Глава 3. Часть 1

Хуа Маньлоу улыбнулся. Когда этот нежный юноша улыбался, казалось, будто подул весенний ветерок, и даже цветы, распустившиеся по всему дому, не могли сравниться с его очарованием.

Чжао Минъюй прижал руку к бешено колотящемуся сердцу, чувствуя, что его полоска жизни вот-вот опустеет. О небо, неужели это и есть влюбленность?

Лу Сяофэн мгновенно насторожился, бросил кувшин с вином и загородил юному князю обзор. — Минъюй, хочешь еще чего-нибудь поесть? Я только что вспомнил, что на улице есть лавка, где делают отличное сладкое рисовое вино. Пойдем, пойдем, старший брат угостит тебя.

— Мы можем выйти и после обеда, — Чжао Минъюй указал на высокую стопку свертков из промасленной бумаги рядом. Возвращаясь, они прошлись по улице, и теперь стол был завален покупками.

Их семья была бедной, нельзя было транжирить. Нужно было сначала все съесть, а потом покупать новое. Не каждая семья могла зваться богатейшей, даже у императорской семьи бывали времена, когда не хватало денег.

Лу Сяофэн потерял дар речи. Он привык тратить столько, сколько у него было. Есть деньги — живи хорошо, нет денег — живи скромно. Тщательно рассчитывать он совершенно не умел. — Как твой брат вообще тебя вырастил? Столичные распутники легко швыряются тысячами золотых, а наш драгоценный юный князь такой… экономный?

— Опора семьи, которая зарабатывает на жизнь, и транжира, который только тратит деньги, — это, конечно, разные вещи. Тебе не понять моих страданий, — со знанием дела, поучительно произнес юный князь. Дети из бедных семей рано взрослеют. Если бы хоть год казна или личная сокровищница не были пусты, ему бы не пришлось самому зарабатывать даже на карманные расходы.

Говорят, «Поднебесная принадлежит правителю». Раз императору принадлежит весь мир, то его семья должна быть невероятно богатой. Однако на деле у императорской семьи тоже не было излишков продовольствия.

Налоги со всех земель поступали в государственную казну, и сколько бы там ни было серебра, тратить его можно было только на нужды народа. Войны и помощь при бедствиях сжигали деньги. Если в казне не хватало серебра, императору приходилось докладывать из личной сокровищницы. Нынешнему Сыну Неба досталась пустая казна, он был так беден, что от него осталось одно лишь имя.

Конечно, самое главное было то, что сейчас он просто больше не мог есть.

Хуа Маньлоу с улыбкой сидел рядом. Его немного смутили эти слова, и, помедлив, он мягко сказал: — Повара в Крепости Цветущего Персика готовят неплохо. Если Минъюю нравятся закуски и сладости, можно попросить семью прислать сюда повара на несколько дней.

— Это не будет слишком хлопотно? — Глаза юного князя заблестели, а в голосе послышалась радость. Уличная еда, конечно, привлекательна, но блюда, приготовленные личным поваром знатной семьи, будут еще вкуснее. Он был жадным и не хотел упускать ни того, ни другого.

— Вовсе нет, — Хуа Маньлоу не видел выражения лица Чжао Минъюя, но по голосу понял, что этому юному князю очень нравится еда Цзяннани. — Если тебе что-то особенно понравится, можешь сказать Лу Сяофэну. Даже самое искусно спрятанное лакомство не укроется от его носа.

— Понимаю. Лу Сяофэн провел в столице меньше времени, чем я, но знает все лавки в городе лучше меня. Это талант, его не отнимешь, — серьезно кивнул Чжао Минъюй. Он еще при знакомстве понял, что с Лу Сяофэном всегда можно найти что-нибудь вкусненькое.

Стоявший рядом Лу Сяофэн, ставший инструментом для поиска еды, беспомощно потер лоб. Разве он лучше знал столицу? Явно же сам юный князь не запоминал дорогу!

Без провожатого этот юный князь мог заблудиться даже в собственном дворце. Столица такая большая, если бы он пошел вперед, то неизвестно, в какой бы закоулок свернул. В столице постоянно орудовали похитители детей, кто бы осмелился отпустить его одного?

Он, Лу Сяофэн, был обычным человеком, разве что память у него была чуть лучше, чем у других. Как это можно назвать талантом?

Лу Сяофэн вышел на улицу и потянулся. Чтобы не ранить хрупкое самолюбие юноши, ему оставалось только согласиться: все, что сказал юный князь, — правда. Он так хорошо знал столицу исключительно благодаря своему таланту, и это не имело никакого отношения к тому, что сам юный князь не запоминал дорогу.

Чжао Минъюй и Хуа Маньлоу прекрасно ладили. А когда Хуа Маньлоу сказал, что в его доме для него оставили гостевую комнату, юный князь и вовсе забыл обо всем от радости. В нем проснулся ребенок, и он не успокоился, пока не перепробовал еду на всей улице.

Уличная еда закончилась, настала очередь мастерства поваров семьи Хуа. Юный князь не был привередлив, ему нравилось все.

Лу Сяофэн редко оставался ночевать в доме Хуа Маньлоу. Он привык к бродячей жизни. Находясь в Сучжоу, днем он заходил сюда поговорить с Хуа Маньлоу, а вечером отправлялся спать в веселый квартал. Но на этот раз из-за юного князя у него не было возможности даже встретиться со своими близкими подругами.

Что поделать, ведь он был хорошим человеком, уважающим старших и заботящимся о младших.

Пока они веселились в городе, тайные стражи тоже не сидели без дела. После побега Шангуань Фэйянь не раз бродила возле дома Хуа Маньлоу, но, опасаясь присутствия Чжао Минъюя, выждала несколько дней и, наконец, не выдержав, уехала.

Ее отъезд дал тайным стражам возможность узнать нечто поразительное.

Шангуань Фэйянь действительно преследовала Хуа Маньлоу и хотела через него заставить Лу Сяофэна помочь ей. Если бы дело было только в этом, то ничего страшного. Но важно было то, что в этой истории всплыло имя уже исчезнувшего царства.

Легенда гласила, что за пределами Великой стены существовало древнее и богатое царство Золотого Сокола. Оно находилось за границей, и из-за своего богатства, не имея сил себя защитить, пало более пятидесяти лет назад. Его земли были захвачены соседним государством, а несметные сокровища царства бесследно исчезли.

Согласно сведениям, добытым тайными стражами, перед падением царства Золотого Сокола его царь разделил огромное сокровище на четыре равные части и доверил их управляющему внутренними делами Янь Либэню, великому генералу Пин Духэ и родственникам императора Шангуань Му и Шангуань Цзиню. Эти четверо бежали с несметными богатствами в Срединные равнины, чтобы переждать смуту, а затем, выбрав подходящий момент, вернуться к власти и восстановить славу царства Золотого Сокола.

Чжао Минъюй с непередаваемым выражением лица посмотрел на бесстрастно докладывающего стража, потер лицо, пытаясь прийти в себя. — Ты говоришь, это царство Золотого Сокола… оно было очень богато?

Тайный страж: …

Вся столица знала характер их юного господина. Отправленные с ним тайные стражи, естественно, знали это лучше всех. Их догадки подтвердились: услышав об этом деле, юный господин первым делом обратил внимание на пропавшие сокровища.

Заставить юного господина разлюбить деньги можно было бы, только если бы Его Величество перестал их тратить.

Думай не думай, а докладывать нужно было дальше. Итак, четверо хранителей сокровищ царства Золотого Сокола прибыли в Срединные равнины. Трое из них предали клятву, забрали сокровища, сменили имена и исчезли. Лишь Шангуань Цзинь по-прежнему хотел возродить царство. Однако три года назад Шангуань Цзинь скончался, и местонахождение огромного состояния стало совершенно неизвестно.

— Неизвестно? — Чжао Минъюй задумчиво скрестил руки на груди. Он велел стражу отправить донесение во дворец, а затем достал бумагу и кисть и начал размышлять.

Это же сокровища, накопленные целым царством! Как они могли просто исчезнуть?