Глава 1. Часть 1

— Бо’эр, когда увидишь своего третьего дядю, не шали с ним, понял?

Цю Линьхуай замедлил шаг, испытывая легкую головную боль.

Несмотря на свои слова, он продолжал идти медленно, крепко держа пухлую ручку Цю Ибо.

Яркий солнечный свет проникал сквозь бамбуковые шторы, разбиваясь на множество лучей, играющих в тени цветов и листьев. Легкий ветерок колыхал занавески, разнося по воздуху тонкий аромат неизвестных цветов, смешанный с запахом бамбука и сосны.

— Понял, отец, — ответил Цю Ибо, без труда поспевая за отцом. — Ты уже много раз говорил… Мы с третьим дядей почти не знакомы.

Цю Линьхуай улыбнулся.

— Хм, действительно, не очень. Настолько не очень, что ты взял его именной меч, чтобы копать муравейник.

— Отец! — Цю Ибо закатил глаза. — Откуда мне было знать, что это именной меч третьего дяди?!

Он помнил этот случай. Когда ему было два с небольшим года, третий дядя приезжал, но Цю Ибо его тогда так и не увидел.

Он слышал, что его третий дядя — старший ученик какой-то секты совершенствующихся и достиг уровня Лянь Ци Хуа Шэнь. Как один из армии попаданцев, Цю Ибо умирал от любопытства! Это же настоящий совершенствующийся!

«Говорят», что он попал в мир совершенствования, но его отец, похоже, не совершенствовался, и никто из нескольких сотен членов их семьи тоже. За всю свою жизнь Цю Ибо не видел ни одного настоящего совершенствующегося, поэтому решил, что у него самого, вероятно, нет никакого потенциала к совершенствованию. Получалось, что это мог быть его единственный шанс увидеть совершенствующегося! Как тут не воспользоваться такой возможностью?

Он убежал от слуг, которые за ним присматривали, в сад, где, как говорили, находился третий дядя. Но там никого не оказалось. Ему тогда было всего два года, и, пробежав какое-то расстояние, он устал и решил подождать, пока слуги заметят его отсутствие и найдут его. От скуки он начал копать муравейник, подобрав первую попавшуюся ветку…

Позже отец его отшлепал, потому что эта ветка оказалась именным мечом третьего дяди.

Это было так несправедливо! У кого именной меч — сухая ветка длиной меньше двадцати сантиметров?!

Даже кухонный нож в его прошлой жизни был длиннее!

И почему именной меч просто валялся на земле в саду? Неужели именным мечам нужно время от времени «заземляться»?!

Цю Линьхуай, видя, как медленно идет Цю Ибо, поднял его на руки.

— Ладно, ладно. Договорились, ты будешь вести себя с третьим дядей почтительно. У него холодный характер, он не будет к тебе придираться.

Цю Ибо, утомленный наставлениями отца, покорно ответил:

— Я знаю! Ты уже три раза сказал!

— Паршивец, — Цю Линьхуай легонько щелкнул его по лбу и, улыбнувшись, ускорил шаг к внутреннему двору.

Говорили, что в семье Цю каждые несколько поколений рождался совершенствующийся. Поэтому у них было правило: родственников до четвертого колена называли по обычному старшинству, а тех, кто старше, — Лао Цзунцзун. Дети до десяти лет обращались к ним Тай е-е или Тай най-най, добавляя имя или номер по старшинству.

Впрочем, путаницы обычно не возникало, поскольку большинство совершенствующихся из семьи Цю отправлялись в различные секты. Совершенствование не знает времени, и этот родственник вернулся лишь потому, что приближался десятилетний Весенний пир, и ему нужно было отвезти детей подходящего возраста для участия в нем.

Весенний пир подразумевал отбор, подобный весенним экзаменам. Все дети от шести до шестнадцати лет, обладающие духовными корнями, отправлялись в мир совершенствования, чтобы пройти вступительные испытания в различных сектах. Те, кто проходил испытания, оставались в мире совершенствования для дальнейшего совершенствования, а те, кто не проходил, возвращались домой.

Изначально это мероприятие называлось «Весенний пир», потому что дети рассказывали, что после прибытия в мир совершенствования их угощали пиром. Со временем это название прижилось.

— Линьхуай пришел с опозданием, прошу прощения, — произнес Цю Линьхуай, стоя на мосту перед беседкой и кланяясь человеку, любовавшемуся пейзажем.

Цю Ибо, опустив голову, последовал примеру отца.

— Ибо приветствует третьего дядю, — проговорил он.

Ему было безумно любопытно, но он не смел поднимать глаз.

Это было как в его прошлой жизни: нельзя просто так пялиться на людей. Если кто-то спросит: «Чего уставился?», а ты ответишь: «А что такого?», то в лучшем случае отделаешься дракой. Здесь же можно было сразу пропустить этап вопросов и ответов — один взгляд, и тебя «удалят».

Конечно, с родными такого не случится, но с незнакомцами — неизвестно. Семейные правила предписывали относиться ко всем одинаково: излишняя вежливость никому не повредит, а осторожность — и подавно.

— Хм, — равнодушно ответил мужчина. — Подойдите.

— Да, — отозвался Цю Линьхуай и, взяв Цю Ибо за руку, вошел в беседку.

Голос был молодым, как будто принадлежал человеку не старше двадцати лет. Впрочем, омолаживающий эффект совершенствования был известен каждому в государстве Ту.

Цю Ибо охватило сложное чувство.

— Так и есть…

— Это правда…

Завидев приближающихся людей, карпы кои в пруду, виляя длинными хвостами, подплыли к опорам моста, вызывая рябь на прежде гладкой поверхности воды.

«После встречи с третьим дядей пойду кормить рыбок…» — подумал Цю Ибо, следуя за отцом в беседку. Он не мог поднять голову и видел перед собой только роскошную ткань светло-зеленого цвета, расшитую облачным узором того же оттенка. При движении мужчины ткань переливалась мягким блеском.

— Шесть лет? — Голос мужчины стал ближе. — Подойди ко мне.

— Да, — Цю Линьхуай с улыбкой подтолкнул сына вперед.

Цю Ибо остановился в шаге от третьего дяди и снова поклонился.

— Третий дядя.

— Подними голову.

Цю Ибо поднял голову и сначала подумал, что обознался. Он оглянулся — отец все еще стоял позади него. Но теперь о почтительности не могло быть и речи. Отец уже сидел, наливая себе чай, и, заметив взгляд сына, с улыбкой спросил:

— Что? Онемел?

Цю Ибо почувствовал, как его подхватили на руки. Третий дядя улыбнулся, и сходство с отцом стало еще более очевидным. Разница была лишь в том, что дядя выглядел моложе, как отец в молодости.

Цю Линьюй, держа ребенка на руках, сел и, слегка подбросив его, сказал с улыбкой:

— Надо же, как вырос!

Цю Ибо посмотрел на него и тут же получил щелчок по лбу. Третий дядя, разглядывая его, сказал:

— И на меня похож!

— Естественно, если бы не был похож, это было бы странно, — со смехом ответил отец. Видя, что сын все еще немного ошарашен, он потянулся и ущипнул его за щеку. — Бо’эр, это твой третий дядя, брат-близнец отца. Не бойся.

Цю Ибо наконец понял, что отец просто подшутил над ним.

— Отец!

— Ладно, ладно, отец просто пошутил, — Цю Линьюй усадил его к себе на колени и дал нефритовый кулон. — Поиграй пока, мы с твоим отцом поговорим. Будь умницей.