Глава 12

— Как же так? — беспомощно проговорила Линъэнь. — Ты вчера так шумела, что я не могла уснуть. Вот видишь! Теперь точно простудилась.

— У тебя такая милая кузина, а ты еще и недовольна, что я с тобой разговариваю? Не понимаю, о чем ты вообще думаешь.

— Ерунда! Целыми днями болтаешь без умолку и сплетничаешь. Что в этом милого?

Уже наступил полдень. Большинство учеников либо ели свои бенто в классах, либо отправились обедать в школьную столовую. А несчастных Хуа Чжэн и Линъэнь отловил учитель английского и отправил переносить тетради с заданиями, которые пролежали у него целый семестр.

Линъэнь ожидала, что Хуа Чжэн тут же начнет возражать, но та неожиданно промолчала. Линъэнь, которой стопка тетрадей закрывала обзор, удивленно спросила:

— Что с тобой? Совесть проснулась?

Впереди послышались шаги. Линъэнь не видела человека, лишь смутно различала черную форму. Она хотела повернуть голову, чтобы посмотреть, но вдруг пошатнулась. Несколько верхних тетрадей упали на землю. Линъэнь уже открыла рот, чтобы вскрикнуть, но замерла.

Линъэнь подняла голову. В руках она все еще держала толстую стопку тетрадей. В ее глазах читалось безмерное удивление и… радость.

Она встретила его! Этот человек стоял прямо перед ней.

В его холодных черных глазах мелькнул острый блеск. Он увидел ее растерянный вид. Та самая девчонка, что исподтишка ударила его палкой так, что рука до сих пор побаливала, снова попалась ему на пути. Она держала стопку тетрадей, доходившую ей до подбородка. Но когда тетради упали из ее рук, и он внезапно встретился с ее ясными, живыми глазами, нельзя было отрицать — его сердце необъяснимо дрогнуло.

Но следовало выбросить эти сияющие глаза из головы, не так ли? У него не было никакого права привязываться к тому, что ему не принадлежало.

Полуденное солнце слепило глаза. Он подошел к ней. Линъэнь застыла на месте, ее пальцы невольно сжали тетради. В ее взгляде была пронзительная, кристальная ясность, от которой замирало сердце. Но в его глазах не было никаких чувств. Он почти без колебаний повернулся, обошел Лань Линъэнь, и его черная форма лишь мелькнула перед ее глазами.

Она обернулась, но снова увидела лишь его спину, постепенно исчезающую в другом конце аллеи.

Он… не узнал ее? А может, он с самого начала не обратил на нее никакого внимания? А она, как дурочка, все время искала его с самой их первой встречи…

Густое чувство разочарования снова охватило Лань Линъэнь. Оно не отступало, пока рука Хуа Чжэн не опустилась ей на голову.

— Дурочка, таких, как он, нельзя любить.

— Хуа Чжэн, что ты такое говоришь? — Линъэнь не ожидала услышать от кузины такие слова. Она подняла голову и увидела уверенное выражение лица Хуа Чжэн.

— Все еще пытаешься скрыть? — палец Хуа Чжэн ткнул ее в лоб. — Твои глаза не умеют лгать. Но я повторю еще раз: Инь Шэнси любить нельзя.

— Почему? — Линъэнь даже забыла возразить.

— В Шэнлинь все знают, что Инь Шэнси никому не позволяет приближаться к себе, кроме Чжань Фэя.

— А! Наконец-то можно домой!

Вечером Хуа Чжэн и Линъэнь вышли из Шэнлинь почти последними. Их чуть не запер в школе местный работник. К этому времени они опоздали даже на последний школьный автобус.

— Это все из-за тебя! — длинный палец Хуа Чжэн снова ткнул Линъэнь. — Зачем ты пошла подменять кого-то на занятии в клубе? Из-за этого мы так задержались.

— Но старшая так просила…

— А отказать ты не можешь? Ну правда! Стоит кому-то попросить, и ты сразу соглашаешься. С таким характером тобой вечно будут пользоваться.

Хуа Чжэн продолжала ворчать, беззаботно размахивая большим рюкзаком. Неужели она не устала?

— И что теперь делать?

— Что делать? Только на обычный автобус. — Хуа Чжэн указала вдаль. — Недалеко отсюда есть автобусная остановка, мы…

Она вдруг замолчала. Глаза ее хитро блеснули. Она подошла ближе и обняла Линъэнь за руку. Только что она была злой как фурия, а теперь заискивала, словно слуга.

— Линъэнь, может, позвонишь старшему Дунфану? Пусть приедет на машине…

— Нет, — Линъэнь без колебаний разрушила ее мечты и добавила: — Даже не думай.

Ну бывает же такая нелепая кузина? Хуа Чжэн чуть не лопнула от злости. Глубоко вздохнув, она яростно закричала на всю улицу:

— Придурки! Я умираю с голоду!

Линъэнь инстинктивно зажала уши, но все равно показалось, что барабанные перепонки вот-вот лопнут. Она украдкой взглянула на Хуа Чжэн, которая выглядела так, будто готова была убивать от злости. Взгляд Линъэнь случайно упал на белую машину, медленно ехавшую по обочине.

Здесь располагалось много школ, поэтому по правилам машины должны были снижать скорость. Но эта машина ехала как-то уж слишком медленно.

Линъэнь опустила руки от ушей. Она резко повернулась и развернула к себе щебечущую Хуа Чжэн. Та немного опешила. Она посмотрела на Линъэнь и заметила, что взгляд кузины стал напряженным.