Глава 4 (Часть 2)

«По личной просьбе Линь Цзяцин прочитала ей важные новости из «Жэньминь жибао» за последние полгода, охватывающие различные области, как внутри страны, так и за рубежом, что расширило ее знания о текущих событиях».

Это соответствовало действительности и звучало вполне официально. Чу Шэнлай гордилась своей способностью так убедительно сочинять.

В комнате погасили свет. Чу Шэнлай наконец-то легла в кровать, но никак не могла перестать думать о голосе Линь Цзяцин.

Когда она увидела имя «Линь Цзяцин», то попыталась представить, какой это человек.

У нее такое красивое имя, должно быть, она очень нежная.

И действительно, Линь Цзяцин оказалась очень мягкой и приятной в общении.

Она назвала ее «А-Лай».

Никто раньше так не называл Чу Шэнлай. После первоначального чувства неловкости появилось что-то новое, гораздо более интересное, чем «Лай-Лай» от Цзян Шаньюэ.

Возможно, в будущем учителя, однокурсники, коллеги — многие будут называть ее Лай-Лай. Но А-Лай… наверное, только Линь Цзяцин.

Чу Шэнлай была уверена, что только Линь Цзяцин.

Эта девушка была такой необычной. Ее голос, ее слова, то, как она ее назвала — все это не давало Чу Шэнлай уснуть.

В темной комнате Линь Цзяцин лежала на мягкой кровати, держа в руке телефон. Она, на удивление, не думала ни о чем плохом, и на душе было спокойно.

За четыре года, прошедшие после несчастного случая, она, конечно, смеялась, но это всегда была вымученная улыбка в присутствии близких или маска, которую она надевала в школе, чтобы показать всем, что у нее все хорошо, что она не сломалась.

Первый незнакомый человек, с которым она общалась, — Чу Шэнлай.

Чтобы наладить контакт, чтобы понравиться ей, Линь Цзяцин намеренно выбрала такое ласковое обращение — «А-Лай».

Наверняка никто раньше не называл ее так?

Может быть, это поможет Чу Шэнлай запомнить ее?

Линь Цзяцин, словно найдя утешение в этой мысли, спокойно закрыла глаза. Мир погрузился во тьму.

Незнакомый человек, которого она никогда не видела… Одна лишь мысль о том, что она может оставить в ее памяти какой-то след, приносила ей облегчение.

Следующий звонок должен был состояться через неделю. Линь Цзяцин решила, что к тому времени ей нужно будет встретиться с Чу Шэнлай.

Она все еще не любила пользоваться телефоном. После того, как она потеряла зрение, ей стало еще труднее понять, почему люди так привязаны к своим смартфонам.

Что хорошего в этом экранном мире? Настоящие прикосновения, живое общение, ощущение близости — разве все это не важнее картинок на маленьком экране?

Первый разговор с Чу Шэнлай прошел хорошо. По крайней мере, у нее не было отвращения к следующему звонку.

Поэтому Линь Цзяцин решила, что встретится с понравившейся ей девушкой.

И первым шагом к встрече с Чу Шэнлай должно было стать… окончание обучения в «Моусинь».

На следующее утро по школе снова разнеслось объявление.

Линь Цзяцин впервые за долгое время позволила себе немного полениться, но все же встала с кровати, как только диктор призвал всех учеников пройти в класс.

Сегодня должны были объявить результаты экзамена.

Линь Цзяцин была уверена, что получит высший балл. Ее способности к обучению были неоспоримы — это то, что у нее никто не мог отнять.

Раньше у нее просто не хватало смелости столкнуться с реальным миром, и она хотела спрятаться в стенах «Моусинь», поэтому специально проваливала экзамены.

Проваливать экзамены тоже было непросто.

Ведь для этого нужно было знать правильные ответы, а затем намеренно избегать их.

Но Линь Цзяцин это удавалось. И провалы, и высшие баллы — она могла получить все, что захочет.

Это немного успокаивало ее. По крайней мере, ее разум был в порядке. Она не потеряла самое главное.

Линь Цзяцин пришла в класс последней и чуть не осталась без завтрака.

Сестра Сун отложила для нее тосты с молоком и принесла прямо к столу, после чего вернулась к кафедре, чтобы объявить результаты.

— Все справились с экзаменом, весь класс сдал, — радостно сообщила сестра Сун. — Линь Цзяцин даже получила высший балл. Это заслуживает похвалы.

Класс разразился искренними аплодисментами — ум всегда ценился.

Линь Цзяцин откусила кусочек тоста, и уголки ее губ слегка приподнялись в улыбке.

— То, что все сдали экзамен, означает, что все могут покинуть школу.

— Честно говоря, я очень привязалась к вам за этот год, а к кому-то и за два-три года, и мне будет грустно с вами расставаться, — голос сестры Сун немного дрогнул. — Но «Моусинь» — это не то место, где стоит задерживаться надолго. Вы все пришли сюда извне, и, научившись всему необходимому, должны вернуться обратно, к своей обычной жизни.

— Я знаю, что учиться читать по Брайлю, учиться жить, как незрячий человек, не занимает так много времени. Большую часть времени вы тратите на то, чтобы привыкнуть к своему состоянию, к тому, что вы больше не такие, как раньше.

— Я хочу сказать, что, несмотря ни на что, вы все те же люди, что и прежде. Возможно, ваши глаза больше не видят этот мир, но в этом и заключается чудо человеческой природы — у нас есть не только глаза.

— Нос, рот, уши, руки и ноги — все это помогает нам познавать мир. Глаза — лишь один из инструментов.

— Жизнь прекрасна, и я надеюсь, что, покинув «Моусинь», вы продолжите жить полной жизнью. И наконец, я желаю вам смело смотреть в лицо этому стремительно меняющемуся миру, смело преодолевать все трудности, которые готовит вам жизнь.

— Пока бьется ваше сердце, все возможно.

В классе надолго воцарилась тишина. Кто-то первый начал аплодировать, и вскоре весь класс присоединился к нему. Аплодисменты не смолкали.

Линь Цзяцин сидела, опустив голову, и среди бурных аплодисментов услышала тихие всхлипы.

Все они были воинами перед лицом судьбы. Чем больше испытаний выпадает на твою долю, тем сильнее ты становишься.

Линь Цзяцин подумала, что, кажется, она готова.