Глава 6. В гуще событий

— Тётя Ван, выслушай меня… Да Я не может выйти замуж за этого немого дурачка! У меня… у меня еще есть сбережения… — голос Лю Эрмина дрожал от сдерживаемых чувств, он униженно умолял Тётку Ван. — Все эти деньги тебе… Умоляю, не выдавай Да Я замуж в семью Фан…

Тётка Ван выбила мешочек с медными монетами из рук Лю Эрмина, он упал на землю. Указывая на юношу, она закричала:

— Ты, звезда несчастий, быстро убирайся отсюда! За кого бы наша Да Я ни выходила замуж, тебя это ни капли не касается! Сын семьи Фан может быть и не хорош… но он всяко лучше тебя, ходячей беды! Убирайся… Убирайся со своими проклятыми деньгами!

Лю Эрмин поспешно поднял мешочек с земли и снова протянул его Тётке Ван, умоляя:

— Тётя Ван, все эти деньги тебе, умоляю, не выдавай Да Я замуж… Даосский монах сказал, даосский монах сказал, что когда мне исполнится восемнадцать, моя злая судьба рассеется, и я больше не буду приносить несчастья людям. Тётя Ван, умоляю тебя, не выдавай Да Я замуж так рано… Подожди, пока мне исполнится восемнадцать… Я обязательно приеду за ней на паланкине на восьми носильщиках.

Хотя Лю Эрмин был молод, он был гораздо крепче Тётки Ван. Поэтому, как бы она ни толкала его, он стоял во дворе у ворот и не двигался.

Тётка Ван на мгновение опешила от его слов, её глаза тут же покраснели. Она закричала на Лю Эрмина:

— Ты приедешь за ней на паланкине на восьми носильщиках? С какой стати ты сможешь позволить себе такой паланкин? Только большие чиновники могут позволить себе паланкин на восьми носильщиках! Ты, хвастун и пустослов, убирайся отсюда…

— Тётя Ван! — Лю Эрмин внезапно рухнул на колени перед Тёткой Ван и продолжил умолять: — Умоляю тебя, позволь Да Я подождать меня два года. В городе сейчас идёт набор солдат, я запишусь добровольцем, стану офицером… Через два года я обязательно пришлю за ней лучший свадебный паланкин. Я…

— Заткнись! — Тётка Ван внезапно замахнулась и ударила Лю Эрмина по лицу. — Ты запишешься добровольцем? Станешь офицером? Если ты действительно поступишь на службу, то можешь и не дожить до конца этих двух лет! И на что ты тогда женишься на Да Я? Убирайся! Не смей больше портить репутацию моей Да Я! Её брак уже решен, через три дня она выйдет замуж в семью Фан в городе! Убирайся скорее, если тебе так хочется о ком-то заботиться, позаботься лучше о себе! Убирайся, убирайся…

— Тётя Ван…

— Убирайся…

Шум и крики во дворе наконец стихли после громкого хлопка закрывшейся двери. Юй Сяоцин лежала на кровати, глядя на ветхие балки потолка, не зная, плакать ей или смеяться. Похоже, чувства Лю Эрмина к прежней хозяйке тела были искренними.

В этом возрасте чувства особенно чувствительны и тонки. Юй Сяоцин гадала, не нанесет ли этот отказ психологическую травму юноше. Она покачала головой — сейчас было не время думать об этом. Однако, судя по словам Тётки Ван, ей действительно предстояло выйти замуж за немого дурачка…

Спустя долгое время снаружи послышались шаги. Юй Сяоцин закрыла глаза. Что бы сейчас ни сказала Тётка Ван, она не хотела слушать. Хотя Лю Эрмин любил не её, Юй Сяоцин всё равно была тронута его чувствами.

А поступок Тётки Ван… Хотя Юй Сяоцин и хотела бы взглянуть на ситуацию объективно, как сторонний наблюдатель, и понять её мотивы, но теперь она сама оказалась в гуще событий, можно сказать, стала главной героиней этой истории. Поэтому она не могла не испытывать обиду на Тётку Ван, и уж тем более не могла понять её объективно.

Неужели нужно было выдавать её замуж именно сейчас? Если бы удалось немного повременить, возможно, она смогла бы помочь этой семье заработать денег и расторгнуть помолвку…

Шаги снаружи остановились у двери, но внутрь никто не вошел. Юй Сяоцин полежала с закрытыми глазами, чувствуя некоторое удивление. Она повернула голову к двери и услышала тихий вздох, после чего шаги удалились. После этого целых два дня, до самого дня перед свадьбой, Тётка Ван больше не приходила её проведать.