Глава 5 (Часть 4)

Когда Сы Чжэньчжэнь привели в задний двор, охранники заставили ее встать на колени перед алтарем, удерживая за плечи, чтобы она не могла сбежать.

Она увидела незнакомого даоса, стоявшего у алтаря и свирепо смотревшего на нее. Сердце ее забилось от страха. Она огляделась в поисках Оуян Жуя, надеясь на его помощь, но не увидев его, испугалась еще больше.

Гу Сянъань точно не стал бы делать такое без его разрешения. Значит ли это, что Оуян Жуй действительно молчаливо согласился на все?

При этой мысли ее сердце сковал холод. Неужели тот, кто всего несколько дней назад так заботился о ней, мог так поступить с ней?

Что же она сделала не так, чтобы заслужить такое жестокое и бесцеремонное обращение?

Сы Чжэньчжэнь думала, что Оуян Жуя нет рядом, но на самом деле он стоял в тени, со сложным выражением лица наблюдая за происходящим. Его внутренняя борьба не прекращалась, и он все больше сомневался, правильно ли поступает.

Неужели он действительно позволит изгнать нынешнюю Дун Си’эр только потому, что ее происхождение неизвестно и она может представлять угрозу его безопасности?

А что, если она совершенно безвредна, и все это лишь их излишние опасения? Куда отправится «она», изгнанная из тела Дун Си’эр?

Будет ли она и дальше скитаться снаружи, или… ее душа развеется без следа, исчезнув навсегда?

Даос Цю начал возжигать благовония и читать заклинания. Его низкий голос произносил непонятные слова. Вокруг постепенно распространился аромат сандала, смешанный со слабым запахом крови, неизвестно откуда исходившим.

Закончив заклинание, он взял с алтаря чашу с кровью черной собаки и, громко вскрикнув, выплеснул ее на Сы Чжэньчжэнь.

— Откуда явился, демон? Убирайся немедленно!

— А-а! — вскрикнула Сы Чжэньчжэнь от испуга. Зловонная кровь черной собаки обрызгала ее, от запаха перехватило дыхание. Ей было и противно, и страшно.

Ее вселение в тело Дун Си’эр раскрыто? Как этот даос узнал?

Значит… Оуян Жуй тоже уже знает, что она не настоящая Дун Си’эр? Вот почему его отношение изменилось…

Но она ведь почти небожительница, поэтому обычные методы изгнания нечисти на нее не действуют.

К тому же она не могла раскрыть свою истинную личность, ведь испытание еще не завершено. Она знала, что если ее изгонят, все будет кончено. Поэтому нужно было отрицать все до конца и ни в коем случае не признаваться, что она не Дун Си’эр.

— Я не демон, вы что-то перепутали! Отпустите меня! — она снова начала вырываться.

Даос Цю недоверчиво уставился на нее. Кровь черной собаки не причинила ей никакого вреда. За все годы своей практики изгнания демонов он никогда с таким не сталкивался.

Стоявший рядом Гу Сянъань тоже был ошеломлен. Неужели даже даос Цю не может с ней справиться? Неужели ее силы превосходят силы даоса?

Оуян Жуй увидел, что кровь черной собаки не причинила ей вреда. Его терзаемое сомнениями сердце словно обрело выход, и в нем вновь затеплилась надежда.

Возможно, все это было недоразумением, а этот даос Цю — всего лишь шарлатан, бродячий обманщик, у которого нет никакой реальной силы, и он просто хотел выманить деньги.

Даос Цю снова взял с алтаря заговоренный меч из персикового дерева и подошел к Сы Чжэньчжэнь со свирепым видом.

— Не верю, что ты сможешь и дальше удерживать это тело, и тебя никак не изгнать! — Он занес меч, чтобы ударить ее.

Она в ужасе смотрела, как меч опускается, и не смогла сдержать крик: — Не надо…

— Остановись!

Оуян Жуй поспешно выбежал из тени, останавливая даоса Цю.

— Хватит! Прекрати немедленно! Я не позволю тебе причинить ей вред!

Увидев его, Сы Чжэньчжэнь почувствовала, как вся обида превратилась в слезы, которые неудержимо покатились по ее щекам. — Князь…

— Чего вы ее держите? — гневно приказал Оуян Жуй охранникам. — Быстро развяжите ее!

Даос Цю встревоженно попытался остановить его: — Князь, ни в коем случае нельзя проявлять мягкосердечие! Не поддавайтесь ее обману! Этот демон слишком силен, но у меня есть и другие методы изгнания. Я найду способ ее…

— Я сказал, хватит! Ты что, не понимаешь? — резко прервал его Оуян Жуй. — Ты облил ее кровью черной собаки, и с ней ничего не случилось. Разве это не доказывает, что она — Дун Си’эр, а не одержима каким-то неизвестным духом, как ты утверждаешь?

— Возможно, сила крови черной собаки недостаточна, я могу еще…

— Довольно! Я больше не хочу слушать твои объяснения! Приказываю тебе остановиться!

Непреклонность Оуян Жуя разозлила даоса Цю, и он в ответ спросил его: — Неужели князь не боится, что она в конце концов навредит вам?

— Это мое решение, и я сам буду нести ответственность за любые последствия, — без колебаний ответил он. — Неважно, является ли нынешняя Дун Си’эр той же самой, что и раньше, одержима ли она — меня это больше не волнует. Мне нужна именно эта Дун Си’эр.

В этот момент он наконец понял: он хочет видеть ее такой, какая она сейчас — жизнерадостной и живой, той, что может его разозлить, раздосадовать или рассмешить. Он не хочет, чтобы она снова стала прежней, холодной.

Мысль о том, что нынешняя она может исчезнуть, внезапно наполнила его страхом. Он не хотел терять ее, хотел сохранить ее любой ценой.

Неважно, изменилась ли она из-за амнезии или действительно одержима другой душой, ему все равно. Лишь бы она оставалась такой, какая есть. Выяснять правду он больше не хотел.

Никто не смеет трогать его Дун Си’эр. Он больше никому не позволит причинить ей вред, даже волоска на ее голове тронуть!