Поставить тебе печать (Часть 1)

Поставить тебе печать

Линь Чжицю устроила церемонию совершеннолетия Тяньтянь в Королевском Банкетном Зале Диснейленда. Сун Цзичуань, как закадычный друг Тан Шуцзэ и партнёр по компании, конечно же, должен был присутствовать на совершеннолетии его сестры.

Даже если бы не это, он всё равно пришёл бы ради девчонки, которая с трёх-пяти лет бегала за ним хвостиком, называя «братцем».

Поэтому Сун Цзичуань заранее попросил ассистента отменить все дела на вторник и приехал в Шанхай, чтобы поздравить девчонку с днём рождения.

— Братец Цзичуань, посмотри, какое платье мне идёт больше? — Тан Шутянь подтащила Сун Цзичуаня к гардеробу, чтобы выбрать праздничный наряд.

Тан Шуцзэ ухватил Тяньтянь за ухо: — Ах ты, девчонка! Родной брат здесь стоит, а ты его не спрашиваешь, только братца Цзичуаня и видишь, да?!

— Мама, брат меня обижает! — Тан Шутянь сделала вид, что вот-вот расплачется. Тан Шуцзэ испуганно выпрямился. Госпожа Линь Чжицю была страшна в гневе, особенно в последнее время, когда у неё, кажется, началась ранняя менопауза.

Вырвавшись из братских когтей, Тан Шутянь быстро спряталась за спину Сун Цзичуаня. Тот заслонил её рукой и сказал Тан Шуцзэ: — Ладно, помоги лучше Тяньтянь выбрать платье, скоро банкет начнётся.

Сун Цзичуань выбрал голубое платье принцессы. Тан Шутянь надела его и позвала визажиста. Сун Цзичуань хотел было остаться, но Тан Шутянь настояла, чтобы он подождал снаружи. — Братец Цзичуань, когда я выйду, ты возьмёшь меня за руку и мы вместе войдём в зал, хорошо?

— Тан Шутянь, это уже слишком! На собственное совершеннолетие не позволяешь брату вести тебя под руку, а просишь какого-то постороннего! — возмутился Тан Шуцзэ.

Тан Шутянь поспешила успокоить брата, подошла и что-то прошептала ему на ухо.

— Ладно, так и быть, пусть твой братец Цзичуань ведёт~

С самого детства Тан Шутянь красилась нечасто. За исключением танцевальных выступлений, она почти всегда ходила без макияжа, поэтому у всех сложилось впечатление о ней как о милой и нежной красавице с мягкими чертами лица и пухлыми губками.

На этот раз, когда визажист закончил работу и открыл дверь, Тан Шутянь, придерживая подол платья, медленно подошла к Сун Цзичуаню. Изогнутые брови, ясные, сияющие глаза — она была ослепительна.

— Братец Цзичуань.

Сун Цзичуань очнулся от изумления, достал из бархатной коробочки маленькую диадему и приколол ей на волосы. Это был его подарок на совершеннолетие, который он выбирал очень долго.

Тан Шутянь подарок явно понравился. — Спасибо, братец. — Она взялась за руку Сун Цзичуаня для опоры, приподнялась на цыпочки и оставила лёгкий поцелуй у самых его губ.

Наверное, это был жест благодарности, но сердце Сун Цзичуаня окончательно сбилось с ритма.

Тан Шутянь взяла его под руку, и они вошли в банкетный зал. Заиграла песня «С днём рождения», и Сун Цзичуань немного пришёл в себя.

Оглядевшись по сторонам, он ощутил новую волну эмоций. Сердце необъяснимо забилось от волнения. Атмосфера напоминала не столько день рождения, сколько свадьбу, вот только его невеста была немного маловата…

Тан Кэ и Линь Чжицю подошли обнять свою драгоценную дочь, вместе сфотографировались на память. Даже любимый мишка Тяньтянь пришёл вручить ей подарок.

Линь Чжицю плакала, прислонившись к Тан Кэ. Их второй ребёнок тоже стал взрослым, время так быстро летит.

После ужина все переместились в VIP-зону для просмотра фейерверков. Сегодняшний салют был особенно грандиозным. Тан Шутянь, прислонившись к плечу Сун Цзичуаня, тихонько шептала ему на ухо:

— Братец Цзичуань, в следующем месяце в Японии будет фестиваль фейерверков, как раз на твой день рождения. Поедем вместе посмотрим?

Сун Цзичуань улыбнулся: — Хорошо, тогда позовём твоего брата.

— Вернёмся — угостим их ужином. Я не хочу ехать с ним.

— Тан Шутянь, ты уже взрослая девушка, разве прилично ехать в путешествие наедине с мужчиной? — серьёзно сказал Сун Цзичуань. — Юным девушкам нужно быть осторожными вне дома, нельзя путешествовать наедине с мужчиной.

— Но ты же не чужой, — заупрямилась она, топнув ногой. — Госпожа Линь Чжицю точно согласится, хочешь поспорить?

В это он, конечно, верил. С самого детства, когда родители не могли успокоить упрямую девчонку, стоило ей оказаться у него на руках, как она тут же становилась послушной.

Поэтому часто, когда родители уезжали в командировки, они с большим спокойствием оставляли Тяньтянь на попечение Сун Цзичуаня, чем её родного брата.

— Тяньтянь, с сегодняшнего дня ты взрослая, уже не ребёнок. Твоя мама может и не согласиться.

— И что, что взрослая? Взрослым нельзя с тобой играть? — Тан Шутянь сильно расстроилась.

— Конечно, нельзя. Взрослые могут… — Сун Цзичуань резко обернулся и встретился с её глазами — глазами оленёнка, чистыми и ясными, как звёздное небо после дождя.

— Взрослые могут что? — Тан Шутянь, ничего не подозревая, наклонилась ближе. Её дыхание коснулось губ Сун Цзичуаня. Его кадык дёрнулся, а в груди будто разгорелся огонь.

— Взрослым нельзя ездить наедине с мужчиной, — хрипло произнёс Сун Цзичуань.

— И с тобой нельзя?

— И со мной нельзя.

— Тогда я поеду одна, — упрямо заявила Тан Шутянь.

— А я нажалуюсь.

— Сун Цзичуань! — крикнула она.

— Ты и правда выросла, даже «братцем» меня больше не называешь.

Тан Шутянь впилась зубами в плечо Сун Цзичуаня. Он даже не пискнул. Когда она подняла голову, на следах от маленьких зубов выступила кровь.

Тан Шутянь тут же пожалела о содеянном. Она коснулась укуса и осторожно спросила: — Братец Цзичуань, больно?

— Не больно.

— Поехали со мной на фестиваль фейерверков.

— Нет.

— Аууу, — Тан Шутянь снова укусила его в то же место и пробормотала: — Сун Цзичуань, теперь каждый раз, когда ты будешь мне перечить, я буду ставить на тебе печать, пока она не станет видна до кости.

Сун Цзичуань схватил её за загривок и слегка приподнял. — Тогда через год от меня одни кости останутся. Запомни, зови меня «братцем», иначе я нажалуюсь.

— Сун Цзичуань, ты только и умеешь ябедничать, совсем не мужчина!

Сун Цзичуань метнул в неё строгий взгляд. Тан Шутянь подняла руки, сдаваясь: — Братец, братец, братец.

Сун Цзичуань удовлетворённо улыбнулся, так и не взглянув на ранку на плече.

На обратном пути из Шанхая в Нанкин Тан Шутянь закатила истерику, требуя продолжения банкета с друзьями: — Мама, я уже взрослая! И я уже договорилась с друзьями пойти вместе петь караоке.