Глава 2.2

Когда Е Мэн добралась до палаты, было уже 23:15. Мальчик всё ещё не закончил игру на смартфоне.

Е Мэн готова была на коленях вымаливать прощение. Она клятвенно пообещала больше не ставить под угрозу «жизнь и здоровье» подруги. Яэнь, делая вид, что обижена. Она потребовала, чотбы та принесла ей десять порций крабов. Е Мэн стоговалась до пяти.

В разгар этого торга вдруг протянулась рука, и раздался спокойный голос:

— Ваш заказ.

Обе замолчали, подняв глаза. Е Мэн будто обухом по голове ударили — это же тот красавчик с озера, у которого она просила WeChat!

Все тот же высокий воротник, чёрные наушники.

Она не сразу узнала его — сначала просто отметила, что парень симпатичный, потом почувствовала что-то знакомое… А потом заметила серёжку в ухе — и воспоминания врезались в сознание.

Их взгляды встретились в полумраке палаты, наполнившись странным ощущением случайности.

Но парень не выглядел удивлённым. Он даже не задержал на ней взгляд, обращаясь к Яэнь:

— После десяти еду не доставляют в палаты — оставляют на первом этаже. Я случайно увидел и захватил. В следующий раз учитывайте время.

— Спасибо! — Яэнь тут же подмигнула остолбеневшей Е Мэн. — Это внук моей соседки по палате.

Мужчина даже не взглянул на Е Мэн, он вежливо протянув Яэнь визитку:

— Вот номер волонтёров. Если понадобится помощь, когда рядом никого не будет — звоните.

Яэнь, растроганная до слёз, вручила свою:

— Я шью костюмы. Если что — обращайтесь. Может, добавим друг друга в WeChat? Мне ещё тут лежать пару недель…

Обменявшись контактами, Яэнь тут же отправила сообщение подруге:

[Фан: Десять порций крабов — и WeChat красавчика твой.]

[Лимонный лист: Да у него QR-код на лбу висит, чтоб все сканировали. Не нужен он мне.]

[Фан: С чего ты взяла? У него же есть девушка.]

[Лимонный лист: Ещё хуже — значит, стервец. И ты мне такого подсовываешь?]

[Фан: Кто сказал, что тебе? Просто десять крабов с тебя сдеру.]

Е Мэн махнула рукой. Живот сводило от голода. Они мгновенно расправились с тремя порциями «Бобо-цзи» (маринованными закусками на шпажках), пока Яэнь болтала с пухляшом:

— Его правда зовут Бобовый Ли?

— Это прозвище. Когда брат родился, мама его бросила. Бабушка в метель его нашла. Сейчас он светлый, а тогда был худой и тёмный, как боб — вот и прозвали так. Настоящее его имя — Ли Цзиньюй. Цзинь с ключом кожа, Юй — как остров. Мы двоюродные братья.

Яэнь повторила несколько раз имя про себя, а Е Мэн, не слушая, просто листала ленту. Одна подруга спрашивала, когда она вернётся в Пекин.

— Он не местный? Не похож, — задала новый вопрос Яэнь.

— Приехал четыре года назад. Дядя умер, тётя снова вышла замуж — вот он с бабушкой и живёт.

— А чем занимается?

Пухляш — «послушный мальчик», тот тип, который нравился Е Мэн — честно рассказал:

— Да чем только не зарабатывает: в магазине помогает, видео монтирует, иногда в баре поёт. Водить не водит, а вроде всё остальное может.

— Нет прав или что-то ещё?

— Права есть, просто редко садится за руль.

— А девушка у него есть?

— В Пекине юристом работает. Красивая. Говорят, зарабатывает больше миллиона в год.

— Тоже местная?

Взгляды Фан Яэнь и Е Мэн мгновенно встретились.

Если она местная, юрист в Пекине, красивая и фамилия Цзян…

В голове у Е Мэн тупо заныло.

— Да, из Нинсуй.

Обе почти одновременно осторожно спросили:

— Неужели Цзян Лучжи?

Пухляш удивлённо отложил телефон:

— Вы её знаете?

Знают ли они её?

Для Е Мэн Цзян Лучжи была кошмаром всех школьных лет. Нельзя отрицать — та действительно преуспела в Пекине. Они состояли в одном землячестве, и хотя редко виделись, Е Мэн регулярно слышала о её подвигах. Миллион в год? Да. Красивая? Бесспорно.

Их отношения Фан Яэнь описывала так: «По внешности Е Мэн, может, и на голову выше, но по хитрости Цзян Лучжи её на восемнадцать улиц обходит».

Е Мэн никогда не спорила с этим утверждением. В школе они соперничали, как два скорпиона в одной банке. Пять лет старших классов Е Мэн потратила, чтобы поступить в вуз лучше, чем это сделает Цзян Лучжи — но её вечные «халявные» трюки так и не подняли ей оценки в аттестате. В итоге — обычный колледж.

Но главное — за день до возвращения Е Мэн узнала: Цзян Лучжи уже зарегистрировала брак с пекинским бойфрендом, с которым встречалась десять лет.

[Фан: В городке никто не знает, что она замужем. Даже её мать, наверное. Если бы тётя Цзян узнала — слетала бы лично в Пекин и ноги ей переломала. Она же мечтала о зяте из местных.]

[Лимонный лист: А вдруг Ли Цзиньюй в курсе? Может, он добровольно стал любовником? Всё-таки Цзян Лучжи — богачка.]

[Фан: Не может быть. Разве пухляш так громко распространялся бы, если бы это было секретом?]

[Лимонный лист: А если Ли Цзиньюй узнает, что он «третий лишний» — он же с ума сойдёт?]

На самом деле, Ли Цзиньюй не сошёл с ума.

Они столкнулись у лифта — он шёл оплачивать госпитализацию, она возвращалась домой. Е Мэн сообщила ему новость, но не увидела ожидаемой реакции. Ни единой эмоции.

Яркий свет лифтовой. Ли Цзиньюй, раздражённо надвинув бейсболку, обнажил резкий кадык. Его взгляд был ледяным, словно лишённым всякой морали:

— Ок, понял. Что-то ещё?

Иногда Е Мэн думала, что в его глазах прячется кроткий оленёнок, а в них — звёзды. Он должен быть мягким.

Но этот оленёнок спрятал свои звёзды.

— У меня нет принципов. Не пытайся на меня давить. Мы только познакомились, но я сразу скажу — я довольно мусорный человек, — его голос был ровным, без эмоций.