Глава 6 (Часть 1)

Если раньше Цзян Цайин не понимала значения идиомы «радость обернулась печалью», то теперь она прочувствовала это в полной мере. В самолете, летевшем обратно на Тайвань, ее настроение было хуже некуда. Она совершенно не представляла, как справиться с ситуацией.

Их отношения раскрылись еще в самолете по пути в Корею? Неужели это стюардессы слили информацию? Но все они выглядели такими приветливыми и профессиональными. Цзян Цайин не могла поверить, что они способны на такое. Тем не менее, на обратном пути в Тайбэй она старалась держаться от Сюй Дунхэна на расстоянии. Несмотря на то, что их места были рядом, она вела себя с ним как с незнакомцем.

— Ты ничего не хочешь съесть? — спросил он, повернувшись к ней.

Она едва заметно покачала головой.

— Может, попить?

— Нет, — ответила она еле слышно.

— Цайин, все будет хорошо.

— Хорошо? — она старалась говорить тихо, словно боялась, что ее услышат. — Все уже в газетах, и ты говоришь «хорошо»?

— Раз уж так случилось, нужно просто решить эту проблему, — спокойно ответил Сюй Дунхэн, словно это был пустяк. — Мы же не совершили преступление, чего так переживать?

— Сюй Дунхэн, ты же суперзвезда!

— И что с того? Суперзвезды не люди?

— У тебя столько поклонниц…

— Да, у меня много поклонниц. И к чему ты ведешь?

— Они меня убьют.

— Так ты боишься, что тебя убьют? — он рассмеялся и взял ее холодную руку. — Не волнуйся, я не позволю им тебя убить.

— Не шути, — она выдернула руку. — Ты, наверное, привык жить под вспышками фотокамер, к постоянному вниманию. Ты привык, что каждое твое движение попадает в газеты. Но я не такая. Я обычный человек.

— Цайин, мне действительно жаль, что ты оказалась втянута в это. Но все не так серьезно, — сказал он серьезно, видя ее тревогу. — Мы проведем пресс-конференцию, все объясним журналистам, и все уляжется.

— Пресс-конференцию? Мы?

— Если ты не хочешь появляться…

— Конечно, не хочу! — тут же перебила она. — Я же говорю, я обычный человек. Я не хочу быть перед камерами.

— Хорошо, тогда я защищу тебя.

— …Прости, я погорячилась. Это не твоя вина. Я сама хотела поехать в Корею. Не стоило мне так кричать, — сказала она, сделав глубокий вдох, ее лицо выражало беспокойство.

— Цайин, нас просто сфотографировали в самолете. В этом нет ничего страшного, — он смотрел на нее с таким видом, будто готов был взять на себя всю ответственность. — Я не позволю тебе попасть под удар. Поверь мне.

— А твое агентство… они не будут тебя ругать?

— Не посмеют.

— Это не повредит твоему имиджу?

— Мне все равно.

— А мне нет, — с тревогой сказала она. — Дунхэн, мне не все равно. Потому что ты мне нравишься. Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Я не хочу, чтобы из-за такой никчемной особы, как я, пострадала твоя карьера. Мы ничего друг другу не должны. Ты можешь сказать это на пресс-конференции. Не говори, что мы «хорошие друзья». Скажи, что мы просто знакомые.

Он покачал головой, словно говоря, что она слишком волнуется, и хотел успокаивающе погладить ее по руке, но она тут же отдернула ее с подлокотника, как будто боясь его прикосновения.

— Цайин, доверься мне. Я все улажу, — вновь заверил он ее.

— А может, сказать, что я твоя сестра? Давно потерянная сестра? — предложила она. Оказалось, что в моменты паники у нее неплохо работает воображение.

— Тебе стоит стать сценаристом, — усмехнулся он.

— Или… я твоя новая ассистентка, которую ты уволил через три дня?

— Чтобы все убедились, какой я тиран?

— А еще… — она выложила свой главный козырь. — Скажи, что я сумасшедшая фанатка с психическими проблемами, которая преследовала тебя, и меня уже изолировали, и я больше не появлюсь перед тобой. Мне кажется, это отличная идея. Пусть меня очернят, мне все равно. Главное, чтобы ты смог выйти сухим из воды.

— Мне не все равно. Я не собираюсь очернять или преуменьшать наши отношения.

— Правда, неважно, Дунхэн. Лишь бы ты смог…

— Если мне придется очернить тебя, чтобы сохранить свою репутацию, я лучше уйду из шоу-бизнеса, — твердо заявил он.

— Ты уйдешь из шоу-бизнеса?! — она была ошеломлена.

— Честно говоря, я уже заработал достаточно денег, — прямо сказал он. — Я давно хочу стать режиссером. Если этот инцидент приведет к такому результату, я не против.

— Ты сейчас на пике популярности, у тебя столько поклонников! Как ты можешь вот так просто взять и уйти? Это безответственно, — она не хотела, чтобы из-за нее он принимал такие серьезные решения. — Ты не должен этого делать.

— Цайин, прошу тебя, не беспокойся обо мне.

— Это касается не только твоей жизни, но и моей, — горько усмехнулась она. — Папарацци теперь будут следить и за мной?

— Возможно.

— Боже! Я теперь тоже звезда? — в ее голосе слышалась горечь. — Может, нам и правда не стоит продолжать…

В этот момент Сюй Дунхэн взял ее за руку и крепко сжал, не давая вырваться. Он сказал с глубоким чувством: — Цайин, я с тобой. Даже если небо упадет на землю, а объективы папарацци будут направлены на тебя, я буду стоять перед тобой и защищать тебя.

Если бы Сюй Дунхэн действовал по сценарию своего агентства, инцидент быстро бы замяли. Но он решил поступить по-своему.

На пресс-конференции, где присутствовало около сотни представителей СМИ, Сюй Дунхэн, несмотря на острые вопросы журналистов, не хмурился, не капризничал и не важничал. Он был воплощением того самого чуткого героя с экрана.

— Она хороший друг.

— Друг, который мне очень дорог.

— Пожалуйста, не беспокойте ее.

— Пожалуйста, дайте нам пространство для общения.

— Пожалуйста, позвольте мне защитить ее.

— Пожалуйста, проявите снисхождение. Она обычная, простая девушка…

— Умоляю! Спасибо вам!

Когда Сюй Дунхэн, суперзвезда, перед десятками микрофонов и сотней журналистов вел себя так искренне и смиренно, так уступчиво выражал свою просьбу, многие репортеры были тронуты. К тому же, эта история не содержала ничего скандального, вроде измен или любовных треугольников. Продолжать копать дальше казалось бессмысленным.

Все выглядело как история любви знаменитости и обычной девушки, которая еще только начиналась. И благодаря прямоте и открытости Сюй Дунхэна все казалось очень простым.

Но то, что для Сюй Дунхэна было легко, для Цзян Цайин обернулось настоящим кошмаром.

Она наконец узнала, что значит быть под прицелом папарацци. Даже когда она закрывала лицо сумкой, они все равно фотографировали. Они каким-то образом узнали, где она работает, и ей пришлось взять отпуск, чтобы переждать бурю. Что она такого сделала?

В кафе тоже самое. Ей казалось, что все посетители — папарацци. Боясь, что Цинь Фэй от волнения могут начаться преждевременные роды, она взяла длительный отпуск. Что ей еще оставалось делать? Превращать кафе в пресс-центр? Тоже не вариант.

С работы в магазине она просто уволилась.

Из-за слов Сюй Дунхэна все решили, что они встречаются, и это давило на нее, лишая сил сопротивляться.

Даже когда она принесла домой деньги, алчное лицо мачехи, потребовавшей увеличить сумму на содержание семьи, вызвало у нее отвращение.

Она чувствовала себя ужасно усталой. Это была совсем не та жизнь, о которой она мечтала. То, что начиналось как простое и прекрасное, превратилось в кошмар. Она даже начала носить темные очки, как Сюй Дунхэн, словно сама была звездой, хотя это было совсем не так.

Однако, когда Вэй Цино пришел за арендной платой, он сделал то, что ее невероятно тронуло.

— Я возьму пока половину аренды, — сказал он, словно предвидя ее трудности. — Остальное… отдашь, когда будет удобно.

— Вэй Цино… — она закусила губу, борясь со слезами.

— Не все так страшно. Через три дня про тебя забудут.

— Боюсь, не забудут, — глухо ответила она.

— Ты ведь влюблена в эту звезду? — Вэй Цино обычно не обсуждал с ней такие вещи, но Ци Пэнмо, его девушка, вернувшись в Лос-Анджелес, попросила его поддержать Цайин, как старший брат, и быть рядом, что бы ни случилось.

Цзян Цайин не стала отрицать, да и не могла.

— Тогда встречайтесь открыто. Тебе повезло.

— Но мы с ним… — она не хотела говорить «не пара». — Мы из разных миров. — Особенно после всего случившегося, она чувствовала это еще острее.

— Это даже хорошо, что из разных миров. С человеком из одного мира тебе было бы скучно, — философски заметил Вэй Цино. — К тому же, до того как стать знаменитым, он тоже был обычным человеком, верно?

Она молча кивнула, но все еще сомневалась.