больше всего мне нравилась лагерстремия у дороги.

Когда она цвела, дерево было усыпано розовыми цветами.

Брат всегда водил меня, эту, как он говорил, «маленькую девочку», кружиться под деревом, чувствуя романтику свободно летающих больших розовых цветов. А он сидел под деревом, счастливо улыбаясь и глядя на меня, иногда подбирая несколько цветов лагерстремии и вкладывая их в книги.

Тогда я думала, что мои беззаботность и красота будут храниться у брата.

Брат впервые подрался тоже под этим деревом, из-за меня.

Я до сих пор помню его необычайно яркие глаза, когда он стоял передо мной с синяками и ссадинами. Он погладил меня по голове: — Брат всегда будет тебя защищать, — и добавил: — Сяо Ло не бойся.

Он всегда звал меня Сяо Ло. Мне нравилось, когда он так звал, по этому я легко могла узнать его голос.

Моего брата зовут Ся Цзиши, и мой брат очень любит меня.