Е Я почувствовала, какое отвращение испытывает к ней Е Линьчуань, и ее маленькое личико медленно вытянулось. Она медленно придвинулась к Е Цинхэ и прошептала:
— Брат...
— Да?
— Мы можем уйти жить с братом Шэнь Чжоу?
— Брату Шэнь Чжоу будет очень неудобно. — Е Цинхэ понял, о чем она беспокоится, и с улыбкой ущипнул ее за щеку. — Папа больше не прогонит Яя, так что ты сможешь жить с нами.
Прежде чем прийти в дом семьи Ся, Е Цинхэ специально поговорил со своим отцом.
Тот сказал, что предоставит Е Я надлежащие документы, удостоверяющие личность, и что он готов позволить ей остаться в семье Е. Конечно, он не мог допустить, чтобы внешний мир узнал, что она была клоном, поэтому в будущем она должна была стать сестрой-близнецом «Е Я». Определенно, с ней плохо обращались, но это было лучше, чем отправить ее на уничтожение.
— Я не хочу жить с братом-вонючкой!
«Брат-вонючка?»
Е Цинхэ удивленно моргнул и неосознанно посмотрел на Е Цзыюя.
Е Цзыюй тоже был шокирован.
— Я принимал сегодня душ. От меня не пахнет.
Только Е Линьчуань знал, что эта негодяйка имела в виду его.
Выражение его лица изменилось, и он сказал помощнику, который был за рулем:
— Останови машину.
Помощник припарковал автомобиль в стороне. Тогда Е Линьчуань вышел, подошел к задней двери и открыл ее, обращаясь к Е Я:
— Выходи.
Этот взгляд был очень свирепым, и Е Я в испуге сжалась в объятиях Е Цинхэ.
— Брат, он страшно смотрит на меня...
— Отец, что ты делаешь? — предостерегающим тоном спросил Е Цинхэ. В конце концов, он уговорил Е Я вернуться домой. Если бы ее заставили плакать и она снова убежала, где бы он ее искал?
— Выходи из машины, поторопись, — холодно приказал Е Линьчуань. — Иначе никто никуда не поедет.
Е Цинхэ выглядел беспомощным и спустился вниз, держа Е Я на руках.
Е Цзыюй собирался выйти следом за ним, но был остановлен Е Линьчуанем.
— Цзыюй, оставайся внутри.
Дверь машины с грохотом захлопнулась.
Ярко светило солнце, пышные деревья росли по обе стороны дороги. На этой главной трассе всегда было очень мало машин. Дорога была пуста, лишь время от времени кто-нибудь проезжал мимо.
Е Линьчуань стоял перед Е Я, засунув руки в карманы, и тень его высокого тела почти в сто девяносто сантиметров обволакивала девочку Е Я, как огромная гора.
Она вцепилась в брюки Е Цинхэ и уставилась на него снизу вверх.
— Прежде чем идти ко мне домой, мы должны кое-что прояснить. — Е Линьчуань не обращался с ней как с ребенком. Его тон был механическим и безразличным, как у робота. — Я позволил тебе остаться, потому что решил пожалеть тебя. Если ты не будешь меня слушаться, я могу выбросить тебя в любой момент.
— Отец...
Е Линьчуань поднял руку, прерывая Е Цинхэ, и продолжил:
— Во-первых, ты должна называть меня отцом, когда мы на улице. Во-вторых, ты должна быть воспитанной, нельзя вести себя нагло со старшими. Проявляй больше вежливости, поняла?
Е Я надула щеки и кивнула.
— Поняла.
Это прошло лучше, чем можно было себе представить.
Е Линьчуань удовлетворенно кивнул.
— Ты должен извиниться передо мной, — прозвучал затем ее мягкий голос.
Мужчина прищурился.
— Что ты сказала?
Ощутив опасность, Е Я снова нырнула в объятия Е Цинхэ.
— Брат, он снова уставился на меня...
— Отец, не будь таким строгим к ребенку, — защитил ее Е Цинхэ. — Давай вернемся домой и поговорим об этом там.
Не хорошо, когда взрослый сердится на ребенка на людях.
Слова Е Цинхэ заставили Е Я вспомнить о столетней бабушке из круглосуточного магазина. Слова владелицы прозвучали в ее голове, и она погладила себя по макушке. Внезапно на нее снизошло озарение.
— Не важно. — Е Я сделала шажок вперед и великодушно проговорила: — Я прощаю тебя.
«Что?»
— Я старшая, и мне не следует быть строгой к таким младшим, как вы. — Тетя продавщица магазина сказала, что такая пожилая бабушка должна уступать младшим. И раз Е Я тоже была бабушкой, так как ей уже исполнилось сто лет, и не могла сердиться на тридцатилетних детей. Хотя она и сильно рассердилась, как старшая, она должна была быть великодушной. Ее папа тоже когда-то учил ее не держать слишком много зла, то есть не наказывать себя за ошибки других.
— Ты... — Е Линьчуань сердито выдавил сквозь зубы.
Е Я отвернулась, попросила Е Цинхэ открыть дверцу машины и забралась внутрь, держась за сиденье руками и ногами. Е Цинхэ не посмел еще больше злить своего отца и тоже уселся в салон.
Под палящим солнцем Е Линьчуань, одиноко стоявший на дороге, был так зол, что его мысли путались.
Что за логика у этого ребенка? Кто научил ее всему этому?
Мужчина зажмурился, чтобы успокоиться, и с мрачным лицом сел в машину.
Глядя на Е Я, которая трясла ножками на заднем сиденье, Е Линьчуань неохотно процедил:
— Это было грубо.
Эти слова снова задели Е Я за живое.
— Ты первый был груб со мной, — заявила она. — И не вежлив, поэтому я не хочу быть вежливой с тобой.
— Такова твоя позиция, когда ты разговариваешь со взрослыми? Ты понимаешь, что я могу уехать без тебя? — Е Линьчуань никогда не видел такого неразумного трехлетнего ребенка. Казалось, что каждое ее предложение звучало логично, пусть и заставляло людей злиться.
— Если ты сам плохо относишься ко мне, то и Яя не будет хорошо относиться к тебе! — Злость Е Я не уступала злости Е Линьчуаня. — Мой папа говорил, что все равны. Даже если ты большой взрослый человек, ты не можешь смотреть на других свысока, потому что у тебя будет болеть шея, а голова рано или поздно отвалится.
Что за чертова логика?..
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|