Глава 5 (Часть 2)

Шу Цяо стало еще неловчее, и она хотела сказать, что уже поздно и ей пора идти.

Но в следующий момент Лу встал и уступил Шан Шичжоу свой стульчик:

— Давай, сыграй пару партий за меня. Эта девушка, хоть и молодая, играет очень умело, не посрами нашу семью!

Шан Шичжоу обычно не интересовался такими вещами, и приехал он не для того, чтобы играть в шахматы.

Но, глядя на покрасневшую девушку, которая чуть ли не готова была провалиться сквозь землю, он с улыбкой в глазах сел на предложенное место.

Его длинные ноги явно не помещались под столом и почти касались коленей Шу Цяо.

Шу Цяо одернула юбку и неловко отодвинулась.

Что ж, раз так, то можно сыграть одну партию.

Только одну.

Когда фигуры были расставлены, Шу Цяо, играя белыми, не поднимая головы, сделала первый ход.

— Подожди, — остановил ее Шан Шичжоу. — Я — это я, а старина Лу — это старина Лу. Нужно решить, кто будет играть белыми, а кто черными.

Спорить из-за такой мелочи не имело смысла.

Шу Цяо без слов хотела повернуть доску.

Одна рука легла на доску, останавливая ее.

Длинные, чистые пальцы с четко очерченными костяшками — такие руки могли бы вызвать симпатию у любого.

Кроме Шу Цяо.

Она настороженно смотрела на эту руку, гадая, что он задумал.

— Давай по-честному, — произнес он своим небрежным тоном. — Камень, ножницы, бумага.

Шу Цяо опешила.

Какой детский сад! С каменным лицом она сказала:

— Я показываю ножницы. А ты?

Шан Шичжоу, не зная, плакать ему или смеяться, все же ответил:

— Бумага.

— Ну ладно, я выиграла, хожу первой, — заявила Шу Цяо.

Когда игра началась, несколько стариков стали комментировать происходящее, подливая масла в огонь, а Лу, якобы просто наблюдая, на самом деле давал советы, заглушая неловкое молчание между игроками.

Шу Цяо играла очень агрессивно.

С каким-то непонятным пылом.

Честно говоря, этот мужчина играл гораздо лучше своего деда.

И непонятно, как у ее классного руководителя с вечно недовольным лицом мог родиться такой сын, словно выигравший в лотерею.

И знает ли ваш сын, что превышение скорости — это нарушение правил?

Когда фигуры на доске были уже в беспорядке, Шу Цяо, решительно сделав ход, с воинственным видом произнесла «Шах и мат», мужчина наконец снова заговорил, перекрикивая стариков:

— Ты собираешься всю игру не поднимать головы?

— Разве в шахматах есть правило поднимать голову?.. Шах и мат, — ответила Шу Цяо, не глядя на него.

Шан Шичжоу промолчал.

Лу первым начал освистывать Шан Шичжоу, но тот, ничуть не смутившись, лишь небрежно взял грубую шахматную фигуру и повертел ее в руках.

— В шахматах такого правила нет, но на меня все же стоит... взглянуть.

Последние слова он произнес с особым ударением.

Кому надо на тебя смотреть?! Неприятные воспоминания нахлынули на Шу Цяо, и она, сжав пальцы на ногах, все же быстро подняла глаза.

И встретилась взглядом с насмешливыми серо-голубыми глазами.

Шу Цяо мысленно добавила: «Ну и дела, старина Лу, у вашего сына еще и глаза как у метиса. Которые сами собой светятся». Если бы не Лу и Лу Чэн, она бы давно сбежала.

К счастью, слова Шан Шичжоу, похоже, услышала только она. Лу был явно недоволен игрой своего сына и требовал реванша, а другие старики, увлеченные зрелищем, тоже начали подстрекать их.

Но реванша не случилось.

Их прервал разгневанный женский голос:

— Кто мне обещал вернуться домой к семи? Старый хрыч! В таком возрасте, а слово не держишь!

Только что раздававший советы Лу тут же притих.

Затем, сделав вид, что ничего не произошло, он добродушно улыбнулся и похлопал Шу Цяо по плечу:

— Я же помогаю ученице Лу Чэна с уроками.

Из-за спины госпожи Лу показалась лысеющая макушка.

Лу Чэн сначала посмотрел на Шу Цяо:

— Шу Цяо? Что ты здесь делаешь?

А потом, поняв, кого Лу имел в виду под «девушкой», сказал с улыбкой:

— Папа, ну брось, разве нашей лучшей ученице нужна твоя помощь с уроками?

Лу, не растерявшись, тут же выпалил:

— Я заодно и на девушку нашего Сяочжоу посмотрел. Это разве не важно? Разве это не стоит того, чтобы задержаться на улице до полвосьмого и посмотреть получше?

Шу Цяо опешила.

Лу незаметно дернул Шан Шичжоу за рукав, а затем, так, чтобы другие не видели, подмигнул Шу Цяо. На его лице, вместо прежней самоуверенности, читалась готовность на все ради спасения.

Шу Цяо хотела было возразить, но слова застряли у нее в горле.

Шан Шичжоу, опустив глаза, наблюдал за сменой выражений на ее лице, а затем, прежде чем госпожа Лу и Лу Чэн подошли к ним, наклонился к ней и тихо сказал на ухо:

— Уважение к старшим — это традиционная китайская добродетель. Мы же не можем спокойно смотреть, как старина Лу вернется домой и будет стоять на коленях на гречке? потерпи немного.

Сделав паузу, он с улыбкой произнес ее имя:

— Шу Цяо.

С этими словами он легонько коснулся ее плеча.

Он не прижимал руку, а лишь слегка коснулся ее, но тепло его ладони все равно чувствовалось через одежду.

Прохлада летнего вечера словно рассеялась от этого легкого прикосновения.

Она упустила момент, чтобы все объяснить, и теперь любые слова прозвучали бы как неуклюжая попытка оправдаться.

Шу Цяо вся застыла, не в силах вымолвить ни слова.

И она не могла понять, что стало причиной этого оцепенения — Шан Шичжоу или недоверчивый взгляд ее классного руководителя, Лу Чэна.

В этот день Шан Шичжоу преподал Шу Цяо важный урок.

В жизни нельзя срезать путь.