Глава 18. Император, приди, давай повеселимся! (2)

Как бы не так!

Вот еще!

Цянь Момо схватила плащ, накинула его на себя, натянула капюшон, чтобы скрыть лицо, и быстро скрылась в сливовой роще.

Хэлань Е сделал пару шагов в ее сторону, а затем остановился. Он с удивлением обнаружил, что ему вдруг захотелось узнать, кто эта женщина.

Ветки деревьев мешали обзору, с неба начал падать снег, да и расстояние было довольно большим, поэтому он не смог разглядеть лицо танцующей.

Но этот смутный силуэт вызвал у него странное чувство узнавания, словно он уже много раз видел его во сне.

— Эй, кто-нибудь! — нахмурился Хэлань Е. — Найдите эту женщину и приведите ко мне!

— Слушаюсь, Ваше Величество, — евнухи, ожидавшие неподалеку, услышав приказ, бросились в рощу. Но, сколько они ни искали, так и не смогли найти ни души.

Женщина словно растворилась в воздухе.

— Ваше Величество, простите, мы не смогли ее найти, — несколько евнухов, дрожа от страха, упали на колени.

Взгляд Хэлань Е потемнел. — Ладно, ступайте. В глубине души он чувствовал, что они еще встретятся.

Дождавшись, когда все уйдут, Цянь Момо, согнувшись, выбралась из-за небольшой искусственной горки и принялась топать ногами. — Черт, еще немного, и я бы тут окоченела.

Она хорошенько размялась, чтобы руки и ноги отошли от холода, и тихонько вернулась в Холодный дворец. Едва переступив порог, она услышала насмешливые голоса у главных ворот.

— Ой, наша императрица, такая изнеженная особа, как же ей здесь тяжело живется. Тц-тц-тц, посмотрите на этот заросший двор, я бы на ее месте с ума сошла, не говоря уже о нашей драгоценной императрице.

— Драгоценная? Сестрица, ты ошибаешься! Наша императрица была драгоценной раньше, а сейчас что? Всего лишь осужденная преступница. Наш император уже проявил милосердие, сохранив ей жизнь.

— И как ей вообще не стыдно жить? Почему она еще не повесилась? Неужели здесь даже белой ленты для этого нет? Ну, можно еще в колодец прыгнуть или об стену разбиться!

— Вы… Замолчите! Не смейте так говорить о госпоже! — Цююэ, разрываясь между гневом, тревогой и желанием защитить свою госпожу, загородила собой вход, чтобы не дать им войти и обнаружить отсутствие императрицы. Это было бы тяжким преступлением.

— Ой, мы совсем забыли о верной собачонке нашей императрицы.

— Ты еще смеешь огрызаться на нас в такое время? Видимо, предыдущего урока тебе было недостаточно, раз ты до сих пор не поняла, кто ты такая! Сестры, проучите ее!

— Только попробуйте! — Цянь Момо в маске вышла во двор. Ее взгляд был холоден, как сама зима. Не тратя времени на разговоры, она подняла с земли брошенную палку и бросилась на задирающихся служанок и евнухов.

Прежняя Цянь Момо, хоть и была высокомерной, все же оставалась благородной девицей. Ее методы наказания ограничивались пощечинами и щипками. Она никогда бы не схватила палку и не начала избивать всех подряд, как какая-нибудь хулиганка.

Служанки и евнухи опешили, а затем в панике бросились врассыпную.

— А-а-а! Она сошла с ума! Императрица сошла с ума!

— Сошла с ума ваша мать! Еще раз тявкнете у моего порога — головы поотрываю! — Раз уж в этом задании не требовалось сохранять характер оригинала, она могла вести себя как угодно.

Служанки и евнухи разбежались кто куда. Двое стражников у ворот, ошеломленные происходящим, с опаской смотрели на Цянь Момо, боясь, что она замахнется палкой и на них.

— Хмф! — фыркнув, Цянь Момо бросила палку к ногам стражников и вернулась во дворец.

— Госпожа, вы… вы в порядке? — только сейчас Цююэ пришла в себя.

— Да, идем в дом, я замерзла.

Цянь Момо, ежась от холода, забежала в комнату. Цююэ пошевелила еле тлеющие угли в жаровне, надеясь хоть немного согреть помещение.

— Цююэ, эти угли плохие, сколько ни шевели, они не разгорятся. Вынеси жаровню, а то еще угорим, — Цянь Момо села на кровать и закуталась в одеяло.

Цююэ стало грустно. Госпожа никогда раньше не терпела таких лишений.

— Госпожа, это все я виновата, я…

— Иди сюда, — Цянь Момо поманила ее к себе. Цююэ замерла на месте.

— Госпожа?

— Я сказала, иди сюда!

Цююэ помедлила, но все же подошла. — Что прикажете… Ай!

Цянь Момо резко потянула ее на кровать и укутала одеялом. — Ты что, не чувствуешь, что у тебя лицо совсем замерзло?

— Госпожа… — Цююэ была тронута, и ее глаза снова покраснели.

— Не плачь, а то я тебя накажу, — Цянь Момо вытерла ей слезы. — За последние дни я многое поняла. После всего, что случилось, я уже не та Цянь Момо, что была раньше. Меня больше никто не будет баловать, никто не станет расхлебывать за мной кашу, поэтому я должна научиться быть сильной.

— Госпожа, это все я виновата. Будь я сильнее, они бы не смели так себя вести, — всхлипнула Цююэ.

— Это не твоя вина. В этом гареме всегда превозносят сильных и унижают слабых. Они решили, что у меня нет шансов подняться, поэтому и ведут себя так нагло, — холодно усмехнулась Цянь Момо.

— Госпожа, а вы сегодня видели императора?

— Видела, — Цянь Момо потерла руки, которые наконец начали согреваться. — Чуть не попалась.

— А? — Цююэ опешила. — Госпожа, вы не просили императора о помощи? — Если не просить о помощи, то зачем госпожа рисковала нарваться на наказание, чтобы увидеть императора?

— Какой смысл просить о помощи? — Цянь Момо закатила глаза. Хэлань Е женился на ней только из-за власти семьи Цянь, чтобы их успокоить. Теперь, когда семья Цянь пала, он, вероятно, испытывает к ней только отвращение. Вряд ли он станет ее слушать.

— Не будем об этом, — Цянь Момо сменила тему. — Это, наверное, последний снег этой весной. Пойди, найди кого-нибудь, кто даст нам семян овощей. Мы превратим эти заброшенные клумбы в грядки, чтобы у нас были свежие овощи.

— Слушаюсь, госпожа.

В тот же день Цююэ обратилась к нескольким служанкам, с которыми раньше была в хороших отношениях, и тайком раздобыла немного семян. На следующий день они вместе расчистили заросшие клумбы и посадили семена.

— Госпожа, отдохните немного, я сама полью, — сказала Цююэ.

— Ничего, ты поливай там, а я здесь. — Непривычная к физическому труду, Цянь Момо натерла на руках несколько мозолей. Каждый раз, когда она сжимала ручку ковша, боль заставляла ее морщиться. — Ай!