Глава 9. Хэйан (Часть 2)

Нынешний Мудзан был тем извергом, что с улыбкой убил человека ножом в брачную ночь, и тем демоном, что пытался задушить его, узнав, что он мужчина.

Мудзан лежал рядом с Цинюем, глядя на тёмный и мрачный потолок и слушая доносившиеся рядом всхлипы. Неизвестно, о чём он думал.

Он чувствовал себя невероятно смешным.

Проклятый род Фудзивара, проклятая Фудзивара Аоихимэ.

Неужели они выдали за него эту так называемую госпожу из рода Фудзивара только потому, что видели его больным и слабым, которому недолго осталось жить?

Ему, Мудзану, не нужна была талантливая жена, не нужна была жена, которая могла бы помочь ему в политике, но это не означало, что он мог стерпеть такой обман и унижение.

Он тайно поклялся себе: «Аоюй, я тебя точно не отпущу. Ты заплатишь за это».

Позже Цинюй изменил тактику: он решил спать днём под солнечным светом. Сначала было непривычно, но потом он стал спать крепко. Ночью же он перестал спать и, как Мудзан, брал книгу и с увлечением читал.

В предыдущие дни он слишком зациклился. Не обязательно спать именно в постели. Если не привередничать, спать можно где угодно.

Цинюй вспомнил, как плакал от головной боли из-за невозможности нормально выспаться, и мысленно на секунду презрительно фыркнул на себя.

Получив возможность нормально спать, Цинюй просто расцвёл.

По ночам он даже читал разные смешные истории — это и бодрило, и поднимало настроение.

Глядя на Цинюя, который перестал спать и каждый день улыбался ему, словно цветок.

Мудзан: …

Цинюй понял, как сделать свою жизнь комфортнее. Поэтому он отсыпался утром, после обеда проводил время в аптеке, а вечером читал.

Он нашёл предлог и стал часто бывать в аптеке Оно Масахико, под благовидным поводом: готовить лекарство для своего мужа, не желая доверять это другим.

Мудзан услышал эту новость от слуг и ничего не сказал, но в некоторых вещах перестал мучить Цинюя.

Почему мелочный Мудзан вдруг оставил его в покое — этого Цинюй никак не мог понять.

Однако он не хотел встречаться с Мудзаном и предпочитал оставаться в этой аптеке, наполненной горьким запахом лекарств.

Так, раз за разом, он довольно сильно сблизился с Оно Масахико.

Цинюй помогал готовить отвары, так он мог проводить здесь большую часть времени.

— Госпожа Аоюй, будьте добры, присмотрите за огнём под этими лекарствами.

Цинюй, одетый в светло-голубое кимоно, украшенное множеством хризантем, сидел рядом и раздувал огонь маленьким веером.

Услышав слова Оно Масахико, он тут же звонко ответил: — Ах, хорошо.

Оно Масахико не ожидал, что Фудзивара Аоюй так любит своего мужа. Все эти дни она сама готовила лекарства и превосходно ухаживала за супругом.

Оно Масахико даже проникся некоторым восхищением к Цинюю. Он не ожидал, что такая хрупкая и нежная Аоюй окажется такой выносливой. Сначала он думал, что это наверняка избалованная аристократка-белоручка, способная лишь предаваться мечтам о цветах и луне.

Но тело Мудзана становилось всё лучше и лучше, а вот Цинюй, наоборот, выглядел немного хуже.

Несколько дней назад он был бледен как призрак, но в последние дни ему стало заметно лучше.

Цинюй внимательно следил за огнём. Когда отвар будет готов, ему нужно будет отнести его Мудзану.

Комната Мудзана была занавешена плотными шторами, чтобы не проникал ни один луч солнца.

Даже днём там зажигали свечи, иначе ничего не было бы видно.

Днём Мудзан немного дремал, но большую часть времени проводил за чтением.

А Цинюй всегда вовремя напоминал Мудзану принять лекарство и подавал ему чашу.

После того как Мудзан перестал его мучить, они выглядели довольно гармоничной парой.

Цинюй отчётливо чувствовал, что тело Мудзана становится всё лучше и здоровее.

Он стал даже немного крепче самого Цинюя.

Но неизвестно почему, раны на лице Мудзана заживали очень медленно. Даже спустя шесть-семь дней они всё ещё кровоточили.

Постепенно Мудзан утратил прежнее спокойствие и стал раздражительным.

Мудзан находил это очень странным. Почему его раны заживают так медленно? Неужели этот лекарь Оно — полный профан в этом деле?

Поэтому он приказал слуге принести зеркало. Глядя в него, он медленно, слой за слоем, начал разматывать бинты. Когда повязка задевала кожу на лице, он не мог сдержать стона боли. Окровавленные бинты упали на татами.

Мудзан посмотрел на своё отражение в зеркале. Он не мог поверить своим глазам.

Некогда изысканное и красивое лицо было покрыто следами ожогов, кожа была повреждена и кровоточила.

Сердце Мудзана сжалось. Ему хотелось выплеснуть гнев, но он не знал, на кого или на что.

Внезапно в его голове промелькнула мысль: ни в коем случае нельзя позволить Цинюю увидеть его таким. Цинюй… испугается?

Или пожалеет?

Мудзан не знал, какое выражение появится на лице Цинюя, но будь то жалость, сочувствие, нежность или страх, ужас — он не хотел видеть ни одного из них.

«Я не могу оставаться таким вечно. Абсолютно не могу».

«Это точно не я».