Внезапно музыка в баре загрохотала, заглушив оклик официанта.
Ли Цзиньюй явно не услышал, по-прежнему приседая с гитарой за спиной и играя с собакой. В следующую секунду в дверях покачиваясь появился ещё один человек — с двумя отчётливыми шрамами на лице, которые делали его миловидные черты несколько устрашающими. Казалось, он пришёл с Ли Цзиньюем. Они о чём-то переговаривались, и время от времени этот парень пинал ногой рыжего пса, обзывая его дворнягой.
Рыжик, глядя с отвращением на обидчика, тут же попытался поглубже забиться в объятия Ли Цзиньюя.
Е Мэн застыла в оцепенении: как он здесь оказался?
Официант уже собирался снова окликнуть, но Е Мэн поспешно перебила:
— Где у вас тут туалет? Мне срочно нужно уединиться.
— Прямо до конца, есть указатель, — официант указал на проход сбоку от танцпола. — А братец Юй?
— Позже сама найду его, — бросила Е Мэн и поспешно удалилась.
* * *
*Щёлк.*
Е Мэн, приглушая сердцебиение, будто ни о чём не беспокоясь, закрыла дверь туалета. Оглушительная музыка осталась за дверью, лишь ритмичный барабанный бой отдавался в ушах. Стало гораздо тише, даже дыхание стало слышно более отчётливо. Немного успокоившись, она достала телефон и позвонила Фан Яэнь.
Та только проснулась, пребывая ещё в полудрёме, голос хриплый и вязкий, с ноткой раздражения от пробуждения:
— Ну что ещё, барышня?
— Чем сейчас занимается Чэн Кайжань?
Услышав это имя, Яэнь мгновенно проснулась. Не будь её нога в гипсе, она бы подпрыгнула на кровати:
— Ты встретила его?
Е Мэн подтвердила:
— Он в бабре с Ли Цзиньюем.
— Как Ли Цзиньюй мог с ним связаться? Кайкай теперь не просто мелкий хулиган, — сказала Яэнь. — Он теперь пробился, управляет старым районом. Подробности по телефону не объяснить, в общем, отношения сложные. Но ты же знаешь, после замужества муж не разрешает мне с ними общаться, теперь при встрече разве что кивнём друг другу.
Изначально они втроём неплохо ладили. Чэн Кайжань был на три года младше Е Мэн и в то время ещё подчинялся Фан Яэнь.
Уезд Нинсуй невелик, с древним каналом, пересекающим северо-запад. Западный город — новый район, с высотками и широкими дорогами. Северный город — старый район, с водяными воротами, серыми низкими домами. Е Мэн знала эти места как свои пять пальцев — целая улица с интернет-кафе, игровыми залами, караоке и гостиницами. Первые три года старшей школы она проводила здесь все выходные — играла в игры, сидела в интернете или с Фан Яэнь на мосту, наблюдая за драками с летящими шлёпанцами.
В то время Чэн Кайжань был всего лишь мелким хулиганом, умеющим лишь бить шлёпанцами по головам. Кто мог подумать, что он окажется там, где сейчас? Е Мэн не ожидала, поэтому позже, когда Фан Яэнь бросила учёбу и уехала на заработки в Шэньчжэнь, Е Мэн решила серьёзно заняться учебой — ведь некому было её прикрывать, оставалось только хорошо учиться.
Но Чэн Кайжань по-прежнему бесчинствовал — дрался, задирался, флиртовал с девчонками, отбивал чужих подруг. Е Мэн несколько раз становилась невинной жертвой. В выпускном классе группа местных хулиганов даже пришла в школу разыскивать её, из-за чего пожилую бабушку постоянно вызывали в школу для воспитательных бесед с учителями. Е Мэн порвала с ним все связи, больше не желая общаться. Даже если натыкалась на него, избитого, умоляющего о помощи, делала вид, что не замечает. В то время она всецело хотела лишь поступить в институт и уехать из этой дыры. Она больше не желала этой беззаботной, неуправляемой жизни. Кто мог знать, что в тот раз Чэн Кайжаня избили почти до смерти, и, говорят, именно тогда ему изуродовали лицо.
— Мэнмэн, — серьёзно сказала Фан Яэнь, — уходи оттуда сейчас же, главное — чтобы он тебя не увидел.
У Е Мэн всё похолодело внутри:
— Шрамы на его лице остались с того раза?
— Да. Раньше был симпатичный парнишка, а теперь с этими шрамами. Послушай меня, возвращайся сейчас же, не дай ему тебя заметить. Он знает, что ты вернулась из Пекина, ещё несколько дней назад через людей наводил о тебе справки.
— Почему он просто не подкараулит меня у дома? — спросила Е Мэн.
Фан Яэнь вздохнула:
— Несколько лет назад он каждый день дежурил у вашего старого дома в Наньтанане. Потом твоя бабушка вызвала полицию, и только тогда он угомонился. Теперь он не обычный хулиган, знает правила улицы — как бы ни ненавидел, не станет трогать твою семью. Но он давно заявил, что ты должна заплатить за случившееся. Он одержим, и я тут тоже виновата — если бы я, вернувшись, сразу разобралась с вашими делами, не было бы таких проблем. Кто знал, что за эти годы он натерпится в городке презрения. Он едва выбился в люди, и его характер стал ещё более неуравновешенным. Послушай меня, избегай пока его. Когда я выпишусь, найду людей уладить ваш конфликт. Иначе с его нынешним характером он действительно не даст тебе спокойной жизни.
* * *
Теперь Е Мэн оказалась меж двух огней. Возвращаться в Пекин? Не хотелось снова пресмыкаться перед Го Каем, как собака. Остаться в городке? Чэн Кайжань, пожалуй, её прикончит. К счастью, небеса смилостивились над ней: за дверью женского туалета, через речку, находилась парковка бара. Из окошка она увидела, как Чэн Кайжань широкими шагами направился к чёрному Mercedes. Дождавшись, пока его машина ослепляя яркими фарами выедет с парковки, Е Мэн вышла из туалета.
Снаружи играла лирическая музыка, тихо разливаясь по залу.
В баре внезапно стало многолюдно — похоже, пришла пара музыкальных групп, рассевшихся на диванах с выпивкой и беседами.
Зал был ярко освещён, белые прожекторы били с четырёх углов. В центре танцпола стояли четыре длинных дивана, все забитые людьми — молодыми музыкантами разного стиля. Кто-то из них стоял, кто-то сидел. Парни и девушки, с длинными и короткими волосами, с рок-косичками, всех цветов радуги — красные, жёлтые, зелёные, синие, белые. Все были одеты так, чтобы привлекать к себе побольше внимание. И лишь Ли Цзиньюй, одетый во всё чёрноё, весь такой чистенький, затерялся в этой разношёрстной толпе. Если не присматриваться к внешности и харизме, его наверняка было проще всего пропустить.
На самом деле он ничем не отличался от остальных — большой чёрный чехол от гитары стоял у его ног. Он даже казался ленивее чем до этого — развалился на диване, широко расставив ноги. Каждая линия его тела была идеальна, без намёка на лишнее. При такой позе у некоторых парней в районе паха образуется некрасивый выступ, но у него — нет. И из-за его неприступной ауры Е Мэн даже не смела бросать взгляд на это место.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|