Глава 8 — Ты принёс вкусняшку?

“Является ли проект «ЭЛ» рассадником психопатов?

Проект «ЭЛ» породил восемь убийц, двое из которых — серийные убийцы, убившие в общей сложности более ста человек. Большое количество психопатов из ЭЛов по сравнению с их общим числом вызывает тревогу. Неужели секретные процедуры ЭЛ превращают обычных граждан в убийц?"

— выдержка из брошюры, распространенной радикальной группировкой «Черная овца».

                                                                                Сариэль

Я схожу с ума. Мне кажется, я схожу с ума. В любую минуту я сорвусь, начну кричать и крушить все вокруг, как Освальд в тот раз, в кафе "Большая кружка".

Единственное, что меня утешает — это то, что Сераф в еще худшем состоянии, чем я, бедный ублюдок.

Посмотрите на него. Он смотрит в пространство, неподвижный, как статуя. Невероятно, но мне кажется, что он может заплакать.

Она и вправду с ним намучилась.

День начался так хорошо. Я проснулся на рассвете и отправился к Серафу, зевая всю дорогу. Он уже встал, нетерпеливо постукивал ногой, словно ему не терпелось приняться за его любимое занятие: ничегонеделание. Было восьмое число месяца.

Уриэль встретил нас у северных ворот, отведенных для военных. Небо было пасмурным, но здесь, на окраине города, воздух был чище. Мы с Уриэлем провели спарринг, а Сераф, как обычно, прогуливался вокруг, не сводя глаз с ворот и не отрывая взгляд от горизонта. Транспортные средства и диры появлялись и исчезали.

"Зацените!" — сказал Уриэль.

Он показывал свое последнее приобретение — огромный изогнутый меч с волнистым узором из серебра и чего-то черного на лезвии. Мне было совсем неинтересно, но я издавал все подобающие восхищенные звуки, пока он размахивал им то в одну, то в другую сторону.

"Должно быть, он стоил сущие копейки..." — сказал я.

"Не совсем, потому что я..." — Уриэль прервался и мотнул головой влево, по его лицу пробежала волна беспокойства. Он убрал меч в ножны и повесил его за спину.

Теперь я тоже это чувствовал.

В воздухе, на грани восприятия, витало нечто, не поддающееся описанию. Оно исходило... да, оттуда. В том направлении, куда смотрел Уриэль.

Сераф был последним из нас, кто почувствовал это, что бы это ни было: он внезапно переключил внимание, как охотничья собака, и уставился в ту же сторону, что и мы.

В поле зрения медленно появился дир с одним всадником.

Кажется, Сераф перестал дышать. Через несколько ударов сердца его лицо озарило выражение чистой радости. Его губы изогнулись в самой большой улыбке, которую я когда-либо видел. Я был так поглощен наблюдением за реакцией Серафа, что не смотрел на Уриэля, но тогда, как и сейчас, мне следовало бы задуматься, почему мы с Уриэлем чувствуем ее приближение.

Сераф сделал шаг вперед, потом остановился, потому что человек в дире развернулся и поехал прочь от нас. Он издал невнятный звук непонимания, а затем побежал за ней. Мы с Уриэлем тоже.

"Остановись!" — крикнул всадник. ЭЛы обладали повышенными чувствами, поэтому мы все слышали ее, хотя она была уже далеко.

Никто из нас, конечно же, не замедлил шаг.

"Эли!" — сказала она шокированным, неодобрительным тоном.

Сераф остановился, и мы последовали его примеру, не понимая, что происходит. Всадница тоже замедлила ход, приостановилась. Сераф просто стоял, как оглушенный бык, не в силах произнести ни слова. Впервые я заметил, что Уриэль тоже странно оцепенел.

"Кто ты?" — спросил я.

"Я Астерия", — последовал быстрый ответ. — "Пожалуйста, оставайтесь на месте!"

Я хотел спросить, почему, но девушка — по голосу я понял, что она очень молода, — наклонилась к краю дира и шумно застонала. Я сочувственно поморщился.

"Ты больна?! Поэтому ты хочешь, чтобы мы держались подальше? Тебе нужен врач?" — Сераф наконец обрел дар речи и выкрикнул ряд вопросов тревожным тоном. Он и сам выглядел немного нездорово.

"Нет. Я не больна. Просто оставайтесь здесь, пожалуйста. Мне нужно время".

Девушка поскакала в тень одного из чахлых деревьев, которые можно было встретить в окрестностях города. Мы наблюдали, как она достала из сумки бутылку с водой и неумело прополоскала рот, сплевывая ее в сторону дира, держась одной рукой за ствол дерева для поддержания равновесия.

Если бы я верил в ангелов, то ожидал бы, что они будут более неземными и изящными, но этот ангел, как я теперь мог разглядеть ее, был совсем не похож на мифологическое существо. Ни крыльев, ни нимба, ни божественного хора, возвещающего о ее приближении. Она была маленькой и симпатичной, с длинными волнистыми медовыми светлыми волосами и хорошей фигурой под скромным темно-синим платьем, но вряд ли ее можно было назвать великой красавицей. Глаза у нее были глубокого синего цвета. Я прикинул, что ей лет пятнадцать, может, четырнадцать. Слишком юна, чтобы бегать по пустыне в одиночку.

Она налила немного воды в носовой платок и вытерла им лицо. Ее движения были медленными и нарочито неспешными, как будто она тянула время. Когда она наконец заговорила, то сказала лишь:

"Эли, ты мне доверяешь?"

"Что? Почему ты спрашиваешь?" — Сераф, казалось, вышел из оцепенения. Его ответ был резким и нетерпеливым.

"Эли! Ты хочешь сказать, что не доверяешь мне?"

Девушка уже второй раз обращалась к Серафу с упрёком. Она либо сошла с ума, либо совершенно ничего не боялась. Я видел, как ЭЛЫ А-класса дрожали от ужаса при малейшем намеке на недовольство в голосе Серафа, но вот она была невозмутима.

"Нет, нет!" — поспешно ответил Сераф.

Невероятно, но он, казалось, боялся ее недовольства. И это был человек, которого с восемнадцати лет называли "Богом смерти"!

"Я доверяю тебе..." — продолжил Сераф .

Астерия вздохнула и отвернулась, бормоча себе под нос. Думаю, как и большинство людей, она недооценила наш улучшенный слух. Я напряг свои чувства и смог разобрать большую часть того, что она говорила.

"...Надо было сказать ему, чтобы он пришел один. Все, что может пойти не так, пойдет не так. Не знаю... хуже, чем я думала... уфф... жизнь — это боль..."

Девушка отложила бутылку и платок. Казалось, она пришла к решению. Расправив плечи, она повернулась к нам лицом и сказала: 

"Ладно, пойдем со мной, Уриэль. Сариэль и Эли, оставайтесь здесь или возвращайтесь в город".

"Что?" — мы с Серафом заговорили в унисон.

Сераф выглядел так, словно хотел сказать что-то еще, но Астерия быстро проговорила: 

"Ах, я знала, что Эли ничего не скажут, но... Сариэль, ты тоже не знаешь?"

Мы с Серафом обменялись взглядами, выражающими взаимное недоумение. Я совершенно не понимал, о чем она говорит. Почему именно Уриэль? Я посмотрел на Уриэля, но он отвернулся от всех нас.

В воздухе повисла гнетущая тишина. Потом Астерия сказала более мягким тоном: 

"Уриэль, почему бы тебе не снять рубашку и не показать им?"

"Им не нужно знать!" — впервые заговорил с ней Уриэль. Его голос был низким и покорным, что меня шокировало, поскольку я не знал, что Уриэлю было о чем беспокоиться в этой жизни. Серафиэль был угрюм и замкнут. Я был шумен и непостоянен. А Уриэль был нашей скалой, единственным стабильным ЭЛом S-класса, на которого мы все могли положиться в трудную минуту.

"Уриэль. Снимай рубашку!" — сказал я. Я не собирался принимать отказ, и, судя по его виду, Сераф тоже.

Медленно и неохотно Уриэль снял сначала пиджак, следом — рубашку. Как ни странно, на груди у него была громоздкая повязка. Стиснув зубы, Уриэль содрал повязку и показал всем сочащуюся рану.

Это было невозможно. Благодаря усиленному фактору заживления у ЭЛов небольшие раны затягивались в считанные минуты. Рана была глубокой, но Уриэль был с нами уже несколько часов, так что к этому времени она должна была затянуться. И вообще, место пореза было знакомым. Может быть, это рана, полученная Уриэлем в схватке с гарпиями на прошлой неделе?

Сердце заколотилось. Это клише, но, клянусь, так оно и было. Мысли в голове метались, я пытался собрать все кусочки воедино, но ничего из этого не имело смысла. Мы были ЭЛами, это не могло случиться с одним из нас.

"Вот почему Уриэль должен пойти со мной", — сказала Астерия.

Уриэль опустил голову, надевая одежду.

"Ты можешь ему помочь?" — спросил я.

"Да", — ответила она.

"Но почему я не могу пойти с вами?" — спросил Сераф. В его голосе прозвучала нотка отчаяния, которую я никогда раньше не слышал.

"Я не могу..." — сказала она. Затем она снова начала бормотать себе под нос. — "...Это труднее, чем я думала... Почему все никогда не идет по плану?... Черт... "

Астерия внезапно повысила голос:

“Я отправлю Уриэля обратно, когда мы закончим, и ты сможешь прийти ко мне. И еще, Эли... ты ведь не забыл про вкусняшку?"

Сераф достал из кармана куртки маленький кулёк с конфетами и протянул ей. Он передал его Уриэлю, который трусцой побежал в сторону Астерии.

Мы оба смотрели им вслед, пока они не исчезали вдали.

Я повернулся, чтобы посмотреть на Серафа, а потом подумал, что у меня на лице такое же выражение шока и страдания. Сколько времени это займет? Все, что я знал, — это то, что я останусь здесь и буду ждать, сколько бы времени это ни заняло.

Я прочистил горло. Я собирался сочинить какую-то остроту, не знаю, какую именно, но тут Сераф подбежал к дереву, под которым укрылась Астерия. Слова замерли у меня в горле, когда он положил руку на то место, где покоилась ее рука, и посмотрел вдаль, туда, где видел ее в последний раз. Ему действительно было плохо.

Я же сел на голую землю рядом с деревом, ожидая возвращения ангела.